Он ведет меня вверх по покрытой ковром лестнице, а затем по короткому коридору с четырьмя дверями.

Остановившись перед третьей дверью, мужчина кивает мне, ожидая, что я ее открою. Повернув ручку, толкаю дверь, но не захожу, пока не войдет он.

Занеся Эбигейл, мужчина направляется к большой кровати, стоящей в центре комнаты. Я напряженно наблюдаю, как Эндрю осторожно опускает ее.

Выпрямившись, он некоторое время смотрит на нее сверху вниз, а затем поворачивается ко мне.

Не знаю почему, но между нами внезапно возникает напряжение. Его лицо становится жестким, и почему-то он выглядит еще злее, чем раньше.

Дрожь пробегает по моей спине при его взгляде.

Он делает шаг ко мне, и я поднимаю рюкзак Эбигейл, используя его как щит.

Сегодня я впервые вижу, как его лицо смягчается, а губы изгибаются в улыбке.

— Спокойной ночи, Эми. Увидимся утром, — говорит он, идя мимо меня, и выходит из комнаты.

Я выдыхаю, не осознавая, что задержала дыхание, и быстро закрываю за ним дверь. Закрывшись на замок, наконец, чувствую, что могу немного расслабиться.

Стараясь успокоиться, я поворачиваюсь и осматриваю комнату. Кровать королевского размера занимает большую ее часть, а по бокам расположены две прикроватные тумбочки. Изголовье кровати прижато к правой стене, а высокий шкаф вишневого цвета стоит возле левой. На задней стене располагается единственное окно.

Подойдя к окну, отдергиваю шторы и пытаюсь его открыть. Оно открывается легко, и я, приподняв створку, высовываю голову наружу.

На улице тихо. Единственные звуки, доносящиеся до моего слуха, это случайные порывы холодного ветра и скрип голых деревьев.

Глядя вниз, у меня замирает сердце, когда я понимаю, что для Эбигейл это слишком высоко. Возможно, я смогу пережить это, но не ничто, что могло бы смягчить наше падение. Наружная стена дома оформлена гладким сайдингом бежевого цвета. Нам нечего использовать для спуска.

Эбигейл бормочет во сне, и я, подавшись назад, смотрю на нее. Она дрожит и пытается глубже зарыться в одеяло.

Со вздохом смирения опускаю створку и закрываю окно.

Даже если бы я смогла соорудить веревку из простыни, это было бы слишком рискованно. Эбигейл, вероятно, пострадает. Если я попытаюсь протиснуться в это окно, держа ее, мы, скорее всего, сломаем себе шеи.

Подойдя к ней, я снимаю с нее туфли и накрываю ее толстым пушистым одеялом. Пристроившись в кровати рядом с ней и положив голову на подушку, я чувствую легкий укол в шее.

Опустив взгляд, хмурюсь, увидев ожерелье, которое мне подарил Иван. После всего происходящего я совершенно забыла о нем.

Сев, расстегиваю ожерелье, а затем позволяю нитям бриллиантов, скользя сквозь пальцы, наполнить мою ладонь. Ужасное количество бриллиантов. Я знала, что когда Иван надел мне его на шею, он ждал благодарности… в постели.

Держа бриллианты в руке, смотрю, как они сверкают в лунном свете, и чувствую теплый прилив надежды.

Кому нужен кошелек, когда у него есть это? Даже если я получу лишь малую часть того, что они действительно стоят, этого будет более чем достаточно, чтобы сбежать...

Все, что мне нужно сделать, это попасть в ломбард.