Глава 4

Кеннеди

Я разгладила шелковый подол и в последний раз взглянула в большое зеркало своего гостиничного номера. Мои длинные золотистые волосы были уложены на затылке во французском стиле, а спирали завитков обрамляли лицо. Черные ониксовые драгоценности блестели на шее, заставляя светло-карие глаза выделяться. Я хотела бы сказать, что укладка волос заняла у меня несколько часов, но на самом деле влажность Чикаго превратила мои обычно прямые волосы в локоны.

Я вспомнила, как много лет назад моя приемная мать сказала, что однажды я буду счастлива с этими кудрями. В этот момент ее мудрость заставила меня улыбнуться. Я дотянулась и покрутила золотой браслет на правом запястье. Чем старше я становилась, тем реже носила старый мамин браслет, но все же было что-то такое в моем возвращении в Чикаго, что заставляло меня думать, что это правильно.

Я могла дни или даже недели не думать о ней, но когда думаю, потеря ощущается столь же ошеломляющей, как и в тот момент, когда я села на самолет в Боулдер десять лет назад, будто это было свежо и ново. Мои глаза наполнились слезами при виде браслета. Когда она отдала его мне, там были старомодный ключ и золотой медальон в виде сердца с выцветшей картинкой. По окончании моей средней школы мать Луизы, Люси, добавила то, что казалось золотым дипломом. Затем, когда мы с Луизой разрезали ленту на самом первом производственном объекте «Полотно греха», Люси добавила маленькие золотые ножницы.

Хотя Люси помогла мне справиться, я скучала по женщине, которую знала как свою мать.

Была ли она в безопасности? Узнаю ли я когда-нибудь?

Знала ли она о «Полотне греха»? И если да, то гордится ли она тем, что я создала?

Было так много вопросов, которые навсегда останутся без ответа. Я вытащила из сумки потертую фотографию и в миллионный раз изучила ее. Это была единственная фотография меня и моих родителей, Байрона и Джози – моих приемных родителей. На фотографии мне почти пятнадцать лет. Это был тот возраст, когда фотографироваться с родителями – последнее, чего хотел подросток. Я бы сделала все, чтобы вернуться и изобразить на своем лице настоящую улыбку, такую же, как у них.

Фотография была спрятана, сложена пополам и засунута в карман сумочки. Кроме маминого браслета, все остальное, что связывало меня с Маршами, было отнято у меня еще до того, как я это осознала. Когда я вошла в аэропорт тем холодным днем, моя сумочка была почти пуста. Телефон исчез, а также все фотографии в нем. Друзья, семья и одноклассники были стерты. Моя мать, должно быть, не знала об этой единственной фотографии, спрятанной в кармане на молнии среди блеска для губ и старой туши.

Я вздохнула, глядя на нас троих.

– Ты же сама сказала, чтобы я носила тебя в своем сердце, мама. Я ношу. - У меня в горле образовался комок, когда я громко заговорила с фото. – Но у папы не было возможности... Я чувствую себя лучше, когда вы оба со мной.

Привезти фотографию в эту поездку казалось глупым. И все же я сделала это, достала её из ящика прикроватной тумбочки, где она обычно лежала, и сунула в сумку.

Я разгладила складку, которая не исчезала. С мамой в середине, было забавно, что складка отделяла меня от нее и папы, как будто судьба говорила, что мы навсегда будем разлучены.

Сунув фотографию обратно в клатч, я остановилась. За большими окнами виднелись высокие здания Чикаго. Я вернулась туда, куда она велела мне не возвращаться. Я быстро передумала, открыла маленький сейф в верхней части шкафа, положила фотографию вместе с другими драгоценностями в маленькую защищенную ячейку и, используя последние четыре цифры номера телефона моей мамы, установила код.

– Ты со мной, – сказала я, проверяя ручку и взглянув на браслет, который все еще был надет. – Я собираюсь оставить твою фотографию здесь на сегодня. Теперь моя очередь охранять тебя.

Вернувшись к зеркалу, я надела профессиональную маску. Я была лицом «Полотна греха», а не одиноким испуганным подростком. Стояла с высоко поднятым подбородком и чувствовала себя именно так.

Золотой шарф, обернутый вокруг моего живота, подчеркивал талию. Этот цвет, как и ожидала Луиза, был идеальным противовесом моим волосам. Легкий наклон влево, а затем вправо продемонстрировал качество и объем юбки, поскольку асимметричный подол оказался между моими коленями и лодыжками. С добавлением стильных каблуков мой наряд был завершен.

Я была олицетворением «Полотна греха». Расправив плечи, я быстро позвонила водителю. Еще одна поездка на лифте, и я уже сидела на заднем сиденье седана Патрика, когда он отъехал от тротуара и влился в поток машин.

Даже в таком идеальном наряде я не могла избавиться от неловкости. Что бы я ни делала и где бы ни находилась, с тех пор как побывала на складе, мои мысли постоянно возвращались к человеку на парковке. Без предупреждения образ его темного пристального взгляда скрутил живот, заставляя нервничать.

Моя завтрашняя встреча с Ванессой не могла состояться достаточно скоро. Я была готова вернуться домой в Боулдер и оставить этот образ – весь этот город – позади.

Посмотрев вперед, я встретилась взглядом с ободряющей улыбкой Патрика в зеркале заднего вида, напоминая себе, что я защищена. Хотя я толком не знала человека, который теперь был моим водителем, что-то в его поведении меня успокоило. Вероятно, лет на десять с лишним старше меня, он был спортивен. И его почти военная стрижка придавала ему вид выдающегося человека.

– Неужели ты застрял со мной на всю поездку? – спросила я, пытаясь отвлечься от мыслей о человеке, встретившимся ранее.

– Не совсем застрял, мэм.

– Ты очень добр, Патрик. Тебе вовсе не обязательно идти со мной на ужин.

– Нет, но мне бы очень хотелось это сделать. Я буду держаться подальше от посторонних глаз, но, мисс Хокинс, вы – моя работа.

Его решимость успокоила меня.

– Спасибо.

Мое внимание было приковано к затемненным окнам седана. Хотя было уже почти семь тридцать вечера, небо все еще было светлым, и тротуары заполнены пешеходами, когда мы приблизились к «Нэви Пиер».

Подъехав к бордюру, Патрик сказал:

– Я с удовольствием высажу вас здесь, а потом, припарковавшись, проскользну в ресторан. Вы всегда можете связаться со мной по телефону.

Держа сумочку в руке, я кивнула.

– Спасибо еще раз.

Вздернув подбородок и расправив плечи, я грациозно, но решительно двинулась по дорожке. Это была моя компания – ну, наполовину – и, хотя я не знала инвесторов в ресторане, моя сегодняшняя работа заключалась в том, чтобы показать им, что «Полотно греха» может справиться с любой ситуацией.

Направляясь к ресторану, я мысленно прокручивала в голове свой предыдущий разговор с Луизой. Франко был любезен, но вел себя без особого энтузиазма. Все, что он мне показывал, было совершенно верно. Я настояла на том, чтобы открыть товар, готовый к отправке. Это была бесполезная процедура. Декларации полностью совпадали. После многочасовых поисков и расспросов не нашлось ни одного пропавшего браслета, шарфа или плетеной броши.

Я кивнула джентльмену, стоявшему у входа в ресторан, когда он открыл дверь. Несмотря на большие окна, пропускающие солнечный свет, моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку.

– Мисс Хокинс.

Я повернулась на голос, который перекрывал шум других гостей и музыку, просачивающуюся из динамиков во всех направлениях. Хотя она была одета совсем не так, как сегодня днем, я узнала человека, приветствовавшего меня.

– Конни, спасибо. Так рада снова тебя видеть. Прекрасно выглядишь.

Совсем не похожая на женщину с конским хвостом, рубашкой поло и брюками цвета хаки, сегодня она была одета по случаю. Только на мгновение ее длинное коричневое платье напомнило мне ее брюки цвета хаки – но только по цвету. Платье без бретелек с облегающим лифом было привлекательным, как и шелковые браслеты «Полотно греха» на ее левом предплечье.

Я с улыбкой потянулась к одному из них.

– Вижу, ты носишь «Полотно греха».

Ее щеки порозовели.

– Жаль, что я не могу позволить себе большего.

Она сделала шаг назад.

– Это платье… это…?

От волнения ее голос стал еще выше.

– О, боже мой! «Полотно греха».

Я кивнула.

– Да. Новая модель. Я подумала, было бы неплохо показать его инвесторам.

– Просто великолепно.

– Мисс Хокинс, – сказал Франко, подходя ближе. – Боже, вы выглядите, если позволите, совершенно прекрасно.

– Спасибо, Франко. Пожалуйста, зовите меня Кеннеди, и я надеюсь, что очень скоро вы увидите такие платья, как это, а также другие на нашем складе.

– Мы должны позволить инвесторам увидеть его.

Я усмехнулась.

– Надеюсь.

С бокалом шампанского в руке я позволила Франко сопровождать меня по залу, представляя как местным, так и потенциальным инвесторам. Магнаты недвижимости, как и политики откровенно восхваляли «Полотно греха». Обсуждение витрины магазина в Лупе ³было поддержано многими.

Оставаясь на периферии, Патрик редко появлялся. И все же время от времени его присутствие давало мне покой.

Перед ужином я обратилась к присутствующим, представилась всем, поблагодарила их за поддержку и поклялась сделать «Полотно греха» жизнеспособным вкладом в экономику Чикаго. Обед был посвящен обсуждению нашего творческого процесса и тому, как важно для нас с Луизой держать его в Боулдере, где мы могли наблюдать за работой.

Во время обеда я сидела с Франко по одну сторону стола, и миссис Полин Макфадден, женой сенатора Рубио Макфаддена, – по другую. Ее муж сидел слева от нее. Миссис Макфадден похвалила «Полотно греха», уверенная, что платья идеально подойдут для предвыборной кампании, пока ее муж проверял почву для Белого дома. Я знала, что должна думать о стремлениях человека, сидящего за столом, но вместо этого мои мысли были заняты рекламой, которую первая леди могла бы дать нашей компании.