Когда Мэй встала с дивана, Сэвидж приоткрыл правый глаз, но ненадолго. Словно она прошла какой–то анализ – возможно, бессознательный – он поерзал в кресле и, казалось, снова заснул.

Мэй не была голодна, хотя прошло уже много часов, ее желудок все еще бурлил от домашнего великолепия Таллы… но она не могла сидеть без дела.

Тем более что все, что можно было поставить на плиту, было использовано для приготовления рагу. Если кто–то захочет яйца на Первую Трапезу, их просто не на чем будет готовить, что обнажает еще одну очевидную истину о достойных женщинах Глимеры.

Они не только не умели готовить, но и не умели убирать за собой.

Вылив в лужу с теплой водой средство для мытья посуды цвета слоновой кости, она оглянулась, чтобы убедиться, что не сильно шумит. К счастью, ботинки Сэвиджа с тяжелой подошвой оставались в том же положении – скрещены в щиколотках – и он был там, где она его оставила.

Мэй старалась вести себя как можно тише, используя пачку бумажных полотенец вместо губки… учитывая, что накануне вечером она уничтожила единственную об кухонный пол. Похоже, что она нарабатывала опыт уборки на нервах…

Услышав скрип, Мэй замерла и посмотрела на холодильник, который забаррикадировал заднюю дверь. Когда звук не повторился, она глубоко вздохнула и сказала себе, что хоть она и не может ничего сделать с тем, что находится за пределами коттеджа, черт возьми, она может вымыть и высушить грязную посуду внутри.

Когда полка наполнилась чистой посудой, она прекратила намыливать и ополаскивать и потянулась за кухонным полотенцем.

– Ой! – она ахнула. – Ты встал.

Сэвидж прислонился к открытой двери в общую ванную, скрестив руки и опустив веки, изучал ее. Он казался больше, чем когда–либо прежде, Мэй уже знала, что это выработанный рефлекс. Казалось, что каждый раз, когда она его видела, ей приходилось заново привыкать к его размерам.

И это – не единственное, что производило свежее впечатление. Его глаза. Его губы. Его... бедра.

– Я не хотела тебя разбудить. – Она начала просушивать образовавшуюся стопку. – Здесь требовалась уборка на случай, если кто–то снова захочет что–то приготовить.

– Я не спал. Просто дал отдых глазам. Талла проснулась?

– Обычно она не встает до полуночи. – Мэй слегка улыбнулась. – Она верит в сон красоты. Раньше это сводило мою мамэн с ума… в общем, не важно.

– Нет, продолжай.

Мэй обвела полотенцем внутреннюю часть сотейника.

– Талла любила мою мамэн. И это было взаимно. Они были настолько разными, насколько это возможно, но у них сложилась прекрасная дружба, преодолевшая барьер статусов слуги и хозяйки.

– Талла, должно быть, скучает по ней.

– Я думаю, что да.

Последовало долгое молчание. Затем он сказал:

– Послушай, нам нужно обсудить один деликатный вопрос.

У Мэй не было намерения скользить взглядом по его телу. Но она это сделала. И она не хотела, чтобы ее лицо покраснело. Но это случилось. И она молилась, чтобы он не заметил ни того, ни другого.

Но он заметил.

Когда Сэвидж выпрямился, Мэй тяжело сглотнула и четко для себя решила, что не уронит сковороду в руках. Поэтому отложила ее.

Днем ей снились яркие сны о том, как он приближается к ней. Обнимает ее. Опускает голову, чтобы накрыть ее губы своими…

И каждый раз, как раз перед самым поцелуем, изображение исчезало. Снова и снова. Это было похоже на бесконечную петлю, заманчивое обещание, которое никак не сбывалось.

Мираж, который всегда зависал на грани, не перетекая в реальность.

Хотя теперь его прикрытые глаза были сосредоточены на ней, и его тело двигалось к ней, и...

Сэвидж прошел мимо нее и вернулся в гостиную. Рядом с креслом, в котором он спал, он взял с пола черную спортивную сумку, которую всегда держал при себе, и по звону металла о металл, Мэй поняла, что лежало внутри.

И все же это было шоком, когда он положил сумку на стол и начал расстегивать молнию.

– Так много... – прошептала Мэй.

Оружия, – закончила она мысленно.

Мэй наблюдала, как его большие руки порхают по дулам и прикладам, или как там, черт возьми, это все называлось. Там были боеприпасы, пули, длинные и заостренные, а также какие–то коробки.

Пистолет, который он достал, был маленьким ручным черт–знает–чем.

– Это девятимиллиметровый автомат с полностью заряженным магазином, – сказал Сэвидж. – У него есть лазерный прицел. Буквально наводи и стреляй. Держи обеими руками. И убедись, что за тем, во что ты целишься, не стоит тот, кто тебе дорог. Предохранитель вот здесь. Снять. Поставить. Попробуй.

При любых других обстоятельствах она бы и близко не подошла к этой штуке. Но Сэвидж не мог оставаться с ними навсегда, и ну, во–первых, эта брюнетка. Во–вторых, тень.

Руки Мэй были на удивление твердыми, когда она приняла вес. Опять же, она не пыталась ничего сделать с пистолетом.

– Снять. Поставить, – сказала она, повторяя его движения с предохранителем.

– Вот, дай, я вытащу магазин. – Удалив затвор, полный пуль, Сэвидж вернул ей оружие. – Видишь кнопку на рукоятке? Нажни ее… правильно, это твой лазерный прицел.

Мэй переместила красную точку по кухне, наведя ее на логотип «GE» на холодильнике, а затем на дверную ручку ванной. Потом она выбрала сковороду в сушилке, а после направила луч на стул.

– Всегда держи предохранитель включенным, пока не будешь готова стрелять, – сказал Сэвидж. – Кобуры нет, но его можно засунуть в карман.

– Даже когда я просто дома.

– Да. Я бы отдал его тебе раньше, но не хотел тревожить Таллу. – Он кивнул в сторону ванны. – Я приму душ. Вот, возьми магазин, и вставь обратно, чтобы знать, как это делается.

Она взяла магазин и вставила его.

– Я никогда раньше не стреляла из пистолета. Ну... в одиночку, то есть.

– Надеюсь, это не войдет в привычку.

Мэй кивнула и откашлялась.

– Слушай, мне нужно вернуться домой… ну, знаешь, взять кое–что по работе.

– Я могу пойти с тобой…

– Нет–нет. Я беспокоюсь о Талле больше, чем о себе.

– У тебя неверная оценка реальности.

Она откашлялась и попыталась вести себя непринужденно.

– Слушай, ты можешь остаться здесь? Ранчо охраняется, ты сам так сказал. К тому же, если Талла проснется, я не хочу, чтобы она подумала, что мы ее бросили или, что еще хуже, что со мной что–то случилось.

– У тебя есть сотовый. Она может позвонить тебе…

– Она плохо разбирается в телефонах. Пожалуйста, я ненадолго.

Сэвидж покачал головой. Но потом пожал плечами.

– Я не могу тебя остановить. Но ты возьмешь пистолет с собой.

Когда он указал на оружие, она кивнула.

– Да. Возьму.

– Дай мне минутку принять душ и потом уходи, хорошо?

– Договорились. – Она протянула руки, чтобы успокоить его… и поняла, что в одной из них был пистолет. Поэтому опустила их. – Не торопись.

– Я ненадолго, – сказал он, исчезая в маленькой комнате и закрывая дверь.

Оставшись одна, Мэй поникла, думая о том, как ей пережить эту ночь. Затем – о том, что делает Сэвидж и где.

Когда Талла переехала в коттедж, отец Мэй оборудовал ванну на первом этаже современным душем… потому что она настаивала на этом, чтобы у нее могли быть гости. Гости так и не появились, поэтому Мэй не знала, когда в последний раз использовалась насадка для душа.

Было так странно думать, что этот незнакомец первым откроет кран.

В некотором смысле это связывало Сэвиджа с ее отцом.

– Я пока домою посуду, – без всякой причины пробормотала она закрытой двери.

Которая закрылась не полностью.

Мэй открыла рот, чтобы сообщить ему о шестидюймовой щели…

Ох. Окей... а, да. Он чертовски быстро сбросил с себя одежду, стянул футболку, являя взгляду шокирующее изображение черепа с клыками. На его руках не было тату, поэтому она совсем забыла и о всех чернилах, которые у него были под одеждой.

Но не о них она сейчас думала.

Она наблюдала, как перетекают мускулы под его гладкой кожей... гадая, каково было бы провести руками по его плечам. Позвоночнику. Его бедру...

Сэвидж обернулся и посмотрел на нее, свет лампы над раковиной отбрасывал тени на его грудную клетку, кубики его пресса, мускулы его рук.

Мэй покраснела и попыталась сделать вид, будто не пялилась на него.

– Извини, извини, я... я, ох, хотела сказать тебе, что дверь…

– Не извиняйся.

Когда она снова посмотрела на него, Сэвидж опустил подбородок и уставился на нее из–под густых бровей.

– Мне нравится, когда ты смотришь на меня.

Мэй приоткрыла рот, ей стало трудно дышать.

– Что еще ты хочешь увидеть? – спросил Сэвидж низким гортанным голосом.