Я хочу молча поддержать его, как он это сделал со мной.

— Этим друзьям было скучно, — говорит он нейтральным голосом. — Разум заставляет тебя совершать много дерьма, когда тебе скучно. Но они не были нормальными скучающими людьми. Они были скучающими садистами.

Он замолкает, и я отодвигаюсь, изучая его. В его темных глазах вспыхивает огонек. Обычно это означает, что он позволяет своему дьяволу выйти и поиграть.

Было бы ложью, если бы я сказала, что не боюсь, но на этот раз я не убегу.

Я остаюсь прямо здесь. Его демоны могут показать мне свое худшее.

— Из-за их игр они потеряли обоих своих детей.

Мои губы приоткрываются.

— Потеряли?

— Они умерли. — он улыбается. — Это, наконец, удалось остановить их. На самом деле, нет. Что-то еще остановило их. Или кто-то.

— Кто-то их остановил? — он кивает. — Кто?

— Я не могу вспомнить.

Он хватает меня за бедра и перекидывает под себя.

Я визжу.

Он задирает мою юбку и проникает рукой под мое нижнее белье.

Стон вырывается из моего горла, когда он вводит свой средний палец глубоко в меня.

— Быть может, я вспомню после того, как трахну тебя.

— Эйден! — я ударяю его в грудь.

Он задевает чувствительное место.

Моя спина выгибается над кроватью, приглашая его войти.

— Я скучаю по сексу с тобой, — шепчет он мне в рот. — Я скучаю по тому, как ты извиваешься рядом со мной, пока я вонзаюсь в тебя.

— Это было только вчера, — задыхаюсь я, гоняясь за ощущением того, что делает его палец.

Его эрекция прижимается к моему клитору, и я подсознательно раздвигаю ноги.

— Это может быть две минуты назад, и я все еще жаждал бы тебя, милая.

Он убирает палец, но прежде, чем я успеваю возразить, он скользит кончиком члена по моему входу.

Я двигаю бедрами, толкаясь в него.

— Хм. Кто-то проявляет нетерпение.

Я снова трусь о него.

Почему, черт возьми, он еще не внутри меня? — Тебе нравится, как я дразню тебя, прежде чем довести до крайности, не так ли, милая? — я прикусываю нижнюю губу, когда порыв желания пробивается сквозь меня. — Ответь... мне.

Я киваю.

Его губы зависают в сантиметр от моих.

— Тогда как насчет того, чтобы ты сняла этот лимит и позволила мне трахать тебя в любое удобное для меня время? — я качаю головой. — Нет, а?

Он входит в меня по самую длину.

Я вскрикиваю, мои глаза закатываются.

— Даже если мои истории только причинят тебе боль?

— Да. — я пристально смотрю ему в глаза, хотя трудно подобрать слова. — Нет ничего страшнее неизвестности.

— Поверь мне, милая, есть.

А потом он завладевает моим ртом и трахает до тех пор, пока я не начинаю думать, что он никогда не остановится.