Пролог

Айзек

Дежавю; эту фразу придумали французы, и сегодня мне показалось, что я ею живу. Потому что подобное уже происходило ранее. И осознал я это, как только вошел в дверь.

Black Rose Ink — ультрасовременный и девственно-чистый тату-салон в Сохо, центре Лондона. Я точно знал, чего хочу, еще до того, как записался туда, в отличие от Лос-Анджелеса, который проносится в моих мыслях, когда я представляюсь молодой женщине-администратору.

На этот раз никакого пирсинга Монро, подсказывает мне мой разум. Вот в чем разница.

К тому же поход в салон являлся запланированным. Я сам договорился о встрече и держал этот визит в секрете от всех.

Включая его.

Непрерывное жужжание машинки тату-мастера проходит сквозь мой разум, проявляясь на коже физической реакцией в виде мурашек.

На меня влияет не специфика нанесения татуировки, а ее непоправимость. Решение сделать эти слова неизгладимыми — вот, что кружит мне голову, и прошлое вновь проносится перед глазами. У меня были те же самые мысли и чувства в Лос-Анджелесе, но совершенно по другим причинам.

В прошлый раз я забрел в салон случайно, не мечтая о татуировке и даже не задумываясь о ней.

А на этот раз лежу под одним из самых востребованных тату-мастеров Лондона — Брэйтом Коннорсом.

Он привлекателен.

И к тому же гей.

С проседью в темных волосах, пронзительными голубыми глазами и подтянутым телом, покрытым рисунками, Брэйт — мужчина, с которым я, несомненно, разделил бы постель. В прошлом.

Теперь же лежа под худощавым и мускулистым мужчиной, который талантливой рукой оставляет рисунки на моей коже, я думаю не о нем.

Флинн — вот, кто занимает мои мысли.

Несмотря на окутывающий меня аромат Брэйта, и на то, что в глубинах его глазах отчетливо светится приглашение, мой разум — мое сердце — уже принадлежит другому.

Брэйт собирается пометить меня, но в гораздо меньшей степени, чем это сделал Флинн. Мужчина, по которому весь мир сходит с ума, когда видит в фильмах или на телевидении, принадлежит мне, а я — ему.

Флинн Филлипс.

Моя единственная любовь, благодаря которой мы стали парой.

Пока игла Брэйта продолжает оставлять след на моей коже, я закрываю глаза и начинаю вспоминать остальные тату, которые у меня появились, начиная с первой.

Признание — это Покой

Слова, предназначенные не для Флинна, но на которые он заявил права.

В тот день, в Лос-Анджелесе, я запечатлел чернилами признание самому себе, но признаюсь, что даже тогда, лежа на кушетке мастера, думал о мужчине, который терзал мое сердце. В тот момент он уже занимал часть моего сознания и, осмелюсь сказать, души, несмотря на то, что не являлся частью моей жизни.

И теперь, спустя почти три года после первой тату, Флинн прочно укоренился во всех аспектах моего мира, семьи и меня.

Не существует Айзека без Флинна.

Мы двое стали одним целым, как бы слащаво это ни звучало — и я знаю, что так и есть. Поверьте, я никогда не ожидал, что буду чувствовать себя вот так.

Мы оба являлись мужчинами, которые не верили в бессрочные обязательства перед одним человеком. Каждый из нас избегал отношений, которые бы продолжались больше одной ночи, а в случае с Флинном, он избегал любого влечения, которое не относилось к прекрасному полу.

До меня.

И все же, несмотря на все невзгоды, мы вместе.

Флинн Филлипс и Айзек Фокс — в данный момент, самая популярная британская гей-пара. Ярлык, о котором мы никогда не думали и никогда не мечтали, однако он появился наравне с ответственностью, к которой мы явно оказались не готовы.

Пока Брэйт вытирает излишки чернил на моей груди, прежде чем продолжить работать над утвержденным мною дизайном, я рассеянно тру внутреннюю сторону запястья о грубую ткань джинсов. Там, где расположена еще одна тату.

Якорь — такой же, как и на запястье Флинна — стал вторым рисунком на моем теле. Мы сделали одинаковые тату несколько месяцев назад, чтобы отпраздновать покупку нашего первого совместного дома. Именно после нее у меня развилась легкая зависимость к нанесению живописи на кожу, из-за которой на теле появились различные сюжеты от бабочек и цветов до того, что запечатлелось в моем разуме. Но в данный момент, ощущая мягкое дыхание Брэйта, которое скользит по обнаженной коже моей груди, и его иглу, что приносит желаемый кайф, могу сказать точно — этот эскиз предназначается Флинну.

Чуть выше моего сердца Брэйт аккуратно рисует чернилами розу ветров, содержащую символ бесконечности и слова «где бы ты ни был».

Потому что именно туда я всегда буду стремиться. Где бы он ни был.

Может, Флинн и не являлся моим началом, зато станет его окончанием.

И к концу года об этом узнает весь мир.

Айзек Фокс-Филлипс.

Флинн Филлипс-Фокс.

Айзек Филлипс.

Флинн Фокс.

Айзек и Флинн.

Муж и муж.

Мне все равно, какую фамилию я буду носить, лишь бы она связывала меня с ним. Навсегда.