– Извини, – сказала Хилари, а затем убежала в дом.

***

Дерьмо. Что только что, чёрт возьми, произошло?

Марк сидел и смотрел, как скрылась Хилари. Женщины обычно не убегают, когда он их целует. Они прижимаются, двигаются и снимают всю одежду.

Часть Марка хотела последовать за ней. Но что потом? Это бы стало серьёзнее и тяжелее, разве нет? Что бы он тогда делал? Вёл себя легко и весло после того, как бежал за ней сломя голову?

– Господи, это секретарь Гэвина?

Марк поднял голову, когда услышал голос отца.

– Когда ты пришёл сюда? – спросил он резко.

– Секунду назад. Разговаривал с садовником насчёт деталей вечеринки. Слышал, ты встречаешься с ней, но думал, это шутка.

– Ты не был на концерте прошлым вечером, – сказал Марк, вдруг осознав, что не видел там своего отца.

– Возникли дела в последнюю минуту и пришлось отменить. Элиза не будет возражать, пока получает деньги, – Салазар сел на покрывало и вытянулся, чтобы не помять свой длинный костюм.

Он был единственным человеком, помимо юристов и бухгалтеров, кто носил костюм в Лос-Анджелесе.

– Она не твой тип, ты же знаешь.

Это уже надоело слышать Марку.

– Ты не знаешь, кто мой тип.

– Конечно, знаю. Молодые блондинки с буферами. Все это знают.

– Разве это так очевидно?

Салазар пожал плечами.

– Ты молод и веселишься.

– Уверен?

– А разве нет?

Марк не ответил.

– Если тебе не весело, почему ты это делаешь? – спросил Салазар.

– Ты считаешь это смешным? – спросил Марк задумчиво.

Небольшой мускул дёрнулся на щеке Салазара.

– Я такой, какой есть, Марк.

– Чушь.

– У нас всех есть недостатки. Мы не можем изменить их, просто потому что хотим этого. Это так не работает, – вздохнул Салазар. – Если бы это работало, то мы бы делали всё, что приходит нам на ум. Неважно, как сильно я хочу этого, но мне никогда не покорить Эверест.

– Поэтому ты не развёлся с мамой, чтобы быть с ней?

Салазар хотел было начать, но маска безразличия скрыло его настоящее лицо.

– Ты очень любил Джорджию Лав, разве нет? – спросил Марк.

– Почему ты так считаешь?

– Ты ответил не сразу. И дал Блэйну пять миллионов, – сказал Марк, имея в виду сына отца от другой женщины.

Джорджиа Лав Дэвис была единственной женщиной, за которой Салазар присматривал время от времени. Должно быть, она особенная. Салазар был не из тех, кто помнит о своих бывших. Их слишком много, чтобы беспокоиться о каждой.

– Я действительно забочусь о ней, но она не похожа на женщин, с которыми я встречался. Она могла простить мне все мои недостатки, кроме моей неспособности оставаться верным. Это бы сильно ранило её. Я не мог так с ней поступить.

Марк почувствовал нечто горькое и отравляющее внутри. Он прошёлся по старым и неприятным воспоминаниям, которые он пообещал себе никогда больше не вспоминать.

– Но ты смог так поступить с мамой.

– Твоя мать знала, во что ввязывается, – ответил Салазар, его голос не дрогнул. – Она выбрала выйти замуж за меня, даже прочитав брачный договор. Её адвокат посмотрел его, так что я точно уверен, что она понимала, что это значит.

– Она родила тебе пять детей.

– Это был её выбор. Я никогда не просил столько много. Мне только хотелось сына.

– Ага. Дэйн, которому плевать на всех. Прямо как ты в какой-то степени.

– Марк, – было резкое предупреждение в голосе Салазара.

– А ты разве беспокоишься о ком-то, кроме себя? – Марк поднялся и посмотрел вниз на своего отца, который по-прежнему сидел. – Ты когда-нибудь задумывался, почему у неё пять детей с тобой?

– Конечно, – голос Салазара стал громче и напряжённее. – Она хотела использовать их, использовать тебя, чтобы контролировать меня. Не моя проблема, что она ошиблась. Мы не можем изменить, кто мы есть на самом деле. Поэтому мы живём этой жизнью, а не какой-нибудь другой.

– Это неправда, – ответил Марк. – Мама изменилась. Она улыбалась и проводила время с нами. Теперь нет. Что-то в ней сломалось. Она редко улыбается и проводит время с нами.

– Возможно, она бы чаще улыбалась, если бы ты встречался с наследницей, что она для тебя подобрала. Ты не думал об этом? – Салазар с жалостью посмотрел на него. – Думаешь, что, встречаясь с Хилари... что ты докажешь? Что ты не тот, о ком говорят люди? Что ты лучше меня, потому что можешь измениться?

Его слова были похожи на удар. Марк слушал, напрягшись.

– Не будь осуждающим идиотом. Чем бы ты ни занимался с Хилари, это закончится через три месяца или меньше. А затем ты вернёшься к своим блондинкам с большими буферами, потому что это то, кто ты есть, это то, что тебе нравится, – Салазар встал, его движения были мягкими и элегантными. – Думаешь, твоя мать святая? Я знаю о её любовниках. Но я смотрю сквозь пальцы на это ради семьи. Надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы это понимать, – он поправил запонки и ушёл, оставив Марка поражённого.

Откуда Салазар мог знать о мужчинах матери? Марк знал... но только потому, что случайно наткнулся на одного из них, когда ему было девять. Его мать не узнала, как и её любовник, но Марк понял, что она делает то же самое, что с ней делает отец.

В отличие от Салазара, Кейнлис не убивала время просто так. Она делала это, чтобы найти утешение и отдушину, которые она не могла получить от мужа.

Как будто родить пятерых детей недостаточно, чтобы изменить его.

Марк медленно пошёл к дому. Хилари стояла в фойе и обнимала себя. Она была бледна, и её глаза были красными, как будто она вот-вот сломается.

Вот, что он сделал с ней своим поцелуем.

Он хотел показать всем, что они ошибались насчёт него. Что он не придурок, который не заслуживает любви хорошей женщину из-за того, что не может быть с ней больше трёх месяцев, что не мог использовать Хилари как подопытного кролика. Если его отец прав насчёт того, что он не сможет измениться, то он в конце концов только ранит её.

Женщина, которую не любят так, как она этого заслуживает, станет резкой и ожесточится. Он видел, как это случилось с мамой. Медленное отравление жизни.

Хилари заслуживает лучшего.

– Эй, – начала она в тот же момент, когда он сказал:

– Я...

Марк откашлялся.

– Ты первая.

– Ага. Ну... я должна идти сейчас. Есть куча работы, – сказала она неубедительно.

– Хорошо, – он засунул руки в карман и сжал их в кулаки.

– Думаю, я буду занята ближайшие несколько дней. Ты же знаешь, как это бывает.

– Конечно.

– Я отправлю тебе одежду, туфли и всё остальное как можно скорее

– Всё хорошо. Я пошлю кого-нибудь забрать всё это.

– Не стоит. Я не против.

Чёрт побери. Вот к чему свёлся их разговор? К ужасным и глупым вещам?

– Хорошо. Я подброшу тебя к Джо, чтобы ты могла пересесть на свою машину.

– Было бы замечательно. Спасибо.

– Ага. Без проблем.

Он улыбнулся, но хотел зарядить в кирпичную стену дома, пока его костяшки не начнут кровоточить.

Но даже боль не сможет выудить жалость к себе в его сердце.