— 3 — Hopi Mesa Kiva

За несколько месяцев до гибели Стерна, по вечерней грунтовой дороге, вьющейся через засушливые пустоши американского юго-запада, тихо ехал большой чёрный автомобиль.

На его широком заднем сиденье молча сидели трое седовласых мужчин, одетых в белые льняные костюмы. Под широкополыми панамскими шляпами скрывались лица, смятые долгим путешествием на военном самолёте из Вашингтона.

Все трое успели стать героями ещё в Первую Мировую, а сейчас, к новой войне, охватившей землю, достигли положения управляющих тайными силами, действующими во всех уголках планеты. Каждый из них являлся виртуозом в своей области деятельности.

Справа сидел и вязал на спицах что-то чёрное британец. Выпускник Итона и член двух лондонских клубов, профессиональный военный, успевший дослужиться до звания полковника «медвежьих шапок» прежде чем попасть в разведку.

Слева от него маленький сухощавый канадец шуршал льдом в шейкере.

Первую известность он приобрёл в небе — как воздушный ас, удачливый жокей двукрылого «верблюда»[6], затем — как чемпион мира по боксу в лёгком весе и человек, который усовершенствовал метод отправки фотографий по радио. Со временем он стал миллионером-промышленником с деловыми интересами по всему миру. Про него говорили, что «он видит всё с закрытыми глазами».

Прижатый к дверце крупный американец ирландского происхождения смотрел на угасающий свет пустыни. Одноклассник нынешнего американского президента и бывший командир знаменитого нью-йоркского полка, известного как «боевой шестьдесят девятый»[7], он сделал себя сам, став юристом по международным отношениям. Офис его находился на Уолл-Стрит.

Британец первым нарушил молчание.

— Давайте прикинем по длине, — вязальные спицы издали последний шквал щелчков.

Он взялся за один угол и протянул другой американцу. Чёрный экран накрыл маленького канадца, тот скользнул по сиденью вниз и заглянул под вязание, чтобы удержать в поле зрения шейкер.

— Немного не хватает? — предположил американец.

Обычно известный как «Дикий Билл», американец на время совместного проекта трёх секретных служб был переименован в «Большого Билла», чтобы отличать его от канадца, известного как просто «Билл». Канадец этот и сам считался диким, как никто другой.

Помятые белые льняные костюмы и панамские шляпы.

Большой Билл, маленький Билл, Минг.

Сорок часов назад в Вашингтоне, Оттаве и Лондоне каждый из этой троицы получил идентичное предписание прибыть в этот затерянный край для выполнения секретной миссии особой важности.

Минг согласился с Большим Биллом насчёт длины. Он кивнул головой и продолжил прерванное вязанье. Маленький Билл достал из ведёрка со льдом бокал на длинной ножке и перелил в него содержимое шейкера. Добавил лимонную дольку, а затем осторожно отхлебнул.

— Вкусненько получилось, — пробормотал он и уселся поглубже, чтобы не пролить мартини.

Следующие несколько минут трое мужчин снова провели в молчании, в то время как автомобиль мчался по бесплодным пустошам. Тишину нарушали только ровное гудение мотора и ритмичные щелчки вязальных спиц Минга. Вскоре Минг отложил вязание, достал мундштук и вставил в него чёрную турецкую сигарету с крепким табаком. Не зажигая, он три-четыре раза энергично втянул воздух сквозь мундштук, а затем сунул совершенно целую сигарету в пепельницу на подлокотнике, выпрямился, похрустев спиной, и посмотрел в окно справа от себя. Над пустошами всходила Луна, высвечивая на холме силуэт шакала. Автомобиль приближался к месту назначения, крошечной деревне индейцев пуэбло, где их ждала встреча с главным знахарем племени Хопи.

— А действительно, что может заставить его на это пойти? — вопросил Минг, ни к кому конкретно не обращаясь. — Конечно, не патриотизм, наши заботы его не касаются. Законно нам на него не надавить. Зачем человеку оставлять мир и покой, отправляться куда-то за тридевять земель и сталкиваться там с возможностью быть убитым? Война отсюда кажется такой далёкой, как будто её и нет.

— Приключения? — прошептал маленький Билл, потягивая из стакана. — Исходя из того, что известно о нём от ваших людей в Каире, он, кажется, должен уже считать жизнь в этих пустынных местах чересчур тихой и мирной. Ведь прошло около семи лет с его приезда сюда.

— Весьма возможно, — согласился Большой Билл. — Что касается его до сих пор незаконного в Штатах статуса гражданина и тёмных делишек, которые он провернул, въехав в страну, то вы правы, они ничего сейчас не значат, даже не стоит вскрывать эту карту. Такой человек может исчезнуть в любое время, и всплыть где угодно когда сочтёт нужным. Для него это привычные навыки. Нет, если он согласится, я думаю это будет из любопытства.

— Но не ради победы над Роммелем, — сказал Минг. — Подозреваю, что для него это не имеет никакого значения.

Где его досье?

— Здесь, — сказал маленький Билл, извлекая папку из стопки конфиденциальных материалов. На обложке фиолетовыми буквами было напечатано настоящее имя шамана племени Хопи — О'Салливан Медведь, (младший).

Маленький Билл раскрыл папку у себя на коленях, отпил мартини и глянул на первую страницу:

— Что вы хотели просмотреть?

— Ничего особенного. Просто прочтите основные факты, если не трудно.

Маленький Билл начал читать:

«Джозеф и Колумбкилл Киран Кевин Брендан О'Салливан Медведь, Дж. и К.К.К.Б. (МЛАДШИЙ, НЕ СЛИШКОМ ИЗВЕСТНЫЙ)[8].

Объект родился на островах Аран, формального образования не получил. Известен под первым из своих имён. Все христианские имена даны ему в честь святых соотечественников. Этот крошечный, ветреный и дождливый островок произвёл больше святых и пьяниц на душу населения, чем любая другая область в христианском мире».

— Ваш архивариус, — сказал он Мингу, — похоже, имеет какое-то историческое образование.

Минг молчал, его вязальные спицы методично щелкали. маленький Билл улыбнулся и прочёл далее:

«Родной язык — гэльский. Мальчиком вместе с отцом ловил рыбу. Он самый младший из большого выводка братьев, только один из которых, как известно, отличился. Этот брат, по старшинству первый перед нашим объектом, отбросил прозвище „Беар“ и был известен как Колумбкилл О'Салливан, или иногда как „простак-ирландец“, под каковым прозвищем упоминался в вульгарной прессе, где он достиг краткой известности как лютый пьяница во время первой битвы при Шампани, в Великую войну 1914–1918 гг.».

— Имя из нашей молодости, — размышлял маленький Билл. — Хотя в нашей эскадрилье, обсуждая подвиги этого ирландца, его называли «Наш Колли».

— Как и в моём полку, — добавил Большой Билл.

«Объект присоединился к Пасхальному Восстанию в 1916 году, в возрасте шестнадцати лет, и сумел сбежать из Дублинского почтового отделения, когда его брали штурмом силы правительства. Ушёл в подполье и партизанил в одиночку, пока чуть не попал в ловушку, откуда ему удалось выскочить, отправившись „паломницей“ в Святую Землю в образе бедной монахини ордена Святой Клэр. В Иерусалиме объект, сменив маску, поселился в доме героев Крымской войны, местной британской благотворительной организации. Там, от имени благодарного народа, он был удостоен стандартной почётной награды для всех героев Крымской войны — одеяла цвета хаки. С тех пор одеяло с ним как некий сувенир».

Маленький Билл улыбнулся.

— Вещица на память, — пробормотал он.

Большой Билл откашлялся, а спицы Минга тихо щёлкнули. Маленький Билл ещё отпил из стакана и, найдя где остановился, продолжил чтение:

«Вскоре после прибытия в Иерусалим объект встретился со Стерном и взялся работать на него, переправляя оружие в Палестину. Ещё одной его знакомой стала американка по имени Мод; объект жил с ней несколько месяцев и от этого союза у них в Иерихоне родился сын, как раз когда объект находился в одной из своих частых поездок за границу. Вскоре американка покинула Палестину вместе с ребёнком, сбежав от объекта, который впоследствии порвал со Стерном, обвинив Стерна в своём расставании с Мод. Затем объект принял участие в затее с так называемой Великой Иерусалимской игрой в покер, богохульной азартной игрой, которая длилась целых двенадцать лет, или до 1933 года, когда президент Рузвельт объявил о „программе Новых Возможностей“[9] для простого человека в Соединённых Штатах. Тогда же объект покинул Иерусалим и Ближний Восток, но не ранее, чем у него произошло полное примирение со Стерном, инициированное Стерном и приветствуемое объектом. С тех пор объект, насколько известно, поддерживал связь со Стерном, по крайней мере на нерегулярной основе. Есть также доказательства того, что он отправлял деньги Стерну на протяжении многих лет, вероятно, по договоренности, в соответствии с которой объект мог передавать средства американке Мод так, чтобы она не знала об их истинном источнике. В 1934 году объект проник из Канады в Соединенные Штаты, снова замаскировавшись и используя поддельные документы. Потратив некоторое время в Бруклине на организацию незаконного бизнеса, он отправился на запад и оказался в резервации Хопи, где внезапно стал знахарем. Теперь там, у костра, заворожённый огнём, он бормочет на гэльском языке, который его неискушенные прихожане считают таинственным языком Великого Духа».

— Какой незаконный бизнес в Бруклине? — спросил Минг.

— Мусор, — ответил маленький Билл.

— Иногда, — объяснил Большой Билл, — мусорный бизнес контролируется мафией.

Минг выглядел озадаченным.

— Вы хотите сказать, что можно делать деньги из мусора?

— О, да. И ещё какие.

— Деньги в мусорных баках, — размышлял Минг. — Хотя вы, американцы, и наши родичи, похоже, на вас странно повлиял Новый Свет.

— Ну, и какой сделаем вывод? — сказал Большой Билл. — Ваше мнение?