К тому времени, когда «Давиона» приземлилась, жёлтая звезда, вокруг которой вращалась Беллиора, бросала на каменистую поверхность плоскогорья свои последние лучи перед заходом за горизонт. Кау-Рук и Бан-Ну внимательно следили за показаниями приборов, датчики которых были вынесены за борт звездолёта.

- Плохо, - качал головой Кау-Рук. – Воздух сильно разрежен, хотя его состав идеально подходит нам для дыхания. Атмосферное давление понижено так, что пищу готовить можно будет только в автоклавах. И эта сухость воздуха: ни о каком земледелии не может быть и речи…

Желая воочию убедиться в том, что условия жизни на Беллионе не подходят для менвитов, штурман с генералом оделись потеплее и без скафандров вышли из звездолёта. В лицо им ударил ледяной ветер, обжёгший холодом их лёгкие после первых же вдохов.

- Почва здесь, похоже, насквозь промёрзла, - топнул ногой штурман. – Да и какая это почва? Одни камни… Даже снега нет…

- И это - в тропических широтах, - зевнул от недостатка кислорода генерал. – А ближе к полюсам, конечно же, ещё холоднее. Может, вблизи экватора и теплее, да только слишком сухой здесь воздух: вот мы всего несколько минут стоим, а уже кожа на руках у нас из-за этого потрескалась.

Кау-Рук и Бан-Ну вернулись на звездолёт, некоторое время потратили на то, чтобы написать передать на Рамерию отчёт о том, что Беллиона абсолютно не приспособлена к жизни на ней, затем отдали пилоту Бон-Со приказ на взлёт.

Все члены экипажа звездолёта некоторое время смотрел в иллюминаторы на удаляющуюся планету, так и не ставшую им вторым домом, а потом начали готовиться к погружению в анабиоз, чтобы проснуться через 12 лет на подлёте к родной планете.

***

Японский художник Кацусика Хокусай уже больше года жил при одном из монастырей в окрестностях горы Кайлас, изучая основы тибетской живописи танка и переписывая, а вернее, перерисовывая для нужд монастыря полуистлевшие иллюстрированные старинные манускрипты.

Вот и сегодня днём он завершил копирование очередного свитка из монастырской библиотеки и под вечер, как обычно, сидел на ступеньках храма и смотрел на белеющую вдалеке вершину священной горы Кайлас. Эта гора так впечатлила Хокусая своим величием и неприступностью, что он даже нарисовал тридцать шесть видов на эту гору в стиле Суриномо.

«А может, пора мне уже возвращаться домой», - думал Хокусай, глядя на постепенно темнеющее небо, где уже начали загораться звёзды.

Вдруг одна из звёзд начала медленно опускаться по небосводу и упала где-то за дальней грядой гор.

«Звезда упала – значит, Небо благословило моё решение вернуться домой», - понял Хокусай.

Он уже представлял, как вернётся в Токио и начнёт рисовать в новом для Японии стиле. Его, конечно же, не поймут, может, даже картины его не будут никому нужны… Хокусай вздохнул и опять посмотрел на Кайлас.

«А что, если мне нарисовать тридцать шесть видов на Фудзияму – такую же священную для японцев гору, как и для тибетцев – Кайлас?» - подумал он.

И в это время откуда-то из-за Кайласа взмыла в небо звезда и начала быстро удаляться, становясь всё бледнее и меньше. Хокусай удивлённо смотрел на такой знак Свыше и понимал, что сейчас ему в голову пришла поистине гениальная идея.

Через несколько месяцев он вернулся в Токио и нарисовал серию гравюр по дереву, которую назвал «Тридцать шесть видов горы Фудзи», ставшую самым знаменитым его произведением.

========== Июль 1943 - Южный фас Курской дуги ==========

Армада Некромонгеров приближалась к Земле. Лорд-Маршал Жилав собрал весь цвет командного состава Армады на корабле-флагмане и начал озвучивать свой план по завоеванию этой планеты.

- Действуем, как обычно, - сказал он. – Дожидаемся наступления темноты, после чего флагманский корабль под командованием Ваако спускается в районе какого-нибудь крупного города, зависает над ним и облучает всё вокруг инфразвуковыми колебаниями, которые вызовут панику у населения. Затем корабль начинает хаотически летать над городом, периодически освещая его вспышками света прожекторов и дожидаясь, когда перепуганные люди выбегут на улицы. И только потом ярко включает все прожектора на корабле и во всей красе совершает посадку на какой-нибудь площади в центре города, чтобы не повредить корабль… - Лорд-Маршал строго посмотрел на Ваако. – И сразу же, пока народ не опомнился, начинайте обряд их обращения в Некромонгеров, нам новые люди всегда нужны. А остальные корабли Армады к этому времени должны так же эффектно и создавая как можно больше шумихи вокруг себя, приземлиться по периметру города, чтобы пресекать попытки бегства тех, кто не захочет принять нашу веру.

Через час флагманский корабль уже кружил по околоземной орбите, выбирая место для посадки. Командир Ваако внимательно смотрел на мониторы, рассматривая поверхность планеты. Рядом крутилась его жена Дэйм, давая ему один полезный совет за другим.

- Себерий, это – твой шанс захватить власть, - шептала она ему на ухо. – Лорд-Маршал остался на орбите, а у тебя в руках – корабль-флагман, под твоим руководством будут обращать местных жителей в Некромонгеров, они станут твоими личными воинами. А потом ты завоюешь таким образом всю эту планету. Ты сейчас делаешь то, что должен был сделать сам Лорд-Маршал, поэтому вправе занять его место…

- Лорд-Маршал дал мне приказание просто захватить первый попавшийся крупный город, - оборвал её провокационные речи Ваако. – Он не отвлекается на такие пустяки… Кстати, вот, похоже, подходящее место для нашей миссии.

С этими словами он ткнул пальцем в монитор, который показывал местность, затянутую серым дымом, из-под которого то здесь, то там сверкали яркие огоньки.

- Типичный промышленный город, - сказала Дэйм. – Постоянный смог от заводов и вечернее освещение…

- Только непонятно, почему это освещение так сильно мигает, - вздохнул Ваако.

- Ну, может, у них там сейчас карнавал с фейерверками, - предположила его жена. – Это нам только на руку.

И Ваако отдал приказание пилотам начать плавный спуск над городом.