В сознание я приходила несколько раз, но сквозь мешок, надетый на мою голову, видела только тусклый свет и то сразу отключалась. А еще периодически была какая-то противная горькая жидкость, привкус от которой я чувствовала, когда ненадолго приходила в сознание. Из беспамятства вынырнула благодаря чувству укачивания, шатало прилично и не меня, а пол. Я медленно открыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд. Все вокруг действительно шаталось и сильно, от шатания желудок взбунтовался, я попыталась сесть только связанные руки этому совсем не помогали. Обретя желанное положение я осмотрелась, судя по обстановке находилась в каюте. Не очень светлой и небольшой, но довольно чистой. В своем же платье и со свисающими волосами на лице, я подула и одна прядь, взлетев, опять приземлилась мне на нос. Мозг еще очень плохо соображал, поэтому я активно пыталась убрать волосы, в этом мне помогла еще и качка, я мотала головой туда суда, вместо паники и истерики. Вошел какой-то мужик и сгреб меня в охапку, потом потащил куда-то.

— У вас расчески не найдется? — мои волосы почему-то сильно меня волновали.

Мужик молчал, я мирно болталась на плече, неудобное передвижение особенно с завязанными руками.

— Я говорю, расческа есть? — орала я.

Мы вышли на палубу где ветер бушевал во всю, и брызги воды осыпали меня мини дождем.

«Мы явно на корабле, а корабль явно в шторме или на шторме. А ладно, главное ветер волосы сдул».

Меня не очень бережно поставили, и мир закачался с новой силой, волна врезалась в правый борт.

— Опля! — крикнула я. — Море волнуется раз.

Мужик на меня странно посмотрел, чужие руки удержали от падения, и мужчина выругался на иностранном языке.

— Ты мой якорь в бушующем море, — я благодарно улыбнулась спасителю, обернувшись.

Спаситель тоже странно посмотрел, но держать не перестал. Это был полноватый мужчина с очень смуглой кожей, одетый как-то странно. Тот первый начал нашептывать, а я благополучно погрузилась во тьму.

Опять очнулась, но шатать перестало, а пол себе спокойно не двигался и вообще после предыдущего неприлично спокоен был. Я повернулась на спину и потолок, тоже подвижностью не отличался, желудок ликовал, а мозг начинал паниковать.

«Где я, твою мать?!»

Я села, руки были уже развязаны, осмотрела их, веревка натерла, и остались кровавые следы, которые болели неимоверно. Поняв, что в остальном пострадала, разве что моя гордость я осмотрелась. Интерьер нетипичный для нашей империи, витиеватые узоры на мраморных стенах, окна с решетками и круглая кровать с балдахином, значит я у любителей экзотики или уже далеко за пределами Лианийской империи. Стало страшно, но я быстро успокоила себя тем, что меня ищут. Дальше интереснее, в дверь постучались, и вошла сначала девушка с большим подносом, а потом статный мужчина. Девушка была одета в желтое платье из шифона с небольшой круглой шапочкой на голове, она поставила поднос на прикроватный столик и, пятясь назад вышла. Я с удивлением наблюдала за ее уходом, а потом перевел взгляд на мужчину. Тот смотрел только на меня, а на девушку даже не удосужился посмотреть. Он тоже был необычно одет — широкие штаны, белая рубаха и поверх нее красная с оранжевым узором жилетка до средины бедра, с поясом из красного атласа и внушающим кинжалом сбоку, на голове бандана.

Я инстинктивно отодвинулась назад, мужчина спрятал руки за спиной, дверь закрылась и он заговорил.

— Ты уже отошла от той гадости, которой тебя опоили? — с небольшим акцентом спросил он.

— Снова поить будете? — спросила я.

— Это ни к чему, — оправдал он мои самые страшные догадки.

Я спросили его на илариде, языке кочевников, он ответил мне на нем же и, причем без акцента.

«Так! Я попала! Попала по крупному!»

Кочевники народ неприятный, они резки и всегда делают то, что им вздумается. Совсем недавно, если сравнивать с нашей империей, они объединились и осели, создали свою столицу Раум, так и государство назвали Раумскаое княжество, и начали налаживать дипломатические связи. У них страна почти пустыня, вокруг песок, редко где грунт попадается, и вырастить хоть что-то нереально, но за несколько лет они сильно поднялись за счет драгоценных металлов и своих умений, среди кочевников рождаться лучшие заклинатели. Мне папа рассказывал, что самые сложные переговоры у него были с раумцами, а поскольку приемы послов у нас дома дело обыденное, то я несколько языков выучила, хотя иралид я знала плоховато. Но самое ужасное, что у кочевников до сих пор процветала торговля людьми, хоть и неофициально, а помимо этого мужчины здесь всему указ. Если сравнивать степень демократичности женщин между нашей империей, Темной и княжеством, то первый идет Темная, там женский пол делает что хочет, потом шли мы, с нашей мнимой свободой, а на деле брак, борщи, пеленки. Ну, а самое плачевное положение у женщин было в княжестве, раумцы стали цивилизованнее, но свои традиции не поменяли. Например, куча детей от кучи женщин и, следовательно, гарем, это в условиях пустыни выгодно — дети помогают со скотом, жены готовят, убирают и тому подобное. В условиях стремительно развивающейся цивилизации, не такое уже нужное, но какой мужик откажется от нескольких женщин желающих получить его благосклонность любимы методами. Вот куда я попала, и вот почему так сильно испугалась.

— Что вам нужно? — я перешла к делу на их языке, помню, папа говорил с ними лучше сразу проявлять хватку.

— Сразу к делу, умно. Ты уже поняла, где ты и думаю, знаешь, что тебя ждет, — он загадочно на меня посмотрел.

— Давайте без загадок, голова и так плохо варит.

— Не дерзи. Учись смирению.

«Нашел смиренную овечку».

— Я выкупил тебя у одного торговца за большую сумму и намерен получить еще большее вознаграждение. Завтра ты будешь представлена властелину в качестве подарка. Тебя приведут в порядок, на подносе найдешь мазь, она залечит раны на руках, — он посмотрел на меня, будто только что сотворил для меня чудо и ждет восхищения, оного не последовало, и мужчина продолжил. — Даже не пытайся сбежать, я найду тебя и накажу.

Он припугнул, а потом собрался на выход. Я же, обалдевшая от подобных заявлений, тупо пялилась ему в спину. Меня оставили одну и страх снова накатил, придется отбиваться от приставаний какого-то властелина, пока меня не найдут, точнее если найдут. А кто затащил меня сюда? Может, Кассандра? Нет, даже с ее куриными мозгами до такого она бы не додумалась, к тому же это перебор. Остается только подрывник, убрал меня подальше, чтобы не мешала, только для него ход тоже сильно рискованный. Впрочем, к лешему того, кто это сделал, что мне теперь делать? Страх накатил с новой силой, я встала и расправила уже прилично подранное платье, выберусь и прибью подрывника. Из корсета я достала любимый браслет и надела на запястье. Перед балом я спрятала его, чтобы не портил образ, а теперь вполне пригодится. Жалость к себе оставила на потом, на подносе стояла железная круглая коробочка и кувшин со стаканом. Я открыла коробочку и помазала мазью руки, на которых не оказалось фамильного кольца ректора и где только дели. По идее оно к нему должно вернуться, а там уже он поймет, что к чему. Пить захотелось, налила воду в стакан и принюхалась. Вроде бы нормальная, а там кто его знает, нужно проверить. Я взяла стакан, открыла дверь, за ней стоял довольно хилый на вид лысоватый мужичек лет сорока с пузиком выпирающим из под жилетки, рубахи на нем не было.

— Дражайший, пить хотите? — я протянула ему стакан.

Он посмотрел на меня как на ненормальную и, нахмурившись, отрицательно помахал головой.

— А может, попробуете? — я дружелюбно улыбнулась.

Он с сомнением посмотрел на меня, я же продолжала улыбаться и держать стакан на вытянутой руке.

— Выпей или я скажу, что ты ко мне приставал, — все так же весело сказала я.

Мужик внял, проворчал что-то нечленораздельное и выпил. Я довольно забрала стакан и вернулась в комнату, через полчаса нужно будет проверить как он. Долго мне страдать в одиночестве не пришлось, девушка вернулась и попыталась вывести из комнаты, я просто легла на кровать и сказала, что мне нехорошо. Она ушла и вернулась с уже более крепкого телосложения женщиной, которая попыталась осмотреть и констатировала, что со мной все хорошо.