7

СУД БОЖИЙ

Ареной для поединка избрали Сен–Мартен–де-Шан, парижский монастырь, на территории которого имелось специальное ристалище, достаточно большое, чтобы вместить тысячи зрителей. Церковь Святого Мартина, основанная бенедектинцами в XI веке, располагалась на правом берегу Сены, на улице Сен–Мартен, примерно в миле на север от Нотр–Дама. Это был один из богатейших парижских монастырей, названный в честь самого знаменитого во Франции святого. Святой Мартин ранее был римским легионером, разрезавшим надвое мечом свой плащ, чтобы отдать вторую половину замерзающему нищему. Позже он стал миссионером в Галлии и первым епископом Тура. Он считался покровителем всех военных, от оружейников и кавалеристов до простых солдат. Поэтому лучшего места для испытания поединком, или «Божьего суда», чем ристалище монастыря Сен–Мартен, трудно было себе представить.

Когда в 1060 году монастырь Сен–Мартен был основан королём Генрихом I, он располагался далеко за пределами города, на осушенной и возделанной местности, окружённый крепостной стеной от вражеских захватчиков и разбойников. Стены, занимавшие по площади около пяти гектаров, в 1273 году были полностью восстановлены Филиппом III, который укрепил каждый угол внушительной двенадцатиметровой башней. Вскоре улица Сен–Мартен за пределами городских стен обросла лавчонками и жилыми домами, сгрудившимися вкруг богатого монастыря, а спустя короткое время Сен–Мартен был уже окружён целым кварталом, или бургом.

СЕН–МАРТЕН–ДЕ-ШАН

Карруж и Ле Гри на знаменитом поединке на ристалище позади монастыря (северная часть слева). Часть «Плана Парижа» Труше / Хойо (ок. 1550). Базель, Университетская библиотека, Коллекция карт AA 124.

В 1356‑м, когда англичане разбили французов при Пуатье и пленили короля Иоанна, перепуганные парижские купцы оплатили постройку крепостной стены с северной части города. Воздвигнутая стена протянулась без малого на пять миль вдоль правого берега Сены, окружив дворец Сен–Поль на востоке, Лувр — на западе и Сен–Мартен — на севере. Свежеогороженные территории мгновенно заполнились улицами и строениями, а в 1360--м бург Сен–Мартен был включен в состав Парижа. К 1380--м годам Сен–Мартен–де-Шан уже не располагался в полях, как предполагало его первоначальное название, а был полностью поглощён городом, став ярким образчиком средневековой урбанизации.

В 1386 году попасть в Сен–Мартен по–прежнему можно было лишь через старые укреплённые ворота в южной стене, рядом с главными монастырскими зданиями — часовней, трапезной и госпиталем. Трапезная, где монахи в тишине вкушали пищу, как насущную, так и духовную, пока один из братьев зачитывал вслух страницы из Священного писания, до сих пор поражает воображение. Высокий готический зал с рядом тонких колонн по центру, залитый светом из высоких стрельчатых окон по обеим сторонам. В соседнем дортуаре, где спали монахи, располагалась удобная лесенка, по которой можно было спуститься в часовню для утренней молитвы. А отхожие места (одни из самых комфортных в Париже) очищались при помощи собственного акведука, который снабжал монастырь Сен–Мартен свежей родниковой водой с холмов, находящихся к северу от города.

Помимо храмов и соборов на территории монастыря Сен–Мартен также располагались здание суда и тюрьма, поскольку монастырский суд рассматривал уголовные дела в отношении жителей улиц, попадающих под «юрисдикцию Сен–Мартена». Судебные протоколы пестрят записями о кражах, убийствах, изнасилованиях, разбоях и прочих преступлениях, а список наказаний варьируется от порки у позорного столба до отсечения конечностей, повешения, погребения заживо и сожжения на костре. В 1355 году Тассин Аусоз лишился уха за кражу сукна; в 1352--м некую Жанну Ла–Прево похоронили заживо за воровство, причём женщин за алогичные преступления карали более сурово, нежели мужчин. Судили и казнили даже животных. Свинью, убившую и съевшую младенца на улице Сен–Мартен, повесили, предварительно протащив по мостовой, другую же свинью, изуродовавшую ребёнку лицо, приговорили к смертной казни через сожжение. Лошадь, которая убила человека, а потом сбежала (видимо, не без помощи своего хозяина), была заочно приговорена к смерти и повешена.

Но самой впечатляющей ареной правосудия в Сен–Мартене было ристалище, расположенное на территории монастыря, среди просторной равнины к востоку от монастырских строений. Сен–Мартен был одним из тех немногих монастырей, имеющих собственное ристалище, и большинство судебных дуэлей вот уже несколько столетий проводились именно здесь. Другое ристалище находилось в Сен–Жермен–дю-Пре, к югу от городских стен. Но испытания поединком постепенно сошли на нет, и поле использовалось преимущественно для спортивных состязаний, или «тильтов», где всадники сражались затупленным оружием, чтобы не изувечить друг друга, а то и ненароком не отправить на тот свет.

Арена для судебных дуэлей представляла собой плоское прямоугольное поле размером сорок на восемьдесят шагов, или примерно тридцать на шестьдесят метров. Но для спортивных состязаний поле удлинили, отведя под такого рода мероприятия «лишь участок в 24 шага в ширину и 96 в длину», 18 на 73 метра. Дополнительное расстояние позволяло всадникам, пришпорив скакунов, хорошенько разогнаться и нанести более мощный удар копьём. Узкое поле битвы (всего четверть от его длины) позволяло наблюдавшим за поединком зрителям быть гораздо ближе к происходящему.

Поле битвы (или «ристалище») в Сен–Мартене и примыкающая к нему территория содержались в идеальном состоянии и в любой момент были готово к бою. Но к 1386‑му году, когда судебные дуэли стали величайшей редкостью, перед поединком рыцаря со сквайром ристалище нуждалось в определенном ремонте. В одном из отчётов говорится о неких «списках для Жана де Карружа и Жака Ле Гри (quis sont faittes), которые были составлены на поле Сен–Мартен», где рассказывалось о новых ограждениях, смотровых трибунах и прочих приспособлениях, построенных по этому случаю.

Закон требовал, чтобы судебные дуэли проводились на закрытом ристалище, или «Шамп–клоз». Поэтому поле было окружено высокой деревянной изгородью. Ограждение выше человеческого роста представляло собой прочную деревянную решётку, через которую зрители могли наблюдать за поединком, оно исполняло сразу несколько функций: не давало дуэлянтам сбежать с поля боя, защищало зрителей от летящего оружия или его обломков и гарантировало защиту поединка от постороннего вмешательства. Вторая изгородь, пониже, окружала первую, образуя зазор с полоской гладко расчищенной земли, этакий санитарный кордон вокруг поля.

Правила предписывали, чтобы внутреннее, более высокое ограждение составляло «от двух метров и выше в высоту, не менее тридцати сантиметров в толщину и плотно, добротно зарешечено, чтобы никто не мог проникнуть извне и никому не удалось сбежать изнутри. Стены должны быть столь прочными и столь высоким, чтобы их нельзя было сокрушить ни ударами оружия, ни копытами лошадей, ни каким–либо иным известным способом».

По центру каждой узкой стороны поля располагались прочные ворота высотой два с половиной метра, которые открывались огромным ключом, а снаружи были снабжены щеколдами. С одной из широких сторон поля, примыкающей к зрительским трибунам, располагались третьи ворота шириной в полтора метра, чтобы впускать и выпускать с поля судебных исполнителей. Эти ворота также запирались снаружи при помощи щеколды и толстого железного прута{13}.

В каждом из четырёх углов поля за пределами внутренней стены стояло по деревянной башенке, где размещались наблюдающие за боем судебные исполнители. Благодаря башенками, чиновники могли видеть всё происходящее на поле как на ладони. С этих башенок дуэлянты также могли получить еду и питьё во время боя.

Вторая внешняя стена вокруг поля, пусть и не столь высокая, как первая, также имела два входа с открывающимися воротами, у которых во время боя дежурила охрана, чтобы отгонять шумную толпу зевак, способную своими криками повлиять на ход поединка.

По мере того как дата дуэли неумолимо приближалась, ристалище Сен–Мартен готовилось принять тысячи зрителей, пришедших поглазеть на поединок. Подавляющее большинство зрителей составляли простолюдины — горожане, либо жители окрестных деревень, которые просто сидели или стояли на земле вокруг ристалища. Но были и знатные дворяне, члены королевского семейства или гости из отдалённых частей Франции, а то и вовсе представители иностранных дворов, жаждущие насладится зрелищем с комфортом.

Для этого с одной стороны поля были воздвигнуты «высокие трибуны», с которых знать всех мастей могла наблюдать за поединком дуэлянтов. «Как и окружающая поле стена, трибуны были сделаны из прочного дерева и снабжены лестницами, перилами и удобными сиденьями, чтобы удовлетворить самые взыскательные вкусы». Центральная трибуна, выдающаяся на несколько метров вперёд, предназначалась для короля с его дядьями и самых высокопоставленных дворян. Несколько правее располагались места для прочих членов королевского двора. Третья, левая трибуна отводилась для иностранных дворян, которые рассаживались «в соответствии со своим рангом». Эти три трибуны предназначались исключительно для мужчин — представителей знати и высшего духовенства, вроде епископа Парижского.

Для женщин были установлены дополнительные трибуны по обеим сторонам, устроенные так, чтобы сидящие там дамы могли «в любой момент» покинуть турнир, утомлённые или напуганные происходящим на ристалище. И далее, ниже, в соответствии с социальной иерархией располагались трибуны для «бюргеров и купцов, а ещё ниже — для простолюдинов», хотя большинству из них приходилось устраиваться на земле вокруг поля и наблюдать за поединком через прорехи в массивной деревянной решётке, что опоясывала ристалище надёжной стеной, значительно выше человеческого роста.