Глава 24

Эльза

Эйден хотел, чтобы я осталась на ночь, но я уже пообещала тете и дяде, что буду дома.

У нас редкий семейный ужин, и я бы ни за что на свете не пропустила его.

Кроме того, мне нужно держаться подальше от Эйдена сегодня. Он подобрался слишком близко и коснулся меня так глубоко, что боюсь, что не смогу вырваться из-под его лап.

Мы смотрели вторую половину игры с ребятами — или, скорее, с Ксандером и Ронаном. Коула не было, когда мы с Эйденом присоединились к ним.

После того, как игра закончилась, я попросила Эйдена отвезти меня домой.

Что подводит нас к настоящему моменту.

Я проскальзываю на пассажирское сиденье Феррари, когда Эйден застегивает ремень безопасности.

Кто-то зол.

— Ты же знаешь, как редко я могу поужинать с тетей и дядей.

Он заводит двигатель на полную мощность.

— Я что-нибудь сказал?

Ему и не нужно говорить. Я узнаю недовольную энергию, окружающую его.

По какой-то причине я не хочу, чтобы он злился после того, как предложил мне одну из самых незабываемых ночей в моей жизни.

Машина выезжает на дорогу. Уже темно, но дождь прекратился.

Я поворачиваюсь, чтобы положить свой рюкзак на заднее сиденье. Что-то шумит под ним.

Нахмурившись, я вытаскиваю предмет и нахожу... пачку презервативов?

Что на самом деле...?

Я показываю пачку Эйдену.

— Что это?

Он едва смотрит на нее.

— Презервативы.

— Я знаю, что это, мистер Очевидность. Я спрашиваю, какого черта они здесь делают. — у меня перехватывает дыхание. — Они Сильвер, когда вы...

— Прекрати. — он пристально смотрит на меня, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. — Я сказал тебе, что не трахал Куинс, и я тебе не лгу. Ясно?

— Тогда для чего они? Уж точно не для меня.

— Астор все время оставляет их, обычно в моей сумке. — он закатывает глаза. — Переверни пачку, и найдёшь какую-нибудь дрянную записку.

Я делаю, как он говорит, и нахожу каракули, написанные неразборчивым почерком Ронана.

Заверни его, прежде чем совершить погружение, приятель. Не хочу, чтобы дети носились на моих вечеринках. Ммммлады?

На моих губах появляется улыбка. Это так похоже на Ронана.

— Теперь довольна? — спрашивает Эйден.

Я кусаю себя за внутреннюю часть щеки.

— Прости.

— Тебе нужно научиться доверять мне. — он смотрит на меня. — Это не сработает, если я буду единственным, кто тебе доверяет.

Я еще сильнее посасываю внутреннюю щеку.

Он доверяет мне.

Но опять же, я никогда не давала ему повода не доверять мне.

В отличие от него.

Я решаю сменить тему, вместо того чтобы продолжать бесплодный спор.

Я встряхиваю пачку.

— Почему ты никогда не пользуешься со мной презервативами?

Он прищуривается — вероятно, из-за смены темы, — и я ожидаю, что он откажется, но он снова сосредотачивается на дороге и произносит:

— Они препятствие. Ненавижу, когда между нами существуют барьеры.

Не знаю, говорит ли он такие вещи нарочно или действительно имеет это в виду. В любом случае, это работает.

Мое лицо горит, а пальцы ног сгибаются.

— Ты должен быть благодарен, что я принимаю таблетки. Ты даже не спросил, принимала ли я противозачаточные в первый раз... — я замолкаю, глаза расширяются. — Как ты узнал, что я на таблетках?

— Я не знал.

— Ты... не знал? Что, если бы я не пила таблетки?

— Ну и что?

О, Боже. Я хочу разбить его бесстрастную физиономию об окно.

— Ну и что? Ну и что, черт возьми? Я могла бы забеременеть!

Он наклоняет голову набок.

— Нет.

— А, если бы да, а?

— Я не рассматриваю гипотетические ситуации.

— Что ж, рассмотрим их сейчас. Хочешь, чтобы я доверяла тебе, верно? Тогда будь честен со мной. Что бы ты сделал, если бы я не пила таблетки и забеременела?

Он вздыхает, не отрывая взгляда от дороги.

— Я бы позаботился об этом и о тебе. Я не безответственный.

— Ты когда-нибудь задумывался о моем мнении? Что, если я не хочу детей?

— Я не планировал оплодотворять тебя, но, если это случится, это случится, Эльза.

— Да, верно. Ты совершенно не планировал этого, и доказательством является то, что ты не использовал презерватив. Ты делал так со всеми своими предыдущими сексуальными партнерами?

Мы останавливаемся на красный свет, и ледяной взгляд Эйдена впивается в меня.

— Ты единственная, с кем я не пользовался презервативом. Думаешь, я был в здравом уме, когда трахнул тебя в первый раз? Или каждый раз после, если уж на то пошло? В тот момент, когда я узнал, что ты девственница и предлагаешь мне ее, я не мыслил. Как думаешь, у меня было время подумать о гребаном презервативе, когда твоя киска так сильно сжимала мой член?

— Нет?

— Блядь, нет. — он берет мою руку в свою и кладет ее на выпуклость своих джинсов. — Я твёрдый просто думая о той ночи, милая.

— Извращенец. — я дергаю рукой, щеки пылают. — У тебя есть какой-нибудь заскок на девственной крови?

— Только на твоей, милая. — его левый глаз дергается. — Я был взбешен мыслью о том, что кто-то другой прикасался к тебе и был внутри тебя, так что представь мое удивление, когда ты подарила девственность мне.

Моя реакция сказать ему, что это не имеет большого значения.

Но это было бы ложью, не так ли?

Я отдала ему эту часть себя, и не жалею, что он первый, кто знает меня так близко.

— Как это было, когда ты потерял девственность? — спрашиваю я, мое любопытство берет верх надо мной.

Загорается зеленый свет, и он включает передачу.

— Скучно.

— Можешь поделиться более подробной информацией? — я спрашиваю.

— Мне было пятнадцать, и я устал от Найта и Астор, которые уговаривали меня потрахаться и присылали сайты с гей-порно на случай, если меня интересует другой пол. Появляется секретарша моего отца. Она была единственной девушкой, которую он подпустил близко после смерти Алисии, и мне это не понравилось. Однажды вечером упомянутая секретарша флиртовала со мной на кухне. Я прижал ее к стойке и трахнул сзади. В отличие от того, о чем предупреждали ребята, я не кончил так быстро. Мне пришлось потратить на это пятнадцати минут, прежде чем я нашел освобождение. Теперь, думая об этом, второсортные порно звуки, которые она издавала, должно были отпугнуть.

— Ух ты. — у меня отвисает челюсть. — У меня... нет слов.

Он поднимает плечо.

— Ты спрашивала о деталях.

— Да, но я не имела в виду так много деталей. Так ты переспал с девушкой, с которой спал твой отец?

— Нет. Оказывается, Джонатан никогда не трахал ее. Он не мешает это с работой.

— Что с ней случилось?

Пожалуйста, скажи мне, что она больше не работает на Джонатана. Мне не нравится, что он все еще общается с девушкой, с которой потерял девственность.

— Джонатан зашел к нам, когда она сосала мой член, и уволил ее. Вот тогда я и понял, что он никогда ее не трахал.

— Ты поддерживал с ней связь?

— Зачем мне это?

— Ну, знаешь, для секса.

— Она не была хорошим партнёром.

— Эй! Это невежливо. Ты хоть помнишь, как ее зовут?

— Я не помню имен людей, которые не являются частью моей жизни. Госпожа госсекретарь хорошо соображала, но трахалась она плохо.

— Значит ли это, что после неё, у тебя были хорошие партнерши?

Я стараюсь не казаться ревнивой, но не уверена, что мне это удалось.

— Конечно.

Мы подъезжаем к моему дому, и я готова оставить его и его «хороших партнёрш».

Мысль о том, что он сводит с ума другую девушку так же, как сводит меня, вызывает у меня тошноту.

— Молодец, — фыркаю я, бросая пачку презервативов туда, где нашла ее. — Может, мне тоже следовало бы иметь собственный опыт.

Он ударяет по тормозам, и я чуть не взлетаю со своего места.

— Никогда, блядь, не повторяй этого. — он отстегивает ремень безопасности и поворачивается ко мне лицом. — Я единственный опыт, который у тебя когда-либо будет. Это ясно?

— Почему у меня не может быть незабываемой половой жизни, как у тебя?

— Ни одна из них не запомнилась. Я быстро потерял интерес. — он протягивает палец и проводит им по моей нижней губе. — До тебя.

Клянусь, мое сердце выскочило из груди от хриплых, низких слов Эйдена.

— Что, если ты тоже потеряешь ко мне интерес?

— Никогда. — он прижимает большой палец к моей нижней губе. — Я пристрастился к тебе с тех пор, как прикоснулся. Я не могу держаться от тебя подальше, даже если бы захотел, милая. Так что не проси меня об этом. Даже не предлагай.

Мое дыхание становится глубже, смотря на него с приоткрытыми губами.

Потому что я тоже не думаю, что смогу держаться от него подальше.

Уже нет.

Он наклоняется и прижимается своими губами к моим. Я открываюсь со стоном. С каждым прикосновением его языка к моему, мои стены рушатся, и я не могу остановить этот процесс.

Все, что я могу сделать, это наблюдать, как он вторгается в мою жизнь и переворачивает ее с ног на голову.

И в чем проблема? Я хочу его.

Нет. Я нуждаюсь в нем.

Обнимая его за шею, я запускаю пальцы в маленькие волоски у него на затылке.

Он слишком быстро отстраняется, его глаза ярко блестят.

— Иди.

Я хмурюсь. Что?

Почему он остановился?

— Если ты сейчас же не уйдешь, я трахну тебя прямо здесь, где твои опекуны могут увидеть нас.

Ох.

Я забыла, что мы находимся перед моим домом.

— Я досчитаю до трех. — он наклоняет голову. — Раз... три.

Я хватаю свой рюкзак и открываю дверь дрожащими пальцами.

Искренний смешок следует за мной, когда я спрыгиваю на тротуар перед своим домом.

Эйден опускает стекло машины.

Я замираю.

Он улыбается.

На губах Эйдена широкая, останавливающая сердце улыбка. Требуется все мужество, чтобы не вернуться и не посмотреть на это вблизи.

Поцеловать его.

Запомнить его.

— Спокойной ночи, милая. Я уже скучаю по тебе.

И затем его машина исчезает.

Я стою как вкопанная, уставившись ему вслед, как идиотка.

Я в таком беспорядке из-за Эйдена Кинга.