- Это сделал с тобой мужчина, от которого ты забеременела?

- Да, - ответила Элли. Это не было ложью. Сорен пробыл в Риме десять недель, и за это время Кингсли был ее единственным любовником. Не было сомнений, кто отец.

Сестра Аквинас нежно положила руку на макушку Элли. Это было похоже на благословение, но Элли не понимала, что сделала, чтобы заслужить благословение.

- Бог видит сердце, - снова произнесла сестра Аквинас. На этот раз это не прозвучало как банальность. На этот раз это прозвучало как извинение.

Сестра Акивнас нанесла какую-то мазь на ее синяки и дала недельный запас легких анальгетиков. Элли с благодарностью приняла таблетки. Было бы здорово снова избавиться от боли. Что еще лучше таблеток, сестра Аквинас принесла поднос с едой. Разогретые остатки ужина, но Элли съела все до единой крошки.

- Лучше? - спросила сестра Аквинас, когда пришла за подносом.

- Намного. Почти человек.

- Хорошо. Нам нравятся люди здесь, - ответила она с улыбкой. - Сестра Мэри Джон скоро вернется. Ложись и отдохни немного.

Отдых звучал просто божественно. И отдых был божественным. Подушка под ее головой ощущалась облачком. Простые белые хлопковые простыни можно было назвать шелком. Она была в безопасности, наконец-то в безопасности. И вот теперь, наконец-то она смогла заснуть.

Элли закрыла глаза.

Затем услышала шум.

Она села на кушетке, сердце ее бешено колотилось в груди.

Казалось, по собственной воле ее тело заставило ее подняться на ноги, а ноги - двинуться вперед. Ее шаги привели ее к окну в лазарете. Было уже далеко за два часа ночи, и на многие мили вокруг было темно. Элли видела луну и звезды, и легкое отражение их на холмах, полях и лесах, окружавших аббатство. Больше она ничего не видела. Но ей и не нужно было этого видеть. Она услышала.

- Что там? - спросила сестра Аквинас, подойдя к ней. - Там машина?

- Нет, - ответила Элли глухим и испуганным голосом. - Мотоцикл.

- Откуда ты знаешь?

- Я разбираюсь в машинах, - ответила она. - И я разбираюсь в мотоциклах. Это Дукати 907 I.E. 1992 года. Черный.

Сестра Аквинас усмехнулась.

- Ты знаешь цвет?

- Это был единственный год, когда они выпускались в черном.

Монахиня прищурилась и выглянула в темноту ночи.

- Твой знакомый? - спросила она, глядя на Элли с любопытством в глазах.

Элли отступила на шаг от окна.

Затем еще один шаг

И еще один. Она покачала головой.

- Нет.