И тут Ника увидела их. По залитой солнцем части набережной шли Виктор и секретарша Чибисовой, на ходу уплетая огромные шоколадные рожки. Ника сразу узнала эту шаблонную глянцевую девицу, которая всегда выглядела так, будто готовится к фотосессии для гламурной коллекции офисной одежды. "Да, Глаша, я так и сказал: его проблемы, не мои!" - донесся до Ники голос мужчины. Нет, она не обозналась; это именно Виктор прогуливается, лакомясь мороженым, с этой особой. Подтаявший пломбир ляпнулся ему на бежевую "поло", и Вероника не сдержала злорадства: "Так тебе и надо!". Потом подумала: "Ну и имя у нее. Глаша! Выглядит, как голливудская дива, а имя - как у свинарки! Или "асфальтовой девочки". "Глаша, любовь, 1500 рублей в час"! Глаша - кислая каша!".

Ника вернулась в номер. Радость от погожего летнего утра потускнела, как будто небо заволокло облаками. "И давно ли они знакомы? Наверное, я еще многого о нем не знаю!" - Ника сунула в сумку телефон, сигареты и вышла из номера. "Ладно, не буду его отвлекать. У меня есть работа!"

В вестибюле она увидела в креслах у столика Римму Чибисову с чашкой кофе и Наума со смартфоном.

- Очередей там сейчас нет, - раздраженно говорила Римма, поглядывая на часы, - можно подумать, что ее саму в камеру посадили. Сколько можно ходить?

- А я думал, что о передаче для Олеси ты говорила так, для красного словца, - заметил Гершвин.

- Я ничего не говорю для словца. Разве ты не помнишь? Нет, что за безответственность? Я же не раз ей говорила: мой личный секретарь всегда должен быть на связи, а мадемуазель второй час изволит где-то шпацировать и даже не реагирует на мои звонки. Видимо, переключила телефон на беззвучку!

- Я только что видела вашу секретаршу на набережной, - сказала Вероника, удивляясь самой себе; обычно такая мелкая женская месть была ей не свойственна. - Она проводит время в приятной беседе с каким-то молодым человеком...

Лицо Риммы закаменело, как у статуи в Летнем саду. Глаза блеснули металлом. Выстрелом щелкнул замок сумочки.

- Аркадий, подойдите, - бросила в телефон бизнес-леди.

Через пару минут вышколенный юрист уже стоял перед ними, и Вероника не могла поверить, что этот холеный молодой человек с профессионально невозмутимым лицом недавно гонялся за ней по набережной с электрошокером, падал и матерился, как извозчик. Не приснилось ли ей это?

- Извольте разыскать на набережной Глафиру и напомнить ей о том, что я велела ей всего лишь отнести баул на Резервную. И что я не люблю, когда ее телефон не отвечает, - отрывисто распорядилась Чибисова, с таким же треском захлопнув клатч.

Аркадий кивнул и вышел.

- Молодой человек, очень мило, - гневно раздувая ноздри, сказала Римма, - даже интересно, когда она успела обзавестись знакомыми в Выборге, да еще такими, ради которых считает себя вправе наплевать на свои должностные обязанности.

- Что на тебя нашло, Ника? - спросил Гершвин, когда они вышли из отеля и закурили. - Ты обеспечила девчонке жестокий нагоняй.

- Переживет, - зло сказала Ника, - не будет под носом у начальницы хвосты трепать в рабочее время. Глаша-калоша-позвони-приеду, - не удержавшись, добавила она. И задумалась. Почему-то имя "Глаша" не давало ей покоя. Где-то она его уже встречала, в связи с их выборгским делом. Совсем недавно. Да, верно: это имя попалось ей на глаза в дневнике Константина. Так звали его московскую пассию, которая отказалась ехать с ним в Выборг и нелестно отозвалась о городе.

- Глаша, - повторил Наум, - кажется, так звали одну московскую барышню, которую Нестеров в своем дневнике обозвал дурой и рад был, что развязался с ней. Хм... Не знал, что это имя так популярно. Раньше было - что ни рожа, то Сережа...

- А теперь что ни дура, то Глаша, - буркнула Вероника.

На площадку для курения забежал Морской, на ходу вытирая пятновыводящей салфеткой кляксу от мороженого с рубашки. Ника настороженно всмотрелась в его лицо, ища подтверждение своих подозрений. Но Виктор держался как обычно; не так, как ведут себя "нашкодившие" мужчины.

- Поработал службой доставки продуктов в казенный дом, - сказал он, - кстати, передача адресовалась как раз вашей подзащитной. Заодно и полюбовался архитектурой местного СИЗО. И задался вопросом, почему те, кто строит сии заведения, неизменно предпочитают кроваво-красный кирпич? Вы не знаете, Наум Моисеевич?

- Самому интересно, - пожал мощными плечами адвокат, - когда бываю во всевозможных ИВС, чувствую себя быком.

- Кроме Колпино, - ответила Ника, - наверное, корпуса Новых Крестов успокаивают твой взор интеллигентным светло-серым колером, - "Может, я напрасно подозреваю Виктора невесть в чем? Он просто помог Глафире донести тяжелый баул до Резервной, а я уже накручиваю себя. Но тогда при чем тут мороженое на набережной и милая беседа, как старые знакомые? Ладно. Узнаю позже. Сейчас мы торопимся".

- Она что, Витьку авансы раздавала? - догадался Гершвин, когда они вышли на набережную. - Да брось! Ему кроме тебя никто не нужен. А все Глаши-Клаши до лампочки.

- Все нормально, Наум, - ответила Ника, - забудем. Лучше подумаем, как построить беседу с Иванцовой, Красовым и главврачом. И за Ильина надо взяться. Теперь я уверена, что его ночная встреча с Нарвским имеет отношение к делу Нестеровых. Ах, как не вовремя зазвонил тогда мой телефон, главного-то как раз я и не услышала...

- Теперь я с этого ушлепка не слезу, пока он у меня не завоет, как мартовский кот, - воинственно пообещал Наум.

Ника фыркнула, вспомнив воинственного рыжего кота на набережной в ту ночь.

- Не сомневаюсь, что у тебя все получится, - сказала она. - Еще как завоет.

***

Андрей Иванович Красов был на дежурстве и к Орловой и Гершвину вышел в "скафандре" с опущенным щитком на лице.

- Только коротко, пожалуйста, - попросил он, - у меня один больной потяжелел.

- Баринов? - спросила Вероника.

- Нет, его мы уже отключили от аппаратов, наметилась стабильная положительная динамика. Новый больной, айтишник из колледжа, Павел Белов. Молодой парень, а организм слабый, иммунитет практически никакой, - вздохнул врач, - сопротивляемости нет. Вот так: двадцать лет, а здоровье - как у глубокого пенсионера. И сколиоз, и астигматизм, и с ЖКТ проблемы - целый букет.

"А откуда у двадцатилетних возьмется здоровье? - Вероника вспомнила подростковую компанию у полуподвала, набитого спиртным и о аналогичных тусовках в питерских "колодцах" и подворотнях. А еще гаджеты, без которых редкий подросток обходится; некоторые даже в ванне или туалете ухитряются смартфон из рук не выпускать.

- Я хочу спросить вас о Константине Нестерове, - сказала она, сразу переходя к делу; незачем отнимать время у усталого, задерганного врача. - Дело в том, что накануне госпитализации он получил результаты обследования. Он был здоров. Ни ковида, ни каких-либо других заболеваний. Вы об этом знали?

Красов побарабанил пальцами в перчатках по косяку.

- Да, знал, - сказал он. - Потому, что я сам делал заключение по итогам его обследования и отправлял Косте. А потом, уже когда составлял эпикриз, у меня возникли вопросы. Но меня спросили: тебе что - больше всех надо? Мало всего на наши головы? Свободное время появилось в Эркюля Пуаро поиграть? И дали понять, что надо быстренько написать в заключении "ковид", а не затевать выяснение и разбирательство. И что если я хочу вместо работы детективными квестами заниматься - то сначала должен написать заявление "по собственному".

"Так, - подумал Гершвин, - его начальник - чинуша-пофигист, которому главное, чтобы по документам все было гладко, или тоже в доле? Ох, чует моя чуйка - Нестерова убили, а Олесю подставили, пользуясь тем, что в такой суматохе и панике никто проверять не станет!"

"Странно, почему никто, кроме Красова, не задался вопросом, отчего свалился человек, которого накануне признали абсолютно здоровым? - подумала Вероника. - Так... Поневоле начнешь думать о теории заговора!".

- Это больше напоминало анафилактический шок, - продолжал Андрей Иванович. - В первый раз мы Костю интубировали, откачали, стабилизировали. А потом вдруг - новый шок, да такой ураганный, что мы уже ничего сделать не успели.

- А кто вас заставил написать в заключении о ковиде? - "взял след" Наум.

- Главврач. Так и сказал: "Нестерова с какими симптомами привезли? Кашель, одышка, поражение легких? Это симптомы чего? Вот это и пиши. А сыпь на теле от того, что самолечением занимался вместо того, чтобы вовремя к врачам обратиться. Что неясного?"

- Потому его и главным назначили, - в сердцах сказал Гершвин, - что он только других строить умеет, а как врач - дырка от задницы!

Красов вздрогнул и изумленно уставился на Наума своими "марсианскими очками". До сей поры он был не знаком с острым языком и рискованными высказываниями петербуржца.

- Хорошего врача на руководящую должность не поставят, - не унимался Наум, - он на своем месте хорош, а какого-нибудь троечника, который у больного мозги в кишках ищет... Вы повторите на суде то, что сказали нам?

Красов замешкался с ответом.

- Наум Моисеевич, мне ведь тут еще работать, - сказал он, - думаете, мне простят...

- Решается судьба молодой женщины и ее четырехлетней дочери, - проникновенно сказал Гершвин, - вдову Константина собираются показательно осудить и на семь лет отправить в колонию, а ее дочь - к дальним родственникам или в детский дом. Олесю обвиняют в том, что она встречалась с больным и занесла вирус на работу...

- Я знаю об этом, - кивнул Андрей Иванович.

- Но, если у него был аллергический шок, следовательно, моя подзащитная не могла заразиться от него и заразить коллег, - не давал ему опомниться Наум, - и, следовательно, невиновна по всем пунктам обвинения. Но без свидетельства специалиста я это доказать не смогу, и никто не будет выяснять, кто из сотрудников колледжа на самом деле занес вирус в учреждение. И я не смогу спасти эту бедную женщину и ребенка, - от Вероники Наум уже знал, что Красов - хороший семьянин, любящий жену и сынишку. Поэтому, беседуя с ним, Наум делал упор на угрозу детского дома для Олесиной дочери. - Вы что - так боитесь своего начальника, что ради этого готовы смолчать, когда осуждают невиновных?