Через несколько дней мне, наконец, удалось расспросить его о Линдси и новорожденном ребенке. Мы были в его комнате, я в мягком кресле, а Ник на кровати.

– А ты знал, что Линдси собирается бросить школу? – спросила я.

– Я не знал наверняка до начала занятий, но предполагал, что она поступит именно так.

– Из-за новорожденного младенца ее мамы?

Он пожал плечами.

– Частично. Но главным образом потому, что она ненавидела школу. Общество пугает ее.

Я встала и подошла к кровати. Ник подвинулся, освобождая мне место, и я села, положив руку ему на плечо.

– Люди говорят, что этот младенец может быть от твоего отца.

В его глазах появилось непроницаемое выражение.

– Он не его.

– Как ты можешь быть уверен в этом?

– Поверь мне на слово, это не так.

Вскоре после этого разговора я столкнулась с Лиз в аптеке. Она держала ребенка перед собой, как мешок с картошкой, так что я хорошо его разглядела. Его волосы представляли собой массу огненно-рыжих завитков, и у него были огромные голубые глаза. Короче говоря, он был достаточно похож на Дженну, чтобы быть ее близнецом. Ник знал, что, когда я впервые увижу этого маленького мальчика, я пойму правду. И остальному городу тоже не потребовалось много времени, чтобы понять это.

Дженна побледнела, замкнулась в себе и часто плакала у меня на плече. Я утешала ее, как только могла, но этого было недостаточно. Какое-то время она почти жила в моем доме, и тетя Джейн, наконец, долго беседовала с ней. После этого дела пошли на лад, но Дженна уже никогда не могла смотреть на Суоннер без содрогания.

Пришел и ушел мой четырнадцатый день рождения, а потом и пятнадцатый. Кейси и Коди закончили университет и уехали в Литл-Рок. Мы с Ником продолжали ходить вокруг да около, оба страстно желая большего, но ни один из нас не хотел рисковать тем, что мы имели, перейдя черту. До тех пор, пока в семнадцать лет судьба не нанесла по моей жизни очередной удар. Если я думала, что возвращение дяди Верна было шоком, то это было ничто по сравнению с той суматохой, которую принес с собой мой отец.