Глава 4

Он кончает, извергнув свое липкое густое семя на мой живот.

― Эта твоя дырка ― настоящая сучка, которую необходимо вымыть, ― смеясь, произносит Стив, натягивая боксеры, поднявшись, чтобы взять еще пиво.

Когда он включает телевизор и запускает видео-игру, я вынуждена лежать там, где он меня оставляет, в нелепой позе. Не ощущаю собственных ног. Киска мокрая и травмированная.

По мере того, как сперма охлаждается и высыхает, живот начинает зудеть.

― Стив? Стив? Ты внизу? Я принесла ужин, ― откуда-то сверху раздается женский голос.

― Скоро поднимусь, дорогая, ― отвечает Стив.

Вздохнув, он встает и натягивает на себя брюки и рубашку, пока засовывает ноги обратно в ботинки.

О, Боже! Мужик собирается оставить меня вот так? Перспектива провести бесчисленное количество дней с ногами над головой и его спермой, высохшей на животе, наполняет меня диким ужасом. Это гораздо хуже, чем темнота в шкафу. Он начинает отворачиваться.

Нет! Нет!

― Ой, как я мог забыть об этом!

Стив возвращается и разматывает галстук с лодыжек. Ноги шлепаются на диван.

― Вернусь, чтобы помыть тебя позже.

С этими словами он уходит.

***

Думала, что быть запертой в темном шкафу ― это ад, но нынешнее положение гораздо хуже. По крайней мере, в шкафу я могу обмануть разум, полагая, что все не по-настоящему. Во тьме можно создать свой собственный мир, свои правила. Здесь я сталктваюсь с реальностью.

Звук телевизора, ощущение дивана, даже запах пива... все это так чудовищно... нормально. Даже Стив, монстр, которым являлся... он, в самом деле, отличается от большинства мужчин? Пьет пиво, играет в видео-игры, жалуется на прошедший день. Вместо того чтобы мастурбировать, он трахает секс-куклу... меня.

Окруженная зеркалами, я лежу слишком низко, чтобы рассмотреть свое отражение. Невозможность убедиться собственными глазами в том, что и так уже знаю, становится для меня пыткой.

Спустя несколько часов Стив возвращается. Одетый в пижамные штаны и серую футболку, он быстро проходит теплой губкой по моему животу, убирая свой беспорядок перед тем, как схватить меня за талию и поднять с дивана. Я согнута пополам, лицом вниз. Волосы закрывают лицо. Впервые я вижу их цвет. Платиновая блондинка. Раньше была брюнеткой.

«Я все еще брюнетка», ― поправляю себя в уме. У этого тела могут быть светлые волосы, но у Джейн... у Джейн каштановые волосы.

― Стив! Где ты, черт возьми? Ты собираешься спать?

― Да! Я оставил телевизор включенным здесь. Уже иду.

Он открывает шкаф и швыряет меня туда, прежде чем захлопнуть дверцу. Я слышу, как он запирает дверь и звук поспешных шагов вверх по лестнице.

Вместо того чтобы поставить или прислонить к одежде. Меня бросают голой на пол. А нос оказывается похоронен внутри старого кроссовка. Что-то твердое и острое протыкает заднюю часть левого бедра. Живот все еще зудит от остатков спермы, которую вытерли не полностью.

***

Грохот, затем тихий шум. Кондиционер только что включается.

Двадцать один день плена и две недели с тех пор, как Стив лишил меня девственности.

Две недели лежу голой на полу в этом шкафу.

Понятия не имею, сколько точно прошло времени с тех пор, как произошел несчастный случай.

Становится все труднее и труднее вспоминать, кто я... или кем была.

Меня зовут Джейн.

Как и тело, разум начинает становиться неподвижным. Онемевшим. Недвижимым. Измотанным от постоянно кружащихся мыслей. Теперь я ни о чем не думаю. Уже не удивляюсь, как и зачем сюда попала. Не вспоминаю о своей семье. В голове даже нет больше случайных песен или сцен из старых телешоу. Как и в этом шкафу, в голове темно.

Единственное, за что я до сих пор цепляюсь, ― это счет дни по работе кондиционера. Интересно, когда перестану делать и это? В сотый? Тысячный? В какой момент разум наконец-то присоединится к новому телу и станет не более пустого сосуда?

***

На сей раз я даже не слышу его шагов и поворота замка.

Я не слушаю.

Дверь открывается, и мой маленький кокон залит резким ярким светом.

― Бл*ть! Черт возьми. Я совсем забыл, что оставил тебя так.

Наклонившись, он вытягивает меня из шкафа за ноги, протащив по грязному полу.

Перекинув через плечо, выходит из комнаты и поднимается по лестнице.

Не имея возможности поднять голову, чтобы по-настоящему оглядеться вокруг, все, что вижу ― это узоры персидских ковров и полированные деревянные полы. Чувствовала запах лака для мебели. Не была уверена, но, кажется, я была в богатом доме. Он поднял меня на второй лестничный пролет и в большую холодную комнату. Опустив вниз, меня посадили на унитаз. Оглядевшись вокруг, я поняла, что была в ванной. Там были гладкие полы из белого мрамора и стойки. Стив наклонился и принялся за душ.

― Давай-ка снимем с тебя этот парик. У меня все равно есть новый.

Я чувствую, как он подталкивает меня в затылок. Потом ощущение, словно пластырь срывают с кожи. Мужчина отступает назад, а мои спутанные светлые волосы безжизненно свисают из его хватки.

― Дерьмо. Слава богу, что есть другие. Похоже, что я тут закрутился. Надо закопать его в мусорке снаружи, чтобы жена не нашла, ― Стив хихикает на собственным коварством.

Все на чем я могу сосредоточиться ― звук струящейся воды позади него. Душ. Душ! Ощущение, как вода ласкает мою кожу. Вот бы снова почувствовать себя чистой. Впервые за бесконечное количество дней я вновь начинаю что-то испытывать. Словно перспектива сделать нечто настолько обыденное заставляет снова ощутить себя человеком.

Он недовольно хмурится.

― Господи. Ты вся в пыли, а что за дерьмо у тебя на животе? Слава богу, эти штуки можно погружать в воду.

Стив поднимает меня выше и относит в душевую кабинку. Я ощущаю, как пар ударяет мне в лицо, когда открывается стеклянная дверца. Обжигающе горячая вода обрушивается на меня сразу, как только заталкивают внутрь. Она опаляет мою кожу. Я безмолвно кричу от боли.

― Полагаю, это так же хорошо, как кипяток. Нужно смыть с тебя всю сперму.

Боль. Она была повсюду. Кожа просто горит.

Стив хватает меня за челюсть и наклоняет голову назад. Горячая вода наполняет мой вечно открытый рот. Мужчина наконец-то прислоняет меня к плитке. Она ощущается прохладной в сравнении со всем остальным. Я наблюдаю, как он сжимает кусок мыла между ладоней. Глянув за плечо, он сует мне в рот четыре пальца.

Я начинаю задыхаться и кашлять. Вращая пальцами по кругу, он покрывает мой рот горькой пеной. Чувствую, как она стекает по задней стенке горла. Высвободив пальцы, Стив болезненно пихает эти же пальцы в мою киску.

― Давай проверим, сможешь ли ты принять кулак.

О, Боже! Нет! Умоляю! Пожалуйста, почему ты меня не слышишь! Прошу, не делай этого со мной! Молю!

Просунув четыре пальца в мой тугой проход, он сжимает их и поворачивает. Суставы его костяшек травмируют меня изнутри. Надавив сильнее, он царапает меня ногтем большого пальца, когда пытается всунуть и его.

Это слишком жестоко. Невыносимо. Поймать в ловушку из пластика, но заставить чувствовать все так, словно это живая плоть.

Большим пальцем он растягивает меня болезненно широко, просовывает руку вновь, пока не оказывается внутри по самое запястье.

Мои руки беспомощно висят по бокам. Не в состоянии защитить себя, я страдаю от унижения, что вся его рука находится глубоко в моем теле.

― Ты чертовски туго обхватываешь меня. Давай посмотрим, смогу ли я проделать с тобой фистинг, да, Дарла?

«Значит, теперь я Дарла», ― подумала с разрушающим сарказмом.

Его пальцы извиваются внутри меня, каждое движение вызывает шок от боли между ног, когда сжимаются мышцы бедер. Медленно мужчина сжимает пальцы в кулак. Вся реальность ничто иное, как агония. Ослепляющая боль. Кажется, что внутрь затолкали шар для боулинга, который разрушает мои органы.

Стоп! Прекрати! Боже! Бл*ть! Остановись!

Стив наконец-то освобождает меня, выдергивая кулак из тела. Если бы могла, то свернулась бы на полу и проплакала несколько дней.

Горячая вода все еще обжигает кожу, хотя я немею от боли между ног, поэтому едва замечаю, как меня поворачивают. Он двигался мыльной рукой по моей лысой голове и вниз по спине. Такое прикосновение со стороны другого человека было бы божественным утешением при любых других обстоятельствах. Мужик перемешается на задницу, периодически шлепая. Звук отражается от стен душа.

― Давай очистим твою дырку в заднице. Хочу убедиться, что она готова к сегодняшнему вечеру, ― произносит он насмешливым тоном.

Что?

Без предупреждения, он засовывает мне в задний проход два пальца.

О, Боже! Там тоже есть отверстие! Господи, бл*ть.

Сколько еще унижений я должна пережить? В тысячный раз я хочу закрыть глаза. Чтобы оградиться от всего происходящего.

Он проникает и ощупывает меня, прежде чем вынимает свои пальцы.

Вытянув меня из душевой кабинки, мужчина вытирает мою и без того раздраженную кожу грубым полотенцем, прежде чем снова перекинуть через плечо и унести обратно в берлогу.

В течение следующего часа я пытаюсь оградить свой разум, когда он толкает и тянет меня. Поднимает руки. Опускает ноги. Переворачивает вверх и вниз. Размазывает что-то по лицу вокруг рта. Потом, наконец, надевает на меня парик.

― Нужно, чтобы ты была красивой к сегодняшнему вечеру. Мой друг не может дождаться встречи с тобой, ― Стив поднимает меня, удерживая перед зеркалом.

Я пялюсь в собственные пустые глаза.

Он надел на меня розовое платье с блестками, которое едва достигает верхней части бедер. Вырез верха такой глубокий, что грудь буквально вываливается наружу. Мои непристойно открытые губы намазаны глянцевой розовой помадой.

Но хуже всего... самое отвратительное... это то, что он нацепил на меня парик брюнетки. Блестящие коричневые локоны мягко опускаются прямо на плечи.

Так же, как и у Джейн. Проклятье, прямо как у меня.