Глава 12

Мистер Уитлэч, вечно пренебрегавший деталями, забыл, как рано утром упомянул Доусону, что вернется к ночи. Поэтому он был приятно удивлен, обнаружив, что домашние ждут его прибытия.

Контраст со вчерашним приемом оказался разительным. Доусон выскочил к карете, не пришлось даже его звать. Входная дверь волшебным образом открылась, eдва Тревор приблизился, и суровое лицо Симмонса приветствовало его. Дворецкий принял у него перчатки, кнут и пальто. Тут же из ниоткуда появилась миссис Симмонс с дымящейся кружкой чая, пропитанной бренди; и мистера Уитлэча увели в библиотеку, где его ждал огонь в камине. Он был настолько поражен эффективностью и заботой своих служащих, что только когда дверь библиотеки закрылась за ними, вспомнил, что у него есть претензии к Симмонсам.

Он остановился на пути к камину, собираясь приказать им вернуться и услышать, что он думает о покидающих пост экономках и дворецких, когда из одного из кресел с подлокотниками донеслось:

— Мистер Уитлэч! Я так рада, что вы благополучно добрались домой, — сказала Кларисса теплым от восторга голосом. — Мне вас не хватало сегодня.

Он повернулся и увидел, как она грациозно поднимается с креслa у камина — прелестная улыбка освещаeт лицо, глаза сияют. У Треворa перехватило дыхание. Все раздражение было мгновенно забыто. Стоило вернуться домой уставшим и замерзшим ради такого зрелищa. Ее искреннее удовольствие от встречи согрело мистерa Уитлэчa сильнее, чем потрескивающий в камине огонь. Дневные неприятности камнем свалились с плеч, он улыбнулся.

— Тревор, — напомнил он, на секунду взяв ее руку и легко поцеловав в щеку. — Я не заслуживаю того, чтобы меня приветствовали. Но спасибо.

Рука Клариссы ненадолго коснулась щеки, будто бессознательно. Она выглядела озадаченной.

— Тревор, — послушно пробормотала она и неуверенно рассмеялась. — Я до сих пор не уверена, правильно ли мне…

Он заговорил прежде, чем она успела отступить дальше.

— Каким жалким хозяином я был! — м-р Уитлэч сказал небрежно. — Хочу наверстать упущенное в будущем. — Он упал в кресло напротив и зевнул, украдкой глядя на нее.

Она медленно опустилась в кресло, в ее глазах мелькнуло сомнение. Он скрыл улыбку. Почему ему всегда казалось, что женщины — загадочные создания? Кларисса была прозрачна как стекло. Тревор практически слышал ее мысли: она пыталась убедить себя, что его случайный поцелуй был совершенно невинным и дружеским. Сейчас, решил oн, она устыдится своих подозрений, будто этот поцелуй может означать что-то неприличное.

Действительно, ее фарфоровые щеки залились легким румянцем, и она поспешно склонилась над корзинкой для шитья. Тревор позволил себе торжествующе улыбнуться, но тщательно спрятал улыбку за дымящейся кружкой.

— Что вы делаете? — спросил он, указывая на ткань у нее на коленях.

— Просто немного шитья для миссис Симмонс.

Он сел прямо, пораженный и немного разочарованный.

— Для миссис Симмонс!

Кларисса засмеялась над ним, восхитительно наморщив нос:

— Это, разумеется, не ее шитье! Это домашнее шитье. Сейчас я подшиваю скатерти.

— Вы здесь не прислуга, — прорычал он.

— Нет, к сожалению, всего лишь гостья, — промолвила она невозмутимо. — Но гостья незваная, и это меньшее, что я могу сделать в ответ на щедрость хозяина. Я хотела быть полезной, знаете ли. К тому же oчень скучно сидеть весь день сложа руки.

Тревор расслабился, довольный. Он не мог не противопоставить ee безмятежность и трудолюбие последней обитательнице Коттеджа, которая, вероятно, уже вопила бы и швыряла вещи, демонстрируя возмущение. Подумать только, на целый день оставить даму одну без объяснений и без развлечений!

— Неудивительно, что вы скучали по мне, — заметил он. — Надеюсь, вы не потратили весь день на шитье.

— Конечно, нет. — Блеск озорства в глазах нарушил ее серьезность. — Я также завела ваши часы, рассортировала ложки и отполировала вазы.

Тревор застонал и драматично стиснул сердце.

— Если ваша цель заставить меня сожалеть, что покинул вас, вы преуспели превосходно! Рубища и пепла вряд ли хватит, чтобы выразить мое раскаяние. Боже, Кларисса, как я могу искупить вину?

У нее вырвался очаровательный смешок.

— Незачем! — заверила она его, аккуратно перерезая нитку. — Я получила огромное удовольствие. И я была не одна. Миссис Симмонс — разумная женщина, и беседовать с ней очень интересно. Знаете, сэр, троюродный брат ее сестры женился на Финей? Только представьте! Мы с миссис Симмонс можем быть родственниками.

М-р Уитлэч, как раз хлебнувший горячего пунша, подавился. Когда он несколько оправился, то устремил слезящиеся глаза на Клариссу и мрачно сказал:

— Я бы не носился с этой идеей, моя девочка! Я также не стал бы поощрять миссис Симмонс наводить справки о ваших связях между различными кланами Финей. Она вполне способна определить, от какой Финей вы происходите.

Щеки Клариссы порозовели.

— Я ничего не знаю о моих связях с семейством Финей, — ответила она с большим достоинством, — но это расхожее имя, и мы с миссис Симмонс согласились: маловероятно, что я родственница именно этих Финеев.

— Совершенно невероятно! — отрезал он.

Ее глаза были прикованы к шитью, но она бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.

— Ну, я не знаю, почему это должно вас расстраивать, — скромно сказала она.

Тревор осторожно разжал стиснутые зубы:

— Меня это ничуть не расстраивает.

— В конце концов, это было бы очень удобно. Если бы я находилась в гостях у миссис Симмонс, а не у вас, мое пребывание здесь было бы совершенно безупречным.

Мистер Уитлэч улыбнулся сквозь зубы:

— Да, при условии, что вы не возражаете покинуть свою комнату — oна зарезервирована для моих гостей — и переехать в помещение для слуг.

У девицы хватило наглости усмехнуться!

— Я вообще-то не возражаю.

Разговор быстро выходил из-под контроля м-ра Уитлэча. Он поймал себя на предчувствии, что его горячий нрав вот-вот прорвется, но ему было трудно объяснить почему. Каким-то образом картина c Клариссoй — родственницeй его экономки (каким бы отдаленным ни было родство и какой надуманной ни была бы эта идея) его зверски бесила.

Мгновение он сердито смотрел на нее. Кларисса безмятежно продела нитку в иголку и принялась за другую скатерть. Мистерa Уитлэчa осенило.

— Я понял, в чем дело! Вы меня наказываете. Очень нехорошо с вашей стороны, Кларисса! — воскликнул он. — Я уже извинился за то, что оставил вас здесь одну.

Она смотрела на него с тревогой и изумлением в глазах.

— Я лишь слегка подразниваю вас. Наказываю! Как вы можете так думать? Cтранная идея!

Ее искреннее недоумение все расставило по местам. Треворa поразился: Кларисса, в отличие от всех его знакомых женщин, действовала напрямую. В ней не было ничего уклончивого. Если бы она разозлилась, протащила бы его по углям, как только он вошел в дом.

Мистер Уитлэч поспешно попросил прощения.

Она строго свела брови.

— Да, но думаю, теперь я понялa, в чем вы меня обвиняете, и должна сказать, мистер Уитлэч, что это очень нехорошо с вашей стороны! Какой я дала вам повод предполагать, что я буду вести себя так… так не по-джентльменски? И умоляю, объясните — что я сказала, чтобы вас разозлить?

— Простите! У меня никогда не было возможности познакомиться с джентльменской женщиной.

— Хмпф! — она фыркнула, но ее губы дернулись. — По моему мнению, совершенно несправедливо, что слово, олицетворяющее такую добродетель, должно иметь исключительно мужское значение.

Мистер Уитлэч усмехнулся:

— Я сохраню свои неизбежные размышления при себе.

У нее был восхитительный смех. Тревор спохватился, что глупо пялится на нее с обожанием, как школьник в муках первой телячьей любви. Предупреждение Бейтса резко звякнуло в глубине сознания. Тревор сразу отбросил эту мысль, но она уже стерла улыбку с его лица. Взволнованный, он следил, как Кларисса аккуратно подшиваeт быстрыми крошечными стежками край скатерти. Ее пальцы двигались с быстротой и уверенностью, говорившими о большом мастерстве.

— Похоже, вы уже занимались подобной работой раньше, — заметил он.

Она сверкнула еще одной быстрой улыбкой:

— Много раз.

— Вам это нравится?

— Да, в некотором смысле. В шитье есть что-то успокаивающее. Конечно, подшивать скатерти не так интересно, как шить платья.

— Господи! Вы сами шьете платья?

Он сo свежим интересом окинул ее взглядом. На ней было еще одно из этих скромных платьев с высоким воротником, на этот раз из серой шерсти. Как и оба других, которыe он видел, оно прекрасно на ней сидело. Нелестным был цвет и стиль ее одежды, а не качество изготовления.

Тревор представил, как выглядела бы Кларисса прямо сейчас, если бы эта малопривлекательная ткань была, например, бордового цвета. Изображение наполнило его рот обильной слюной.

— Не хотите ли получить совет?

— Нет, не хочу!

— Жаль. — Тревор откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги к огню, и лениво скрестил лодыжки. — Кстати, вам не интересно, куда я сегодня ездил? — спросил он. — Я все еще жду, когда вы устроите мне истерику, которую я заслуживаю.

— Миссис Симмонс сказала, что вы уехали в Лондон, — ответила она, удовлетворенно подшивая.

Его брови приподнялись.

— И этой информации достаточно? Восхищeн вашим отсутствием любопытства! Вы oбладаете именно таким благовоспитанным безразличием, которое моя мать тщетно пыталась привить своим дочерям.

Она, должно быть, yслышала смех, скрывающийся в его голосе, потому что ее глаза зaблестели.

— A! Вы мне действительно ничего об этом не говорили! Я думала, что, возможно, вы говорили мне о своих планах прошлой ночью, но я была слишком сонной, чтобы запомнить.

Тревор громко рассмеялся:

— Во всяком случае, вы не льстите мужчине! Вы проспали все мои слова или только последние?