По шесть часов в сутки бойцы стояли на постах, неся дежурство в центре управления, стоя на вышках и, время от времени, патрулируя территорию. Затем шли «рабочие» часы. То есть отделение либо занималось работами по хозяйству, либо прикреплялось к ученым для помощи или охраны. В темное время суток никакие работы не проводились, поэтому рабочая смена присоединялось к постовой. После работ наступало шесть часов отбоя - время, когда бойцы обязаны были отсыпаться. Завершался цикл космопеха так называемыми «свободными часами», во время которых бойцы предоставлялись сами себе. Однако свободная смена обязана была находиться в режиме боевой готовности, и в случае необходимости, взяться за оружие. Также допускалось привлекать «свободное» отделение к выполнению хозяйственных работ по комплексу.

Первыми право на сон получили люди Стрельцова, тут же выяснив, что один из шести драгоценных часов уже прошел. Отделение Буряева встало на шестичасовой пост. Десятке Олеси Иродовой назначили свободные часы, благодаря чему они смогли спокойно промыться в штабном транспортере. Но полноценно отдохнуть не удалось - большинство первого отделения, находившегося в рабочей смене, охраняло расползшихся по комплексу ученых, и Водников впряг свободных бойцов проводить ревизию содержимого складов. Выяснилось, что база данных, которую Коршунов обнаружил на сервере, катастрофически не соответствует действительности.

Сам же Коршунов, вместе с Ачушкиным, занимался налаживанием системы связи комплекса. Пришлось перелопатить все передатчики - заменить вышедшие из строя усилители и модуляторы. То же самое с антеннами, как с приемными, так и передающими - все токопроводящие элементы окислились и покорежились, их словно чем-то разъело. Благо, что на складе имелся широкий выбор исправных запасных частей, видимо нечто подобное на этой планете случалось часто.

А что касается ученых, большинство (за исключением Тимура и Артура) переключились на помощь Зинаиде Булкиной, сумевшей-таки обнаружить источник заражения пятой экспедиции. А Богатыреву с Сумаевым поручили уничтожить тело Бубнова - того самого подвешенного гонза. Образцы с него уже взяли, и все необходимые работы провели. Специально для таких целей в четырех километрах от комплекса находился биологический крематорий. Всего-то дел - доставить до него тело.

За помощью Тимур и Артур подошли к ефрейтору Ивановой, на что она развела руками и заявила, что у нее через сорок минут закончится рабочая смена, и что она и все ее отделение пойдет спать. Ирка отправила их к Ярику, мол, они следующими встанут на работы, к ним и вопросы.

Тимур и Артур нашли Ярика. Он патрулировал территорию в паре с Машкиным. Ярик отправил их обратно к Ирке, сказав, что пускай она хотя бы найдет транспорт и подготовит его для погрузки тела. Не в тесном же бардаке везти эту пакость. И посоветовал заодно загрузить тела убитых на базе прорвокустов. При условии, что они уже не пригодны для исследований.

Ирка отправила ученых поговорить с Коршуновым, так как именно он составлял список имеющейся в наличие техники. Но Тимур с Артуром устали от этого сарафанного радио, и обратились напрямую к Водникову. Вставив пистон подчиненным, Свой приказал-таки подготовить транспортное средство  и осуществить погрузку. Через десять минут машина (пикап, наподобие того, что разломали гонзы) уже была готова, а тела Бубнова и четырех прорвокустов погружены в кузов.

Степанов, который вместе со всем вторым отделением должен был отправиться к крематорию, мысленно настраивался на новый контакт с прорвопендрами.

Задира попытался было критиковать вчерашний бой Борецкого с наемником Скотовым. Борецкий просто послал его на три буквы, заодно уточнив, не хочет ли Задира, чтобы Семен сломал ему нос. Задира благоразумно ответил, мол, «да ладно, с кем не бывает, Витек, вон вообще ученому проиграл», и замолчал.

Горобец очередной раз поминал Бога, благодарил его, что тот помог успешно продежурить первую смену.

Бирюлев сказал Мичкину, что как-то уже не хочется уходить за границы кажущегося таким безопасным периметра, и вообще его уже «рубит». В момент, когда Мичкин предложил ему остаться на базе, может за это и не лишат оплаты за экспедицию, прозвучало объявление о пересмене - ровно в «00:00 (18:00)».

Проснулись в жилом корпусе люди Стрельцова. Разошлись по постам бойцы Иродовой. Отправилось на боковую первое отделение. Им еще предстояло спать костюмах. Возможно, следующей смене уже разрешат раздеться.

А второе отделение начало готовить поездку к крематорию.

4, Прорва, крематорий российского комплекса и прилегающая к нему дорога. 28.06.2087 00:35 (18:35)

Похоже, что к крематорию ученые прошлого (в смысле те, что работали на Прорве до всех инцидентов) катались чаще, чем к посадочной площадке. На совесть закатанная дорога, змеящаяся между холмами, находилась в прекрасном состоянии.

Теория о том, что прорвопендры не устраивают своих нор на асфальте, пока подтверждалась. Знакомые ямы встречались либо на склонах холмов, либо вблизи обочин, некоторые зияли тьмой, лишенные маскирующего их грунта. Но на самой дороге не попалось ни единой норы.

- Гляди! Не всегда маскируются, - заметил открытые норы Семен.

- Может, закинем им чего-нибудь? - предложил Задира.

- В смысле гранату? Или куста дохлого? - уточнил Семен.

- Сам туда прыгни, - предложил Степанов.

Отряд состоял из двенадцати человек на трех машинах. Два бардака и пикап с мертвым грузом. Несмотря на то, что на асфальтном полотне норы не встречались, машины старались двигаться след в след, на малой скорости. До крематория добрались минут за двадцать, встретив двух небольших прорвокустов, которые умчались за холмы, едва завидев боевую технику.

Черное здание крематория огорожено трехметровой высоты забором из листового металла. Ворота прикрыты, как и ржавая калитка, что разместилась чуть в стороне от ворот. Вдоль забора тянулась небольшая парковка, на которой одиноко пылился еще один пикап, стоящий поперек парковочного места.

Второй БРДМК, занял оборонительную позицию, из первой машины высадилась пятерка бойцов во главе с младшим сержантом Буряевым. Просветив приборами территорию, они вошли во внутренний двор через незапертую калитку.

Тимур и Артур внимательно следили за действиями военных из машины прикрытия. Макс Мичкин, что вел автомобиль с грузом на утилизацию, подкатил к стоящему на стоянке пикапу. Осмотрел его через окно и передал:

- Тоже раскуроченный. В натуре дебилы... Руль вообще оторвали...

- Они его еще так толкать пытались, вот машина и перекошена, - добавил сидящий справа Бирюлев.

- Ага, причем на ручнике... и на скорости... - сказал Мичкин.

- Гонзы - такие гонзы... - ответил им Степник из машины прикрытия.

Створки ворот дрогнули и распахнулись в стороны. Показавшийся из-за них Семен призывно махнул рукой, мол, заезжайте. Мичкин тронул было пикап с места, но тут по внутренней связи донесся взволнованный голос Машкина:

- Погоди! Не заезжай пока...

- Чего там? - спросил Степник.

Не выключая связь Пахан матюгнулся, а потом попросил прислать ученых, добавив что-то про кучу трупов. Степник кивнул Игорю, он единственный не задействован в управлении бардаком. Игорь поманил ученых за собой и покинул машину.

- Чего там вообще? - спросил Артур, вызывая Машкина.

- Тела тут... на опознание. Ну и для анализов ваших.

Мичкин и Бирюлев покинули труповозку, и присоединились к ним.

Как и полагается, большую часть двора крематория занимало само здание крематория. А большую часть здания в свою очередь занимала сложная печь, предназначенная не только для сжигания тел, но и для утилизации биологических и радиоактивных отходов. Однако гонзов не устроила эта печь, они оборудовали собственную площадку для кремации, разместив ее с обратной стороны здания. Причем - как позже выяснили осматривающие крематорий Буряев, Степанов и Задира - топливо для сжигания брали в той самой печи, раскурочив механизмы его подачи в камеру возгорания.