ГЛАВА 12

НОК

У Лины был скрытый талант — ходить по теням. В течение всего дня наша группа блуждала по городу, пока она выуживала у местных жителей информацию о случаях обнаружения тварей. И пока она шла прямо передо мной, рядом с Озиасом и Калемом, её в тоже самое время не было тут. Она ни разу не взглянула на меня. Она более не говорила со мной напрямую. И я не мог винить её за это. Я оставил её в полном одиночестве, ни с чем, даже если это было для её же блага.

Но, боги, как же это было тяжело. Я так сильно хотел её поцеловать.

Я просто не был уверен, что смогу это сделать, не убив её. Риск, на который я больше никогда не пойду после Боуэна. Смогу ли я воистину отстраниться настолько, чтобы просто наслаждаться её прикосновениями?

Желудок снова скрутило в узел от этой мысли. Нечто большее, чем тривиальный разговор, открывало дверь эмоциям, а их никак нельзя было впускать. Не с наградой за её голову и проклятием. Первое обстоятельство становится более насущной проблемой, учитывая, что за нами следят.

Я сжал руки в кулаки. Мне не нравилось, когда за мной следили, и одна только мысль о том, что этот самодовольный придурок пытливо анализирует нас, заставляла меня желать проводить свои часы взаперти в мире теней.

Мы покинули многолюдные пляжи Ортега Кей ради более отдалённой бухты в поисках твари, которую почувствовала Лина. Заходящее солнце подожгло тысячи гладких кристаллов, смешанных с белым песком, и пастельно-сиреневое небо окрасилось тёмно-синими оттенками. Ночной воздух был спокоен. Тих. Постоянные приливы и отливы океанских волн заглушали приглушённый разговор моих товарищей. Лина остановилась. Задержав взгляд на горизонте, она изучала остров вдали, окутанный туманом.

Всё вокруг напоминало мне о прошлой ночи. Зов океана. Медленно темнеющее небо и первые проблески звёзд. Её взгляд, потерянный и тоскующий, когда она смотрела на океан. Как же я был близок к тому, чтобы поцеловать её.

— Какую тварь мы ищем? — Калем придвинулся ближе, и их плечи соприкоснулись.
Мои пальцы дёрнулись.

— Не могу сказать. Я знаю, что она здесь, но она прячется, — она нахмурила брови. — Она сильная.

— Это Гисс?

Её взгляд был подобен кинжалу в моё сердце.

— Нет.

Она развернулась и пошла по береговой линии, ища то, что я даже не знал, как искать.

Значит, это была не Гисс, но я не хотел, чтобы Лина забыла о моём предпочтении. Я же не забыл. Она испытывала крайнее отвращение к этой твари, и это заставляло меня ставить под сомнение, что она сообщит мне о присутствии твари.

— Подождите, — Лина снова застыла на месте.

Её глаза бешено метались по пляжу. Справа от нас тянулись бесконечные ряды песчаных дюн, и разбитые раковины моллюсков торчали, как зубы, на фоне коричневого песка.

Ближайшая дюна вздрогнула.

Лина резко развернулась и присела на корточки.

— Нашла.

Сила разлилась в её ауре, и розовое свечение её эмблемы вспыхнуло в вечернем воздухе. Как раз в тот момент, когда она собиралась сдвинуться с места, холм ударил первым.

Осыпая землю мелкими брызгами песка и ракушек, монстр сорвался с вершины и приземлился перед нами. Более девяти метров длиной, он стоял на четырёх мощных лапах, которые заканчивались крючковатыми пальцами. Его червеобразное тело было покрыто толстой оранжевой чешуёй и пропитано блестящей слизью.

— Что... За... Хрень, — слова Калема были как нельзя уместны.

Три глаза по обе стороны от его челюстей мгновенно определили его местоположение. А потом тварь издала пронзительный крик, который сотряс берег и окутал нас зловонием гниющей плоти. Восемь острых языков высунулись между рядами зазубренных зубов.

Лина согнула руки.

— Это Скорпекс.

— Как будто это мне о чём-то говорит!

Калем нырнул в царство теней, увернувшись от одного из блуждающих языков, и возник позади нас. Скорпекс захлопнул челюсть. Какое-то мгновение он просто таращился на Лину.

— Подождите минутку, — она опустила руку, и сияние вокруг её эмблемы погасло. — Этот уже приручен.

Во мне зашевелилось беспокойство.

— Что значит, уже приручен?

— Я чувствую связь. Это… — её глаза распахнулись, а пальца задрожали. Она с трудом подбирала слова. — Он его.

Тварь снова взвизгнула и совершила выпад. Безукоризненно прицелившись, она взмахнула хвостом и вонзила жало в землю, прямо туда, где только что стояла Лина. Я вовремя оттащил её в сторону.

Ублюдок Заклинатель из "Полуночного Шута". Когда я в сию же минуту не доставил труп Лины к его ногам, он, видимо, решил, что мы нуждаемся в некотором стимуле. Огонь побежал по моим венам, и я нанес глубокую рану на ладонь.

— Убейте его. Сейчас же.

— С удовольствием, — обычно спокойное лицо Озиаса, казалось, было высечено из гранита, и он смотрел на увеличенное насекомое с огромным отвращением.

В руках он крепко сжал теневые клинки, а потом бросился на монстра. Он ударил его в шею сбоку, и два клинка окрасились кровью.

Пронзительный визг твари разорвал ночь. Отступив обратно, Скорпекс ударил Озиаса в грудь лапой. Озиас пролетел по воздуху и, пропахав дюнный холм, врезался позвоночником об основание пальмы. Кост и Калем бросились вперёд, вызвав на ходу теневые клинки, и метнули кинжалы в шкуру Скорпекса.

— Подождите! — голос Лины едва различался среди криков моих собратьев и криков твари. — Я думаю, он не хочет делать этого.

Разочарование пронзило мою грудь и, кровь на моей ладони, задрожав, превратилась в зазубренное лезвие.

— И?

— Не убивайте его, — Лина уставилась на моё оружие широко раскрытыми глазами. — Пожалуйста.

Я не мог поверить в то, о чём она просила. Звук соприкосновения плоти с плотью эхом прокатился по воздуху, и тело Калема, пролетев мимо нас, погрузилось в океан. Вода брызнула в ночь, и он вскочил на ноги. Тот же гнев, которым он обладал во время спарринга с Линой, поглотил его, и все узнаваемые следы Калема были потеряны в его маниакальном рычании. Он проскочил мимо нас и метнулся к зверю, на ходу вонзая в его шкуру новые клинки.

Озиас возник рядом с Костом. Одна рука была в кровоподтеках и сломана после предыдущего столкновения. Они замахнулись свежим оружием и бросились в атаку. Но их клинки заскользили по густой слизи зверя и попадали на землю, утонув в липких лужах. Лавируя между покрытыми шипами челюстями Скорпекса и жалом на его спине, они на каждом шагу уворачивались от опасных для жизни порезов.

Пора заканчивать. Я отошёл от Лины.

— Нет, — она схватила меня за запястье. — Я это чувствую. Не знаю почему, но я могу. Позволь мне сначала кое-что попробовать. А если я потерплю неудачу… — её взгляд скользнул к моему клинку. — Я не буду мешаться под ногами.

Всё внутри меня требовало ответить отказом. Но она смерила меня взглядом своих карих глаз. Эти глаза смогли прорваться сквозь все мои барьеры, все мои тщательно продуманные планы и рациональную защиту. Она была невыносимой силой, и у меня не было сил сопротивляться ей.

Стиснув зубы, я дёрнул её к твари.

— Я не отойду ни на шаг. Если зверь сделает хоть одно движение, чтобы ударить тебя, он нежилец. Поняла?

Она кивнула.

— Отзови их.

— Отступить! — крикнул я, перекрикивая рёв чудовища, и Кост с Озиасом скользнули в тени.

Не колеблясь, они снова появились позади меня. Калем не откликнулся на призыв. Потерявшись в своём гневе, он продолжал набрасываться на зверя.

Удар за ударом касался шкуры Скорпекса, но теперь у него была только одна цель, а не три. Песчаные дюны опрокинулись на землю, когда тварь развернулась и пристально посмотрела на Калема. И ударила. Быстро. Жало просвистело в воздухе и проткнуло плечо Калема.

— Калем! — не успел я и шагу сделать в его сторону, как Лина уже сорвалась с места.

Она бросилась к нему и резко остановилась, как только зверь стряхнул его с себя. Приняв на себя тело, когда оно стало падать на землю, Лина встала между Калемом и тварью.

Раскалённая докрасна ярость затуманила мне зрение.

"Если вы не убьёте её, нам придётся вмешаться. Меньше всего вам хотелось бы, чтобы что-то случилось, скажем, с одним из ваших друзей?" — угроза этого мужчины рикошетом отозвалась в моём мозгу. Как-то раз. Всего один раз я промахнулся, и вот что получил. Мягкое, резкое чириканье сбило мой фокус, и я заметил ту же самую птицу из "Полуночного Шута". Она сидела на сломанной пальмовой ветке.

Грёбанные Заклинатели.

Скорпекс снова пронзительно закричал и зашевелился в песке, приблизив свои челюсти к Лине на расстояние удара.

Лина. Я нырнул в темноту и бросился к ней, молясь, что доберусь до неё раньше, чем этот монстр уничтожит человека, который может изменить мой мир.

Ошеломляющий свет розового дерева вырвался из тела Лины, то же самое чудесное сияние, которое она излучала, укрощая Феликса. Тепло исходило из её груди, и она стояла прямо перед тварью. Страх, промелькнувший в её глазах ранее, полностью исчез.

— Иди домой. Ты не хочешь быть здесь, — это был твёрдый тон матери, отчитывающей своё дитя.

Этот зверь даже не принадлежал ей, и всё же любовь в её голосе была настоящей. Ощутимой. Что-то чужое и давно забытое шевельнулось в моей груди.

Зверь вздрогнул. Песок зашевелился у него под ногами, и он ещё глубже зарылся в землю.

Готовиться к внезапному прыжку. Сгустилась тьма, и я в одно мгновение преодолел оставшееся расстояние по пологому песку. Она была в пределах моей досягаемости. Мне просто нужно схватить её, прижать к моей груди и поприветствовать её в моём мире теней.

Её свет заострился, борясь с моей темнотой, и протянув руку, Лина нежно положила её на голову зверя.

— Ступай.

Тяжёлый стон вырвался из пасти существа угрожая расколоть моё сердце надвое. Удушающая печаль хлынула из Скорпекса, и он заскулил под её прикосновением. С резким вздохом тело Лины задрожало.

Усиленный свет вырвался наружу из пространства, где её пальцы удерживали контакт, и стон открывающейся тяжёлой двери наполнил ночной воздух.