— Убийцы тоже дерутся нечестно, — он исчез, оставив лишь пустое место там, где был раньше.

Змеи склонили головы, широко раздувая ноздри в попытках уловить его запах. Третий зверь оставался неподвижным. Он был размером с ребёнка и сидел у её ног, скрестив ноги, шесть рук с человеческими ладонями широко раскинулись вокруг его тела, две ладони обращены к небу, две в стороны и параллельны земле, а последние две плотно прижаты к земле. Похожая на корову голова повернулась в нашу сторону, уши напряглись, а белые глаза уставились на нас.

Тени, естественно, начали сгущаться вокруг моих ног. Безопасность в темноте.

Озиас провёл рукой по коротко остриженным волосам.

— Возможно, у Лины и есть численное превосходство, но Калем не любит проигрывать. Никогда.

Калем полз сквозь темноту, видимый только нам. Её змеи шипели и стонали, им не удавалось обнаружить его. Лина лишь улыбалась, время от времени подбадривая их тихим шёпотом. Кост присел на корточки, напрягая мышцы, и ждал, когда я отдам команду — только я не знал, будет ли он целиться в Калема или Лину.

Калем двинулся до того, как я успел подумать. Выскочив из тени, он понёсся к ней с непревзойдённой быстротой, точно нацелившись на её незащищенную шею. Мир замедлился, когда я вспомнил, как багровые синяки сразу же набухли на её коже, когда я держал её подвешенной над землей.

Руки Калема рассекли воздух, как вдруг ожил невидимый пузырьковый щит. Он врезался в него, отскочил рикошетом и приземлился на землю в нескольких метрах от Лины. Один из глаз коровообразной твари закрылся.

— Кинана, сейчас, — сказала Лина.

Голубая змея устремилась к Калему, летя над травой с текучестью и грацией жидкости. Вывихнув челюсть, она широко раскрыла пасть, и океан воды швырнул Калема глубоко под землю. Лина щёлкнула запястьем.

— Капро.

Кинана отскочила, и белоснежная змея метнулась к Калему. Снежинки и крошечные кристаллики тянулись за ней, покрывая инеем травинки под её брюхом. Как и Кинана, Капро выпятил челюсть.

Это побудило Калема действовать, и он отскочил в сторону как раз в тот момент, когда Капро выпустил снежную бурю морозного воздуха. Капли воды в траве потрескивали и замерзали, оставив ледяной отпечаток на том месте, где приземлился Калем. Он запрыгнул на ближайшую ветку, отряхивая сосульки с краёв брюк. Он рассмеялся, и из его горла вырвался хриплый рокочущий звук. В его ладонях поблескивали маслянистые чёрные лезвия.

— Скучали по мне.

— Калем.

Она была нужна нам живой. Мне нужно было больше узнать о Гисс и о тех желаниях, которые она могла бы исполнить. Только после… Я согнул руку, и связующая клятва на моём запястье, казалось, с издевкой ухмыльнулась мне.

Он вздрогнул, но не обратил на меня внимания. Он, конечно, слышал меня, но стремление, которое делало его таким невероятно смертоносным, начало овладевать им. Он отнюдь не был старым членом нашей гильдии, и всё же выполнил больше заданий, чем любой убийца. Включая меня.

Калем снова рванулся вперёд, и из его рук посыпался шквал чёрных как смоль теневых клинков. Созданные из тьмы богом смерти, эти клинки могли пронзить почти всё. Они понеслись прямо к неподвижному телу Лины. Один за другим они врезались в её щит.

Тварь у её ног закрыла ещё шесть глаз.

Лина вздрогнула, когда ещё один клинок врезался в купол. Пот проступил у неё на лбу, и тварь закрыла ещё один глаз. Осталось два молочных глаза. Что произойдёт, когда все веки закроются? Это хорошо? Или плохо?

— Калем!

Так больше продолжаться не могло. Мёртвый Заклинатель был хорош только тогда, когда мы заполучим себе тварей. Более того, я не мог вынести мысли о том, что она будет ранена или, что ещё хуже, умрёт.

Нет. Дело не в этом. Это не могло произойти. Речь шла об ответственности. Я обещал, что мои люди не причинят ей вреда. Вот и всё. Ногти на левой руке заострились, пальцы задрожали.

Взгляд Коста на мгновение упал на мою руку. Поморщившись, он перевел своё внимание на схватку.

— Ты уверен?

Нет. Я совсем не был уверен. Мои ногти заострились ещё сильнее, а пульс забился в пустой ладони. Взывая. Я не хотел отвечать, но если Калем не сможет выполнить приказ, если он будет слишком погружен в азарт охоты, чтобы повиноваться…

Мне уже приходилось держать своих товарищей на расстоянии вытянутой руки. Что-то подобное только оттолкнёт Калема ещё больше. Мне нужен был этот хрупкий баланс, который я нашёл — лидер, но не совсем друг, близкий и всё же недостаточно близкий — чтобы выжить. Если я разрушу его доверие, то потеряю его. Между нами было слишком мало, чтобы удержать его. Я позаботился об этом, просто хотя бы для того, чтобы обезопасить его.

Его мрачный смех повис в воздухе и заставил мои пальцы пошевелиться. Он не остановится. До тех пор, пока не победит. Впрочем, даже если он убьёт её, у меня никогда не появится шанса приблизиться на такое расстояние.

Ногтями, похожими на кинжал, я прорезал тонкую линию поперёк ладони правой руки. Кровь собралась в моей линии жизни, ожидая исполнения моей воли. Кровь мастера гильдии. Она закружилась и превратилась в закалённое лезвие, гораздо более сильное, чем тени, парящие на краю моих пальцев.

— Нок, — Озиас схватил меня за плечо, его обеспокоенный взгляд метнулся к моему оружию.

Наконечник оказался зазубренным. Опасное оружие для врагов, но для моих братьев… Если мой клинок встретится с кожей Калема, зов его предводителя заставит его подчиниться. Ему придётся подчиняться моим приказам, пока остатки моей крови не покинут его организм. Быть лишённым свободы воли… Я только однажды видел, как Талмейдж использовал силу, и ужасные крики поражённого убийцы всё ещё преследовали меня. Поступить так с Калемом…

Желчь поднялась к горлу. Он никогда не простит меня, но если он не послушается, мне придётся заставить его выполнять мои приказы. Мне нужна была эта тварь.

Мне нужна была живая Лина. "Пока что", — добавил я самому себе.

На лугу Калем бежал от Кинаны и Капро. Они гнались за ним, кружась друг вокруг друга и извергая воду и ледяной воздух. Каждый выстрел промахивался, едва целуя подошвы его ботинок, но, так и не поймав его за ногу. Подмигнув, он прокрался сквозь тени и появился позади Лины. Сильные руки вонзили клинок в барьер по самую рукоять. Резкий треск затопил луг, и колени Лины ударились о землю. Чудовище невозмутимо закрыло ещё один глаз, нож выпал из хватки Калема и заскользил по траве.

Он рванул к ней, и лезвие, зависшее над моей ладонью, поднялось на несколько сантиметров выше.

— Если он прорвётся...

Я не мог объяснить растущую потребность защитить её. Мне хотелось выбежать на поляну и остановить Калема. Использовать чёртов кровавый клинок, если понадобится. Я не мог позволить ему причинить ей боль.

— Калем! — крикнул Озиас.

Кост застыл рядом со мной. Он и раньше видел кровавый клинок в действии.

Я сделал несколько шагов вперёд. Низко присел на корточки. Приготовился к броску.

Калем не ответил. Не сводя глаз со сверкающего клинка перед собой, он даже не обратил внимания на змей в траве. А они-то о нём не забыли. Кинана затопила всё пространство водой. И когда Калем низко наклонился, чтобы подхватить оружие, Капро дала волю ярости. Лёд сковал воду в мгновение ока, обездвижив левую ногу Калема и заставив его полностью замереть.

Вытаскивая из тени новые ножи, он погружал лезвие за лезвием в ледяной столб, окруживший его ногу, но с каждой трещиной, которая появлялась, Кинана и Капро повторялись.

— Чёрт возьми!

Оказывается я затаил дыхание, и оно превратилось в рваный выдох. Безопасность. Она была в безопасности. Я выпрямился и отозвал тени к себе. Пусть их прохладное прикосновение погасит гнев и страх в моих венах. Я чуть было не утратил его. Утратил контроль. Из-за неё.

Лина подошла к нему, в её походке безошибочно угадывалась дрожь. Корова-тварь последовала за ней, одним молочным глазом уставившись на Калема.

— Что скажешь? Закругляемся?

Его дикий красный взгляд угрожал разорвать её в клочья, и он заскрежетал зубами, когда она медленно приблизилась. На его шее и плечах вздулись мускулы.

— Я ещё не закончил.

Она упёрла руки в бока и нахмурилась.

— Ты можешь выбраться?

Он зашипел и призвал новые клинки, молотя ими об ледяной каркас. Трещина за трещиной змеились сквозь лёд, но её твари тут же исправляли ситуацию. Уравновешенные и готовые. У него не было ни малейшего шанса спастись, но ярость в его взгляде только разгоралась ярче. Сдаться — не выход для него.

Я прошептал его имя, и его пристальный взгляд нашёл меня, а потом он заметил подвешенный клинок, парящий над моей правой рукой.

Вся борьба померкла в его глазах. Он перевёл дыхание.

— Ты победила, Лина. Выпусти меня.

Она удивлённо подняла брови.

— Ты что, даже же не попытаешься меня обмануть?

В голосе Калема появился едва уловимый страх.

— Нет.

Озадаченная Лина повернулась к нам. Кровавый клинок растворился, и моя рана затянулась раньше, чем она встретилась со мной взглядом.

— Ты слышал его. Всё кончено.

Она вытянула дрожащую руку, ладонью вперёд, и позвала своих тварей. Они исчезли в сиянии розового дерева, и чернила вдоль её правого бока отступили. Калем бросился в бой, рассекая лёд нескончаемым потоком лезвий, пока не вырвался на свободу.

— Иди сюда, — Озиас похлопал рукой по месту у костра. — Тебе нужно остыть.

— Ещё одно слово, и я прикончу тебя, — Калем упал на землю, не сводя затуманенных глаз с мерцающего пламени.

— Ты глупо повёл себя, — Кост сел на пенёк и переплёл свои пальцы. — Ты должен был прислушаться.

Калем зарычал.

— Отвали. Она и тебя превзошла.

Между ними возникло напряжение, и губы Коста задрожали. Прежде чем он успел ответить, Озиас поднял руки.

— Не вступайте в споры. Любой из вас.

У Калема отвисла челюсть. Я почти лишил его свободы воли из-за этой женщины. Отвернувшись от костра, я вышел навстречу приближающейся Лине.