М-р Уитлэч смотрел на нее. Просто смотрел на нее. Стройная девушка в фартуке, во всем белом, вопросительно склонив голову набок, держала коробку с перцем. Затухающий солнечный свет придал ей золотой ореол и окутал сцену потусторонним сиянием.

Тревор никогда раньше не представлял себя ответом на чью-то молитву. Уничижительный опыт, особенно когда он с дискомфортом сознавал собственные замыслы относительно будущего мисс Финей. Глядя на нее, он испытывал странное чувство — будто наткнулся на какое-то прекрасное дикое существо в лесу: она былa прелестна, грациозна, пленительна и, как дикарка, не сознавала своего очарования. И он, хищник, задумал погубить это доверчивое существо с не бóльшим сожалением, чем испытал бы при отстрелe фазана.

Это была неприятная мысль. Тревор изо всех сил старался изгнать ее. В конце концов, если он не воспользуется шансом, какой-нибудь другой мужчина заполучит ее. Мужчина, который может плохо с ней обращаться и в итоге бросить без гроша в кармане. Она заслуживала лучшего. А кто лучше Тревора Уитлэча? Бессмысленно терзаться сомнениями. Будь проклята совесть! Эта девушка была совершенно неподходящей для брака. Кларисса Финей рождена стать наградой холостяка, и, ей-богу, он собирался стать этим холостяком.

— Делайте, что хотите. Я зажгу лампу, — резко сказал он. Он внезапно обнаружил, что больше не может смотреть ей в глаза, и отвернулся.

Следующие сорок пять минут они вместе готовили еду. Кларисса начала с довольно нервного признания, что ее единственный подлинный талант на кухне — это заваривать чай. Когда стало ясно, что она знает не больше, чем он, как приготовить обед, мистер Уитлэч отыскал хлебный нож и постановил: поджаренный сыр будет отличным решением. Кларисса, обрадовавшись, выразила уверенность, что поджаривание сыра не перегрузит ее кулинарные способности. Она с увлечением начала нарезать хлеб и сыр, отправив хозяина за припасами в кладовую. Он вышел победителем, триумфально неся тарелку с фруктами, другую — с орехами и половину большого яблочного пирога.

Приготовление еды было новым опытом для них обоих. Поскольку мистер Уитлэч необычайно любил новые приключения, он взялся за проект с энтузиазмом, напомнившим Клариссе щенка, который притаскивает палки. Его не обиделo подавленное хихиканье Клариссы, напротив, ее веселье, казалось, вдохновляло Треворa. Чем забавнее она находила его, тем возмутительнее он становился — пока в кухне не зазвенел их дружный смех.

После продолжительного — и все более и более веселого — поиска, они нашли тарелки в кладовой дворецкого, серебро в ящике соседней столовой и салфетки в шкафу для белья. Столовая была холодной и темной, и казалось глупым есть скромные закуски в ее арктическом величии. Поэтому они отказались от столовой в пользу теплой, освещенной лампой кухни. Небрежно усевшись на деревянные табуреты, они разложили пиршество на столе.

Эта уютная и веселая еда как раз соответствовала вкусу мистера Уитлэча к неформальности. И также успокоилa чувствительность Клариссы. Она не могла нервничать из-за мужчины, с которым ела хлеб c сырoм на кухне. Фактически, к концу обеда, она болтала и смеялась с Тревором, как будто знала его всю жизнь. Она не могла вспомнить, когда бы чувствовала себя более расслабленной и беззаботной.

Наконец мистер Уитлэч со вздохом оттолкнулся от стола и похлопал по элегантному жилету.

— Мои комплименты шеф-повару, — сказал он одобрительно.

— Я передам ему, что вам понравилось, — пообещала Кларисса.

Она подтащила деревянную вазу с фруктами, стоящую в центре стола, и наклонила, осматривая содержимое.

— Это была ваша реплика, чтобы изящно встать из-за стола и извиниться, — любезно сообщил ей мистер Уитлэч. — Я должен посидеть здесь с бокалом портвейна в течение двадцати минут, а затем присоединиться к вам в гостиной.

Кларисса выбрала яблоко и укоризненно ткнула им в мистера Уитлэча.

— Oтправите меня из этой комнаты одну на свой страх и риск, — объявила она. — Я знаю не больше нерожденного младенца, где может располагаться ваша гостиная.

— А то и меньше, — размышлял он. — Вы правы. Было бы жестоко отправить вас в неизведанные пустоши Моркрофт-Коттеджа. Дневной свет застал бы вас усталой и задыхающейся, ищущeй гостиную.

— И скорее всего, не дальше десяти футов от места, где начинала, — закончила она, посмеиваясь. — Я всегда хожу по кругу, как бы сильно ни старалась держать прямую линию.

— Ну, старайтесь ни старайтесь, a в этом доме вы не сможете провести прямую линию. Внизу это сумасшедшее лоскутное одеяло из комнат, наверху все коридоры выглядят одинаково, и…

Он замолчал, отвлеченный действиями Клариссы. Она крутила яблоко правой рукой, держась за стебель левой, и при этом считала себе под нос.

— Что вы делаете?

— Что? О! — Кларисса остановилась, глядя на свои руки, как будто только что открыла для себя их занятие. Она засмеялась, качая головой. — Думаю, сила привычки. Пожалуйста, не обращайте внимания.

Тревор был озадачен.

— Что это? На мгновение я подумал, что вы занимаетесь колдовством.

— О боже! Нет, это просто глупая игра, за неимением лучшего слова.

К его удивлению, она покраснела и глянула на него полустыдясь, полусмеясь.

— Девочки в Академии это делают. Вы скручиваете яблоко сo стебля, проговаривая алфавит. При каждом поворотe вы произносите букву, и стебель в конце концов ломается.

— Какое удовольствие, — с сомнением сказал мистер Уитлэч.

— Ну, видите ли, это такая игра в гадание! — рассмеялась oна. — Стебель должен сломаться, когда вы произносите инициалы человека, за которого собираетесь выйти замуж.

— Ах. Это проливает совершенно новый свет на практику. Очень научно, — одобрил он, казалось, сильно пораженный. — И еще говорят, что женское образование — пустая трата времени! Я вижу, деньги вашего отца потрачены не зря.

Она поперхнулась, но он вежливо продолжил:

— Неужели я никогда не женюсь? Вот так разочарование. Будь мои родители живы, я бы написал им осуждающее письмо на эту тему. Мое будущее погублено! Исключительно из-за отвратительной небрежности, когда они назвали меня. Несправедливо.

— Как вы абсурдны!

— Вовсе нет. Вам придется крутить яблоко безнадежно долго, чтобы дотянуть до любого из моих инициалов, не отрывая стебля.

Кларисса выглядела задумчивой, катая его имя на языке:

— Тревор Уитлэч. Хм-м-м. Т и У. Боюсь, вы правы, сэр.

Ему понравилось звучание его имени на ее губах. Он улыбнулся:

— Моя леди должна будет начать считать в обратном порядке.

Кларисса вытащила еще одно яблоко.

— Я так никогда не пробовала! — воскликнула она, смеясь. — Думаю, чтобы сыграть в игру задом наперед, нужно держать яблоко задом наперед, не так ли?

— О да, — сразу сказал он. — Последовательность — ключ к любому научному эксперименту.

Она торжественно подняла плод в левой руке, взяла стебель правой и начала скручивать.

— Х-ф-у, — считала она. — Т…! — И стебель аккуратно отломился.

— Ваша идея работает! — воскликнула она, ее глаза танцевали.

Она швырнула ему стебель и страстно откусила яблоко идеальными белыми зубами.

Мистер Уитлэч почувствовал, что его сердце перевернулось. Он поймал стебель и торжественно сунул его в карман жилета, недоумевая, как мог вообще думать, что Кларисса хоть в чем-то похожа на свою мать. Это внезапно показалось святотатством.

— Спасибо, мисс Финей. Вы успокоили меня, — сказал он серьезно.