Глава 9

Куш посмотрел на женщину сверху вниз, ее светлые глаза были широко раскрыты, а щеки порозовели. Ему ничего так не хотелось, как прижаться губами к ее губам и узнать, так ли она сладка на вкус, как пахнет. Возбуждение пронзило его, когда она прикусила влажную нижнюю губу, заставляя его тело пылать, а член пульсировать. Он чуть не застонал вслух, когда в штанах появилось напряжение. Она стояла так близко, что он чувствовал ее учащенное дыхание на своей груди. Так близко, что все, что ему нужно было сделать, — это опустить голову и завладеть ее губами. Неужели она не понимала, насколько привлекательна?

Он запустил руку в ее спутанные волосы и приподнял её голову. Еще ближе.

— Ты уверен, что не хочешь того же, что и крестиксы? — спросила она, и ее нижняя губа задрожала.

От желания обладать ею у него закружилась голова. Он запустил руку в ее волосы, притягивая ее к себе. Макс издала тихий звук, когда уперлась в твердый член, а затем сильно толкнула его в грудь.

— Думаю, на сегодня с меня хватит инопланетных сладких разговоров, — сказала она.

Отступив назад, он опустил руки, чувствуя себя уязвленным ее реакцией. Она просто устала, вот и все.

— Тебе нужно немного отдохнуть. — Он попятился, когда она опустила взгляд в пол, потирая руки там, где он их коснулся. Он не знал, почему схватил ее — это был сильный инстинкт — держать ее рядом. Такое же чувство он испытывал, когда К'алвек хотел в одиночестве побродить по пескам и боялся, что тот не вернется. В животе у него образовался тугой узел, несмотря на то, что это все иррационально. Она не могла даже выйти из комнаты, не говоря уже о том, чтобы от него убежать.

— Прости, — сказала она. — Наверное, я все еще не знаю, кому можно доверять.

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

— Ты можешь мне доверять. Моя миссия — спасти тебя и вернуть к другим женщинам. Я не подведу ни тебя, ни свое племя.

— Ты действительно хорош в «спасательных миссиях», да?

— Я никогда не подводил, — сказал он. — Для меня это так же важно, как и для тебя... — он запнулся, — исследование для тебя.

Что-то промелькнуло на ее лице — понимание? Принятие?

— Я понимаю. Значит, у нас действительно одна цель.

Куш не совсем понимал, что это за цель, но знал, что они с Макс хотят одного и того же — сбежать. Пока он будет игнорировать свое желание обнять ее и уберечь от боли.

— Итак, если ты так уверен, что крестиксы не помогут мне выбраться с планеты, думаю, что мой лучший вариант — сбежать с тобой. — Ее дрожащий голос стал более уверенным, когда она заговорила. — У тебя есть какие-нибудь идеи, как отсюда выбраться?

Он пересек комнату, дернул дверь и обнаружил, что та надежно заперта. Ничего удивительного. Он взглянул на окно в потолке, потом оглядел комнату. Оно находилось слишком высоко, чтобы до него можно было допрыгнуть, а в комнате не нашлось ничего, на что можно встать или прыгнуть. Даже если Макс встанет ему на плечи, она не сможет дотянуться.

Надо отдать должное, крестиксы умны. Вся мебель встроена в стены или привинчена к полу, как диван вдоль стены и низкая кровать на платформе. Помимо этого, в комнате были только ковры и подушки, немного напомнившие ему его палатку на песке. Знали ли крестиксы, что их дизайн остался от культуры, от которой они отказались несколько поколений назад? Зная, как они гордятся своим превосходством и достижениями над дотвеками, он сомневался в этом.

— Боюсь, нам придется выбираться отсюда только через эту дверь, — наконец произнес он.

Макс окинула взглядом массивную деревянную конструкцию.

— Ты имеешь в виду ту, которая заперта и снаружи выставлена охрана?

В ответ он дернул плечом.

— У нас есть план Б?

— Я не знаю никакого плана Б, — сказал он.

Она подошла к двери и прижала ладони к ее поверхности.

— Другой вариант, если не получится пройти через это.

— Пока нет, — признался он. — Но мы не должны сбрасывать со счетов дотвеков.

Она удивленно подняла брови.

— Ты имеешь в виду тех, что за пределами огромных городских стен?

— Мой народ так просто не сдастся.

Макс с минуту изучала его.

— Охотницы за головами тоже так просто не сдадутся. Они кажутся мне довольно безжалостными.

— Ты говоришь так, будто плохо их знаешь. Разве ты не член их команды?

Она повернулась и пошла обратно в центр комнаты, опустившись на ковер.

— Не совсем. Они охотницы за головами, и я, к сожалению, стала их добычей. Но с тех пор, как мы оказались здесь, я больше не знаю, кто я. Или кто они — особенно если корабль уничтожили.

Куш последовал за ней, сел, скрестив ноги, и уперся локтями в колени. Он был очарован этими инопланетными женщинами. Он никогда не слышал об охотниках за головами, но у него сложилось впечатление, что это своего рода воины, и они захватили Макс. Почему они сочли это маленькое существо достойным поимки, он не понимал. Если бы они были мужчинами, он бы понял.

— Они настаивали на твоём спасении, даже после того, как корабль уничтожили.

Макс выбрала с ближайшего подноса фрукт с пурпурной кожицей и принялась ковырять его неровную поверхность.

— Мне кажется, то, что мы застряли на этой планете, очень сблизило нас. Мы с Холли стали очень хорошими друзьями, особенно после того, как нас захватили крестиксы.

— Холли, — повторил он, наблюдая, как она возится с кожурой плода.

Она указала на свои волосы рукой, затем снова принялась ковырять кожуру.

— Та, с рыжими волосами, которая много ругается.

Он взял у нее плод и очистил его одним плавным движением, надавив большими пальцами и потянув вниз, затем вернул его ей.

— Спасибо, — сказала она, укусив сиреневую мякоть и вздрогнув.

Он ухмыльнулся.

— Ты никогда раньше не пробовала там-там.

Она улыбнулась после того, как прожевала фрукт.

— Чем дольше жуешь, тем слаще он становится, — она откусила еще кусочек. — Неплохо.

Ему нравилось смотреть, как она осторожно откусывает от плода, и он взял еще один там-там и стал чистить для нее.

— Значит, ты не занимаешься исследованиями с женщинами? У тебя есть еще друзья?

Ее взгляд не отрывался от блестящей мякоти плода.

— Не совсем. Я практически всегда работала самостоятельно. Научные исследования — это не всегда командная работа, особенно если ты женщина. Большинство моих коллег больше заинтересованы в получении кредита, чем в выполнении работы. — Она пожала плечами. — Значит, я работаю одна. Но у меня есть дроид. Он мне как друг.

— Дроид? — Он никогда раньше не слышал этого слова.

— Робот, — сказала она. — Машина.

Он покачал головой, уверенный, что неправильно понял.

— Машина вроде вашего корабля?

— Вроде того, но гораздо меньше.

Как может маленькая машина быть другом?

— Тебе не было одиноко?

— Теперь ты говоришь, как моя мама, — сказала Макс. — Она была убеждена, что я останусь на всю жизнь одна, если займусь наукой. Пожалуй, хорошо, что ее нет рядом, чтобы узнать, насколько она права.

Куш прекратил чистку.

— Ее больше нет?

Макс прочистила горло.

— Да, обоих моих родителей. Уже очень давно, так что ничего страшного. Я имею в виду, что привыкла жить одна. Вообще-то, я предпочитаю одиночество. Меньше проблем с осуждением.

Он протянул там-там.

— У меня тоже нет родителей.

Она взяла фрукт и встретилась с ним взглядом.

— В самом деле?

Он сдвинул ноги.

— Когда я был совсем маленьким, моя мама умерла от болезни, которая унесла большинство наших женщин, а мой отец погиб в бою. Меня взяли к себе родители моего кузена К'алвека, и мы воспитывались как братья.

— И именно К'алвек спас Данику?

Быстрый кивок.

— И поручил мне вернуть тебя.

— Так вот почему ты так настойчиво добиваешься успеха. Ты в долгу перед ним? — Макс повертела фрукт в руке, пристально глядя на него, а потом снова посмотрела на Куша. — Думаю, нам обоим нужно что-то доказать.

Он не знал, что на это ответить. Она совершенно права. Он всегда испытывал потребность проявить себя. Показать, что он достоин. Вот почему так усердно тренировался, чтобы стать лучшим следопытом племени, и вот почему никогда не терпел неудачи в своих заданиях. На душе у него стало тоскливо, как всегда, когда он думал о родителях.

Макс слегка подтолкнула его ногой.

— Ты выглядишь более измученным, чем я. — Она протянула там-там. — Почему бы тебе не съесть вот это? Тебе, пожалуй, нужно набраться сил.

Куш облегченно выдохнул и принял подношение, склонив голову в знак признательности. По крайней мере, ему не нужно беспокоиться о ментальном спаривании, как это случилось у К'алвека с Даникой. Хотя он мог воспринимать ее эмоции и мысли, она не проявляла никакой восприимчивости к его чувствам.

«Так будет лучше», — сказал он себе, откусывая кусочек сочного фрукта, подавляя в себе чувство сожаления из-за того, что красивая человеческая женщина, которая воспламенила его кровь, не могла уловить его мысли. Лучше бы она не почувствовала его растущую потребность заявить на нее свои права.