Глава 4

Айзек

Я потерял клиента. Чего и следовало ожидать.

Если кто-то нанимает вас на работу, а вы срываете его планы, то легко предположить, что этот человек разозлится. И правильно сделает — на его месте я поступил бы точно так же. Когда ты якобы работаешь с одним из лучших в своем бизнесе, то ожидаешь получить исключительное обслуживание. И предполагаешь, что тот будет вести себя как профессионал и не отменит заказ, неопределенно сославшись на «личные» причины.

Давайте посмотрим правде в глаза, мое оправдание так себе.

С самого начала моей карьеры не было ни одного клиента, который решил бы отказаться от проекта или же уволил меня. Когда я только начинал, у меня была склонность брать на себя слишком много работы, в стремлении сделать себе имя, и переутомление шло со мной рука об руку. Теперь же у меня очередь из заказов, и я могу выбирать тот проект, который мне интересен. Я создал свой бренд и репутацию с нуля, так что потеря рекламной кампании для престижного автодилера должна бы расстроить меня — ведь я столько работал ради известности, и именно этот факт позволил мне взять на себя съемки такого статуса — однако не расстроила, даже чуточку, что говорит само за себя.

На самом деле, когда я выпрыгиваю из такси с ручной кладью в руке, единственное, что занимает мои мысли — это Флинн.

И он вне конкуренции.

Это так непохоже на нас — ссориться. Конечно, до того, как начать встречаться, у нас имелись определенные разногласия, но с тех пор, как стали парой, мы крайне редко спорили и никогда не повышали голоса или проводили дни, не разговаривая друг с другом.

Из-за нашей недавней ссоры я чувствую себя брошенным на произвол судьбы. Я безумно скучаю по Флинну, и последние несколько дней нашего молчания кажутся настоящей пыткой.

Вот почему обнаруживаю, что приехал в терминал задолго до начала посадки.

Вместо того, чтобы войти в душный аэропорт, я нахожу пустую скамейку на солнце и достаю свой телефон. И уже собираюсь набрать номер Нейта, чтобы наверстать упущенное, потому что в последнее время я не был ему хорошим братом и знаю, что у них с Лив проблемы, как слышу рингтон входящего звонка.

На долю секунды мне кажется, что это Флинн, но на экране высвечивается номер «Black Rose Ink», тату-салона Брэйта Коннорса.

— Привет, Айзек, — здоровается Брэйт своим глубоким протяжным голосом с шотландским акцентом. — Так заживает тату?

Если бы я был одинок, одного его голоса оказалось бы достаточно, чтобы мне захотелось затащить парня в свою постель. Тон его голоса напоминает выдержанный виски — насыщенный, мягкий и дымчатый.

Свободной рукой я рассеянно провожу по почти полностью зажившей тату на груди. Ткань рубашки слегка цепляется за корку на коже — напоминание о том, зачем и для кого я это сделал.

— Хорошо, приятель. Даже отлично. В будущем я, несомненно, вернусь за следующей. Думаю, что слегка пристрастился к игле, — неловко смеюсь, потому что меня смущает случайный звонок Брэйта, а физическое влечение к нему вынуждает меня чувствовать себя некомфортно, особенно учитывая то, как обстоят дела у нас с Флинном. Для меня это странное чувство. Я всегда был уверен в себе, уверен в своих желаниях, никогда не стыдился брать то, чего желал и никогда не боялся быть собой.

— Ну, ты знаешь, где меня найти, и я был бы счастлив снова приложить к тебе свою руку.

Я не упускаю из виду скрытый смысл его слов или то, как его голос, если такое возможно, становится еще более дымным и более соблазнительным.

Мне известно, что наше влечение взаимно, но я никогда не вводил никого в заблуждение и не собираюсь начинать сейчас.

— Да, — прочищаю горло, — по поводу тату неплохая идея. Может, в следующий раз мне удастся уговорить Флинна пойти со мной и тоже выбрать себе какую-нибудь, — а затем, просто чтобы убедиться, что Брэйт понимает, что у меня серьезные отношения, я добавляю: — Ты позвонил по какой-то определенной причине? Тебе нужна фотосессия? К сожалению, в данный момент я завален проектами.

Брэйт смеется, но не над моими словами, а над самим собой.

— Да... Что-то вроде того, — и замолкает на несколько секунд, прежде чем добавить: — Черт, как неловко. Мне казалось, что мы...

Прерываю его, потому что ощущаю себя точно так же.

— Я более чем польщен твоим звонком, Брэйт, но я с Флинном, и у нас отношения, — и тут начинаю смеяться над собой. — Черт, еще несколько лет назад я бы за тобой приударил, но не сейчас. Прости за прямоту.

Мужчина тяжело вздыхает, прежде чем ответить:

— Да, я уважаю твое решение, но, если ты когда-нибудь его изменишь... — когда я не отвечаю на приманку, Брэйт добавляет: — Не вини за попытку.

Я посмеиваюсь над его признанием и признаю:

— Не буду. Спасибо за звонок, Брэйт. Еще увидимся, — мы прощаемся, и когда я вешаю трубку, то понимаю, что потерял крутого тату-мастера.

Возвращение в его салон показалось бы слабой надеждой и искушением. Тем, что я не собираюсь доводить до конца.

Я могу оценить привлекательность мужчины или женщины. И мое эго тешит знание о том, меня желает такой человек, как Брэйт. Однако данный факт оставляет горький привкус во рту. С момента появления Флинна в моей жизни, я всегда буду думать лишь о нем. И никогда не дам ему повода во мне сомневаться.

От осознания этого факта моя кожа покрывается мурашками.

Я смотрю на свой теперь уже темный экран телефона, а затем поднимаю глаза, ощущая на себе чей-то взгляд.

Мое сердце начинает бешено колотиться в груди.

Не может быть.

Подняв руку, чтобы заслониться от яркого солнечного света, я щурюсь, глядя на безмолвную фигуру, стоящую передо мной, словно мираж, сотворенный из воздуха. Флинн — шокированный и встревоженный — смотрит на меня и замешательстве хмурит брови.

Должно быть, у меня галлюцинации.

— Айз, что ты здесь делаешь? Я думал, у тебя куча работы. Думал, ты… — мираж Флинна появляется и исчезает из поля зрения каждый раз, когда я моргаю. Солнце обрисовывает силуэт его тела, делая мужчину похожим на Бога. Или ангела. Очень хмурого на вид ангела. — Айзек. Мать твою! Я с тобой разговариваю! Аэропорт — последнее место, где я ожидал увидеть того, кто сказал мне, что завален работой. Ты, что, собираешься просто сидеть и игнорировать меня? Я всю ночь летел, чтобы…

— Ты здесь, — с моих губ срывается тяжелый выдох, останавливая его рассуждения на полуслове.

Флинн стоит, переминаясь с ноги на ногу, его пылающий гнев исчезает, как завитки тонкого дыма. Мужчина смотрит на меня сверху вниз с чем-то вроде сожаления во взгляде, но в нем читается и другая эмоция. Что-то, похожее на облегчение.

— Да. Я здесь. Вот, вернулся…

— Ко мне, — заканчиваю я за него, не в силах сдержать радость в своем голосе. — Ты вернулся ко мне, — это утверждение, и я знаю, что так и есть, несмотря на напряжение последних нескольких дней. — А как же Микель? А фильм? Он, что, тебя уволил? Мы можем…

— Айз, — Флинн поднимает дрожащую руку, останавливая поток моих вопросов. — Почему ты здесь? — в уголках его грустных глаз появляются морщинки. — Я могу позже рассказать все о фильме, но сейчас, похоже, ты куда-то собрался, — он бросает короткий взгляд на сумку у моих ног. — Мне казалось, у тебя нет времени на разъезды по миру.

В словах Флинна слышится обвинение, и оно ясно написано на его лице. Он считает, что я собираюсь куда-то свалить, ничего ему не сказав. Флинн думает, что я кормлю его ложью. И все, что я планировал ему сказать, когда наконец доберусь до Лос-Анджелеса, вылетает из головы. Поэтому произношу единственное, что приходит на ум.

— Как раз собирался лететь к тебе, — я встаю, и нас разделяет всего несколько дюймов. Благодаря почти одинаковому росту, наши взгляды направлены друг на друга. Этот разговор за пределами аэропорта Хитроу не входил в мои планы, особенно на глазах у людей, спешащих мимо. Некоторые из них оборачиваются, когда замечают Флинна, и в их взглядах мелькает узнавание. — Решил поступить правильно и все исправить.

Флинн смотрит на меня и моргает. Его темно-карие глаза изучают мои, выискивая правду. Так что я решаю ничего не скрывать.

— Прости меня, — вот она, моя истина.

Потому что мне очень жаль, что я не понимал, как ему было плохо.

После разговора с Джейком я осознал, что Флинн набрасывается на меня только в моменты, когда ему настолько хреново, что он не может сдержаться. Боль вырывается из него, словно столп огня, и парень не знает, что с ней делать и как ее сдержать. И от этого взрыва в разные стороны летят осколки, поражая сердце каждого, кто находится рядом. И да, Флинн ранил меня, но моя боль не шла ни в какое сравнение с той, что он причинил самому себе.

— Почему… Почему ты просишь прощения? Ведь это я веду себя как избалованный придурок. Я единственный, кто относился к тебе как к ничтожеству, в то время как ты являлся для меня всем, Айз. Ты — мой мир! — его грудь вздымается, а слова вырываются из горла вместе с воздухом, наполняющим легкие, отчего Флинн начинает задыхаться.

Я не могу находиться так близко к нему и не прикасаться, но мы все еще стоим на шаткой почве недосказанности. Поэтому, вместо того, чтобы протянуть руку, схватить Флинна за шею и притянуть его рот к своим губам, чего так сильно желает вся моя сущность, я делаю медленный шаг вперед и беру его руку в свою. Тепло прикосновения мужчины, то, как его пальцы скользят между моими, а затем сжимаются в тугой хватке, немного облегчает внутреннюю тревогу.

— Поехали домой, Флинн.

Он тяжело сглатывает, смотрит вниз на наши соединенные руки и, не встречаясь со мной взглядом, шепчет:

— Я хочу этого больше всего на свете. Скажи мне, что я не испортил наши отношения.

А когда поднимает свой взгляд на меня, я стараюсь удержать его, чтобы Флинн не усомнился в моих следующих словах.

— Ничего ты не испортил. Мы ссорились еще до того, как сошлись. Это просто незначительный всплеск эмоций, над которым, конечно, стоит поработать. Но ни один из них не может навредить нашим отношениям, — одной я рукой сжимаю ладонь Флинна, а другой подхватываю свою сумку. — Давай выбираться отсюда, — я ловлю взгляды прохожих, замечая несколько телефонных камер, нацеленных в нашу сторону, прежде чем повернуть голову, чтобы поймать взгляд Флинна. — У нас уже собралась аудитория, а то, что я хочу сказать и показать, не предполагает наличие публики.