Олени, которым исполнилось два-три года, придя на ток, в основном наблюдают, как ревут старые быки. А когда сами начинают пробовать голос, издают до 180 криков в час, т. е. кричат примерно каждые 20 секунд. Взрослые олени лишь в период интенсивных перекличек способны выдать пять — семь криков, которые следуют друг за другом с подобным интервалом. Но запала у молодых хватает ненадолго. Они довольно быстро прекращают свое «пение».

Скольких бы животных мы не сравнивали между собой, вряд ли кто из них добился таких высот в сложном искусстве хорового пения, как лягушки. Пожалуй, соперничать с ними могут лишь кузнечики, сверчки и цикады.

Слушая лягушачьи концерты, люди еще давным-давно решили, что эти крикливые создания имеют своих «хормейстеров». Некоторые специалисты приходили к аналогичному выводу. Однако, хотя на самом деле лягушки, поющие в хоре, равны и у них нет вожаков, они не кричат беспорядочно, как может показаться на первый взгляд. Сейчас уже точно доказано, что квакши поют группами, в каждой из которых три певца, а весь хор состоит из многочисленных трио. Что это именно так, обнаружить проще, наблюдая за поведением лягушек, живущих в горах, по ручьям или на озерах, когда есть длинная береговая линия.

Заканчивается день, спускаются сумерки. Вдруг в тишине застрекотал кузнечик: нередко его пение или какой-то еще ритмичный звук может послужить молчащим квакшам поводом для начала «концерта». Так происходит и сейчас. В ответ на стрекотание кузнечика закричала лягушка. Едва она закончила свою партию, ее поддержала вторая, а третья уже встревает в промежуток между криками этой пары. И, соблюдая строгую очередность, они продолжают пение. А чуть подальше образовывается еще трио, певцы которого подстраиваются тоже друг под друга и выводят серенады под свой звуковой расчет. В следующем трио каждый, исполняя песню, тоже ориентируется на двух соседей. Хор становится все более мощным, и теперь слышно лишь сплошное дребезжание. Сотни животных кричат ритмично, но ритм этот не общий, а просто без конца слышится кряканье, погромче и потише, потому что лягушки сидят от вас на разном расстоянии. И уже трудно представить себе, что все они поют, придерживаясь строгого порядка, что у них существует определенная звуковая иерархия.

Озерные лягушки при пении вроде бы не так жестко зависят от соседей, как квакши. Однако, если один певец почему-либо вдруг замолчит, то и его соседи перестают квакать. Вот и выходит, что и озерным лягушкам не безразлично пение ближайших соплеменников. Но молчат они не только поэтому. Вторая причина: лягушки проверяют сложившуюся ситуацию, настораживаются. Раз сосед неожиданно затих и «не сказал» своего «слова», значит, кричать рискованно: кто знает, нет ли рядом хищника? Тишина в таком месте может наступить надолго.

Хоровое пение дает возможность лягушкам получить и еще одну очень важную информацию. В Швейцарии проводили опыты: метили лягушек и выпускали их в цепи больших озер, на расстоянии 20 километров от дома. И все они ушли с тех мест, ни одна не осталась. Они знали, что это чужая территория, они там не кричали. Да им просто некуда было втиснуться со своими серенадами, все было занято: звуковой расчет был плотен.

Есть ли смысл оставаться здесь? На этот вопрос приходится отвечать и птицам. Возвращаясь весной в родные края, они обращают внимание на то, как звучит хор соплеменников: он служит им источником информации о плотности населения. Если хор мощный, следовательно, птиц много и, судя по всему, участки все распределены. Отсюда вывод — надо лететь дальше, вряд ли в этом районе можно обосноваться, построить гнездо и вывести потомство.