ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

РАЙДЕР

Я пришел раньше.

Конечно же раньше. Я всегда прихожу рано, потому что это заложено в моей ДНК. Мой отец — военный и не терпел опозданий. Я чертовски быстро научился приходить вовремя или раньше.

Пайпер еще нет, так что я регистрирую нас, платя за два холста и два бокала вина, но не озвучиваю, какого именно, чтобы она могла выбрать, когда придет сюда.

7:50.

Еще десять минут.

Не знаю, что заставило меня пригласить ее на свидание. Полагаю, что она была чертовски смущена этим, и уверен, что когда Кевин узнает, он будет вне себя от злости.

Возможно, она и нравилась ему несколько недель, но мне она нравилась годами. Так что, как бы он ни злился из-за того, что я нарушил «Кодекс братана», я разберусь с этим позже.

Я не собираюсь упускать такую возможность.

Когда я узнал, что Пайпер сделала ставку на меня на аукционе Лямбда несколько недель назад, мое чертово сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

А потом, когда она так и не связалась со мной, — ну, скажем так, это был полный отстой.

У меня никогда раньше не было проблем с тем, чтобы привлечь внимание девушки. Как у спортсмена, у меня на самом деле есть противоположная проблема — девушки, которые мне неинтересны, бросаются на меня.

Я никогда не нервничаю, но сейчас как на иголках, ожидая Пайпер. Провожу ладонями по джинсам, вытирая пот, скопившийся на коже, и смотрю в сторону входа.

Подъезжает машина, ее фары светят сквозь прозрачную стеклянную дверь, и мое сердце бешено колотится, зная, что это она. Испытывая искушение провести рукой по волосам, я засовываю их в карманы брюк.

— Перестань ерзать, придурок, — бормочу я.

Господи Иисусе, ты играл на стадионах с тысячами и тысячами людей, и одна девушка заставляет тебя нервничать? Возьми себя в руки, черт возьми.

Через несколько минут Пайпер входит в парадную дверь, оглядываясь вокруг, прежде чем заметить меня. Ее длинные каштановые волосы свободно спадают на плечи. На ней нет куртки, только свитер и рваные узкие джинсы с дырками на коленях.

Блин, она такая милая.

Хорошенькая.

Через две секунды она уже рядом со мной.

— Эй. — Она выдувает изо рта прядь волос и вешает сумочку на плечо. — Ну что, готов?

— Ну, да. Я также заказал нам выпить, но не был уверен, ты пьешь красное вино или белое.

Мы устраиваемся поудобнее, предпочитая рисовать красочную абстракцию, а не декорации или вазу с фруктами или что-то еще. Это дерьмо отстойное, и я бы никогда не повесил его в своем доме. Ни за что на свете.

Мы с Пайпер сидим на табуретах, наши бедра почти соприкасаются, и я почти забываю, как держать чертову кисть. Вино, которое выпил, чтобы успокоить нервы, тоже не очень помогает.

Она наклоняет голову, и я улавливаю запах ее волос.

Делаю глоток вина и улыбаюсь ей. Пайпер пустилась во все тяжкие со своим холстом, добавив к нему несколько вещей, которых нет на том, который мы копируем, поэтому я смотрю на свой с новым интересом.

Хм. Голубое пятно здесь может быть забавным, и…

Боже, что я, черт возьми, говорю?

— Тебе нравится? — Ее голос прерывает мои размышления, и моя кисть снова скользит по картине.

— Я гораздо больше увлечен этим, чем думал.

— И я тоже. Я всегда хотела прийти и сделать это. Не знаю, почему никогда раньше этого не делала. Скоро мне придется привести сюда своих друзей. — Пайпер делает паузу. — Хотя некоторые из них неуправляемы, и я не уверена, что нам позволят остаться.

— Неуправляемые? — Я вскидываю голову.

— Да. Моя лучшая подруга Мэллори — монстр. Она просто не может следовать указаниям, и она очень громкая.

— Она когда-нибудь доставляла тебе неприятности?

Пайпер мило смеется.

— У меня не хватает пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать, сколько раз она доставляла мне неприятности.

— У меня есть несколько таких друзей.

Ее кисть кружится вокруг белого пятна в углу холста, наполняя его красным цветом. Пайпер наклоняется и набирает немного желтой краски на кисть.

Взмах, взмах.

Меня завораживают ее нежные руки и легкие движения. Бледная кожа на запястье, тонкое золотое кольцо вокруг среднего пальца. На указательном пальце у нее еще одно кольцо — выгравированная на металле буква «П».

Я провожу взглядом по ее вытянутой руке, по мягкой ткани тонкого серого свитера. Изучаю ее профиль в ярком студийном свете. Легкий изгиб носа, веснушки, усыпавшие ее кожу.

Наблюдаю, как ее щеки слегка порозовели, и она изгибает губы в легкой улыбке.

— Пожалуйста, перестань пялиться. — Ее тон дразнящий, но я вижу, что она смущена.

— Прости. Просто…

Просто... я думаю, что ты чертовски хорошенькая.

Просто... я чертовски разочарован, что ты так и не позвонила мне в конце этого аукциона, и действительно разочарован, что это твоя подруга сделала ставку на меня, а не ты.

— Райдер? — спрашивает она, когда я молчу.

— Жаль, что я не пригласил тебя раньше.

— Прости? — Пайпер явно в замешательстве.

— Мой друг запал на тебя пару лет назад, и я не хотел получить пинок под зад за то, что ты мне тоже нравишься, поэтому никогда не приглашал тебя на свидание.

— Что?

— Кодекс братана и все такое.

— Я знаю, что такое кодекс братана, просто сейчас я совсем запуталась. — Все ее заявления звучат как вопросы, и это восхитительно, но...

Черт.

Неужели она заставит меня повторяться?

Пайпер перестает рисовать достаточно долго, чтобы повернуться ко мне всем телом, едва способная встретиться со мной взглядом, но, тем не менее, сидя лицом ко мне. Вблизи ее зеленые глаза становятся ярче, в радужке видны золотые искорки, черные ресницы застенчиво опущены.

Ее правая рука держит кисть, подвешенную на середине мазка.

Голова наклонена.

Пайпер встречается со мной взглядом. Глаза широко распахнуты.

Я снова ерзаю на своем табурете.

— Я расстроился, что ты не позвонила мне после аукциона, но не из-за сбора средств или из-за братства. Я был разочарован, потому что хотел провести время с тобой, и это было идеальным оправданием.

— Но у меня не было для тебя работы... — Она все еще не понимает, о чем я говорю.

Боже, как это мучительно.

— Пайпер, ты мне нравишься.

Если это возможно, ее глаза расширяются еще больше. Рот немного раскрыт.

— Я? Нравлюсь тебе? Как?

Она вовсе не скромничает. И действительно ничего не понимает.

— Как… прямо сейчас я хочу... — Засунуть свой язык тебе в рот. Пробежаться пальцами по твоим длинным волосам. Поднять тебя с табурета и отнести к моему грузовику.

— Ты хочешь это сделать со мной?

— Черт, что я сказал это вслух?

— Да, — шепчет она, кивая головой.

Я иду ва-банк.

— Да, я сказал это вслух? Или да, ты позволишь мне поднять тебя с табурета и отнести к моему грузовику?

Я только наполовину шучу. Я бы сию же секунду подхватил Пайпер, перекинул ее через плечо, как варвар, и потащил к своему грузовику. Познакомился с ней поближе, познакомился с ней и ее киской, попробовал бы её на вкус на заднем сиденье и заставил ее стонать.

Да, мне очень нравится эта идея…

Пайпер переводит взгляд на передние окна и откашливается.

Она медленно опускает кисть в кувшин с водой, стоящий рядом с мольбертом, и та звенит о стекло. Проводит ладонями вверх и вниз по бедрам, по ткани своих узких джинсов.

Садится прямо и прочищает горло.

— Хорошо.

Хорошо? Значит ли это, что она мне это позволит?

Я не прошу разъяснений — боюсь, что если я это сделаю, она передумает. Или струсит. Или встанет и уйдет.

Или скажет, что я ей не интересен. Я уже был во френд-зоне раньше, и это чертов отстой.

Пайпер встает.

Через секунду я уже встаю с табурета, стою позади нее и наклоняюсь, чтобы поднять ее. Когда она задыхается, это заставляет меня чувствовать себя гребаным дикарем. Сильным, мужественным и все такое прочее.

— Боже, как ты хорошо пахнешь, — говорю я в изгиб ее шеи, уже уткнувшись носом в ее волосы.

Господи, я ведь еще даже не поцеловал ее.

Девушка за прилавком наблюдает за нами, широко раскрыв глаза и потрясенно раскрыв рот.

— Эм... все в порядке? — спрашивает она.

Даже лучше, чем в порядке.

— Мы вернемся, чтобы забрать наши картины позже, — говорю я через плечо, толкая дверь ногой.

Тащу Пайпер на темную, холодную парковку.

Мой грузовик стоит в дальнем конце, чтобы его не задели другие машины, но мне не требуется много времени, чтобы добраться до него.

Ставлю Пайпер на землю.

У ее ботинок есть каблуки, так что она на несколько дюймов выше. И все же я прислоняюсь к водительской дверце, чтобы ей было легче дотянуться до моих губ для поцелуя. Притягиваю к себе, положив руки ей на талию.

Когда наши тазы прижаты друг к другу, мой член понимающе дергается в джинсах.

— Я думала, ты действительно собираешься посадить меня в свой грузовик.

— Терпение, — тихо бормочу я. — Мы еще дойдем до этого.

Не знаю, кто кого целует первым, но внезапно я наклоняюсь вперед, наши губы сливаются. Пайпер пальцами зарывается в мои короткие волосы, скользит вдоль шеи, вверх и вниз... вверх и вниз…

Она чувствуется так хорошо, а я едва знаю ее.

Было ли это вообще свидание?

Ее губы мягкие и на вкус как ваниль, и я хочу облизать и высосать все это. Наклоняюсь еще ближе, пока мы не оказываемся полностью прижатыми друг к другу — дыхание, тела и языки.

Скольжу руками по ее грудной клетке, вниз к поясу джинсов, сжимаю пальцы в петле ремня с обеих сторон. Притягиваю ее еще ближе.

Боже, мой член такой твердый.

Её язык такой опьяняющий.

— Дай мне попробовать на тебя, Пайпер, — внезапно начинаю умолять я.

Я стону ей в рот, не желая отстраняться, но прерываю поцелуй.

Если она не захочет встречаться со мной после сегодняшнего вечера, по крайней мере, я могу заставить ее почувствовать себя хорошо. Может быть, она передумает.

Я не знаю, что во мне такого, что ей не нравится. Тот факт, что я играю в бейсбол? Тот факт, что я ассоциирую себя с Лямбдой? Я знаю, что некоторые девушки ненавидят братства. Может быть, она одна из них? Может быть, она не хочет быть подружкой спортсмена — это нелегкая работа. Многие девушки не могут справиться с тем, что приходит вместе с этим: фанатки, многочасовые тренировки, бесконечные разъезды, междугородние телефонные звонки и выходные дни в отъезде.