Фефекты фикции

В своё время Ленку не хотели брать в обычную школу. Во время обязательной медкомиссии, после того как абсолютно все врачи уверили маму, что ребёнок абсолютно здоров, Ленку повезли к психологу. Или неврологу, или к психиатру. Сама она не помнила точно. В памяти осталась лишь электричка, долгое хождение по незнакомым улицам районного города и коричневая дверь в торце деревянного одноэтажного здания.

Сидевшая за дверью тучная женщина в белом халате хотела, чтобы Ленка рассказала о себе, как её зовут, сколько ей лет, как зовут родителей. Девочка молчала. Эта тётка врач глупая что ли? Или читать не умеет? Перед ней же бумажка с данными лежит. Зачем Ленку спрашивает?

Врач вздохнула:

- Хорошо, расскажи стишок. Стишки знаешь?

Ленка знала, и давай читать наизусть любимое, «Боярин Орша» Лермонтова. Была у неё такая книжка, в начале ничего, а в конце жуткая. Ленка её страсть как любила, хотя значения половины слов знать не знала.

Громко с выражением начала читать Ленка:

«Во время оно жил да был

В Москве боярин Михаил,

Прозваньем Орша. Важный сан

Дал Орше Грозный Иоанн;

Он дал ему с руки своей

Кольцо, наследие царей;

Он дал ему в веселый миг

Соболью шубу с плеч своих;

В день воскресения Христа

Поцеловал его в уста

И обещался в тот же день

Дать тридцать царских деревень

С тем, чтобы Орша до конца

Не отлучался от дворца».

Врач от удивления даже рот открыла. Не признала Лермонтова. Да и как его признаешь, если Ленка половину букв не выговаривает, заикается и запинается. Так бы и читала Ленка до конца главы (дальше она не помнила), если бы врач не опомнилась, не махнула рукой «хватит» и не сказала бы, что что-то с девочкой не то, слишком странная, не поучиться ли ей в спецшколе какой?

Ленкина мама возмутилась и ответила, что всё с её ребёнком в порядке, а если кому не нравится, то можно и жалобу написать.

- Как хотите, - врач даже спорить не стала. - Мне всё равно. Вам же мучиться.

Мучилась Ленка ровно три раза. Первый, когда Екатерина Васильевна сказала ей прочитать стишок про то, как мышка сушек насушила и мышек в гости пригласила. Шипящие были повсюду, и из Ленкиного рта вырывались пронзительно свистящие «мыска» и «суски». Причём второе слово выходило настолько невнятным, что казалось неприличным словом, которое маленьким девочкам знать не положено.

Екатерина Васильевна побагровела и пообещала Ленке вымыть рот с мылом, если ещё хоть раз услышит подобное. Ленка испугалась (нрав у учительницы крутой. Могла и вымыть) и попыталась понять, что конкретно не понравилось «мыски», «суски» или может «насусила»? Так ни до чего и не додумалась.

Поэтому когда Екатерина Васильевна велела ей одной читать целый рассказ про шишки, Ленкино сердце замерло и рухнуло вниз, в район пяток. Рассказ был о друзьях, каждый из которых не мог выговорить слово «шишки». Одна говорила «сыски», другой - «хыхки», третий - «фыфки». Рассказ оказался смешным с единственной проблемой: в Ленкиных устах имя одного из героев звучало как «Миска». Класс гоготал. Кто-то выкрикнул:

- Миска какая? Железная?

Другой поддакнул:

- Это про тебя.

Класс взорвался хохотом.

«Всё, - думала, сгорая от стыда, Ленка. - Фигушки я теперь вслух читать стану!»

И не стала. Вообще никогда, словно онемела. Бились с ней целый месяц, пока Екатерину Васильевну не сменила Нина Васильевна, в первый же день объявившая о конкурсе чтецов. Ленка идеей загорелась, потому что очень любила стихи, а ещё больше любила читать их со сцены. Такой вот парадокс, боязнь сцены наоборот, когда в жизни стесняешься, а выходишь к зрителям и страх как рукой снимает.

Ленка читала проникновенно. Ей уже исполнилось девять, и каша во рту превратилась в чёткие фразы, заикаться она тоже стала меньше, но вот дурацкие буквы никак не хотели произноситься правильно. Несмотря на это зал зачарованно слушал про женщину, оставшуюся один на один со своею бедою, потому что её муж, брат или сын ушли на фронт. Одна из зрительниц всплакнула, вытирая слёзы уголком платка. Ленка заняла второе место.

- Могла бы и первое, - вздохнула Нина Васильевна. - Почему не поменяла слово?

Ленка промолчала. По мнению учительницы необходимо говорить, что бросались в бой российские воины, а не советские, ведь СССР уже нет. Девочка в свои годы хорошо знала, что советский не равно российский да к тому же автор точно знал, как правильно. Зачем же его поправлять.

- А ещё ты буквы не выговариваешь, - продолжала учительница. - Как же так? Третий год к логопеду ходишь!

На Ленкины глаза навернулись слёзы. Она же не виновата, что не получается у неё ничего. Старается, а толку чуть.

- Не плачь, - сказала Нина Васильевна. - Ты лучше всех читала. Просто понимаешь, тот кто первое место займёт на областной конкурс поедет, а как мы тебя пошлём такую картавую?

- Несправедливо, - пожаловалась Ленка дяде. - Если я лучше всех, то почему мне первого места не дали?

- Видишь ли, - ответил тот, - Не всегда можно заниматься тем, чем хочется. Например, живёт толстушка и мечтает танцевать в балете. Но кто её возьмёт? Её партнёр не поднимет, пол после прыжка сломается.

- Но ведь она может похудеть?

- А ты буквы выговаривать.

- Я ведь могу так и не научиться.

- А она может не похудеть, даже если очень захочет. Вдруг у неё болезнь?

Ленка задумалась:

- Зачем тогда меня на конкурс взяли, если я не подхожу? Лучше бы совсем не участвовать.

С тех пор она решила больше никогда не выступать на сцене. По крайней мере до тех пор пока нормально говорить не научится.