— Студия не собирается отказываться от съемок, Джесс.

Ее последующий вздох оказывается долгим и громким.

— Знаю, но помечтать-то можно. Пока, Флинн. Купи билет на самолет и сваливай отсюда, пока есть возможность.

Джессика вешает трубку, и я обращаю внимание на свое отражение в позолоченном зеркале над раковиной.

Может, и правда уехать на несколько дней? Получится ли у меня вернуться домой и вымолить у Айза прощение?

Если бы получилось, то я смог бы все объяснить ему лично. Может, Айзек увидит во мне слюнтяя, коим я и являюсь, и сжалится над моей эмоционально незрелой личностью. Может, у меня снова получится его вернуть.

Может быть.

С остатками клея, все еще прилипшего к моим яичкам, и волосами, которые лишь наполовину промыты от шампуня, я выключаю душ, отказываясь вытираться полотенцем. Вместо этого решаю обсохнуть естественным способом, пока бегаю по гостиничному номеру, кидая вещи в спортивную сумку.

На сбор уходит всего несколько минут, и еще меньше на то, чтобы нацепить на себя серые спортивные штаны и белую футболку. Я натягиваю на лоб бейсболку, закидываю сумку на плечо, удерживая паспорт в руке, и вызываю лифт, который доставит меня в фойе.

Оттуда сразу еду на такси в аэропорт, по пути заказывая билет бизнес-класса на следующий рейс в Лондон. Мои руки дрожат, когда я печатаю свои данные.

Не могу сказать из-за чего именно — то ли из-за нервов, при мысли о том, что я увижу Айзека через несколько часов, то ли из-за страха.

Неужели он будет игнорировать меня так же, как и я, когда в тот раз повесил трубку и несколько дней не отвечал его звонки? Видит Бог, так и должно быть.

Я это заслужил.

Пейзаж Лос-Анджелеса кажется размытым пятном за окном такси, когда я в очередной раз впадаю в исступление.

К тому времени, когда протягиваю водителю пачку наличных, не утруждая себя пересчетом банкнот, я нахожусь в ужасном состоянии.

Вот что делает со мной любовь.

Она сводит с ума, вынуждая мыслить иррационально.

Заставляет причинять боль другим.

Из-за нее внутри постоянно живет страх.

Потому что любовь — это всегда сопутствующие потери. А я не хочу терять Айзека. Не могу и не буду этого делать.

Данная мысль укрепляет мою решимость, так что я без проблем прохожу регистрацию, а затем и досмотр. К тому времени, как оказываюсь на своем месте со стаканом виски в руке, начинаю постепенно успокаиваться. От осознания того, что я принял верное решение, все тело постепенно расслабляется.

Домой.

Я возвращаюсь домой, к Айзеку.

И, если понадобится, приползу к нему на коленях. Буду скулить и умолять, как собака.

Потому что любовь к Айзеку может свести меня с ума, но жить без него еще хуже безумия.