Как опытный игрок и ведущий бомбардир, я отвечал за уровень успеха команды the Blizzards, за то, чтобы не превратиться в «однодневок» в мире большого спорта, но динамика команды изменилась в худшую сторону. Я старался по-прежнему удерживать наступательную линию насколько только мог в течение всего сезона — работа, к которой я никогда не готовился и которую никогда не хотел выполнять — но не имело значение, как сильно я двигал вперед собственную игру, похоже, все остальные не были готовы к тому, чтобы усилиться. Поэтому я взял дело в свои руки, потому что вложил все в этот спорт для того, чтобы находиться в Зале Славы и не меньше. Если бы я не был победителем, тогда какая вообще, черт возьми, должна была быть цель? Мой следующий глоток воздуха, моя следующая мысль, мой завтрашний день — это все превращалось в пыль, если я проиграю. Я становился никем. Футбол — это все, что у меня было.

— За исключением того, что сейчас ты рискуешь отстранением от нескольких игр и покинуть команду? — спросил Кент. — Ты думаешь, что ты незаменимый и неприкасаемый. Но, Крис, ни одна стартовая позиция не защищена. Мы говорим о таком поведении, когда я пригласил тебя сюда для того, чтобы обсудить контракт. И что ты мне ответишь на это?

— Мы команда, которой не нужно нарушать правила, чтобы победить, — пробормотал я, в сотый раз подумав, неужели он поверил в эту херню.

— Я определенно точно знал, какую команду хотел создать — никаких сплетен, никаких скандалов, никаких наркотиков. В лиге полно команд, готовых по иному смотреть на многие грехи, которые больше заботятся о доходах и конечном результате, а не о том, каким образом они добьются всего этого. Но это не задача the Blizzards.

За исключением того, принимали мы это или нет, но мы оба знали, что это был бизнес, и Кент, который был столь проницательным, который все заработал сам, он уделял большее внимание собственным доходам, чем говорил об этом вслух. И пока он создавал репутацию для команды, ради чего он прилагал большие усилия, я мог бы поклясться, что он бы посмотрел на все под другим углом, если бы моя ситуация не превратилась в нечто столь публичное или не несла бы потенциальный ущерб продажам билетов и выплатам за рекламу.

— Даже если ты мог принимать препарат до того, как были введены ограничения, сейчас это ничего не меняет. Поэтому, исправь это, — продолжил он, его тон не подразумевал споров.

— Как? — я практически кричал, безысходность во мне наконец-таки вырвалась наружу. — Я не могу перевести часы назад или стереть результаты теста.

От моей эмоциональной вспышки Орео вскочил со своей постели и предупреждающе зарычал на меня. Я бросил взгляд, говорящий о том, что не был впечатлен. Один стакан молока и я приведу в порядок эту подпорченную «печеньку».

— Кажется, Орео не оценила твоего отношения, Крис. Этого само по себе было бы достаточно для того, чтобы заставить меня задаться вопросом о твоем характере — вопросы, на которые, я уверен, тебе не захочется отвечать, — сказал он. — К счастью для тебя, собаки многогранны. Они могут распознать очень важные моменты, когда видят кого-то, но я также видел собак, которые творили чудеса с людьми, которые нуждались в... каком-то сдвиге в будущем, давай назовем это так?

— И на что ты намекаешь? — спросил я.

— Ты создал это дерьмовое шоу, поэтому теперь это будешь разгребать ты.

Я нахмурился. Разгребать?

Кент потер ладони, будто бы наслаждаясь тем, что должно было последовать дальше.

— Когда ты не на тренировке, не в тренажерном зале или не на поле, спасая наш нынешний сезон, ты будешь волонтером в местном собачьем приюте.

Он шутит? И что я должен был делать? Кормить, купать и гулять с кучкой собачонок, которые грызут пятки? Бросать тарелку Фрисби?

— Я на самом деле не лажу с собаками, Кент, — сказал я, сохраняя свой голос бодрым, в надежде, что он просто прикалывался. — Не мог бы ты познакомить меня с одной из тех организаций, которые работают с реабилитационными центрами в округе?

— Я мог бы, но какой урок ты выучишь? Мне кажется, у тебя достаточно других проблем помимо навешивания ярлыков, — сказал он. — И в любом случае, если я отправлю тебя в детскую больницу, одену тебя как Супермена, так что ты сможешь позировать у постелей больных детей, эти картинки не сделают из тебя Супермена, более того, я уверен, что это отразится отрицательно на твоем же собственном тщеславии.

— Да, но приют для собак? Это вряд ли слишком значительно, — сказал я, смирившись с тем, что Кент сделает так, что я не смогу отступить от того, что он снова рисовал для меня. — Я мог бы заниматься чем-то другим вроде благотворительных пресс-туров или появляться в общественных столовых, или быть более активным в юношеской лиге НФЛ, чем я уже занимаюсь. Это мне на самом деле нравится. Я не шучу, когда говорю, что я не «собачник».

Кент покачал головой.

— Ты не понимаешь меня, Крис. Собаки — самоотверженные, преданные животные — качества, которым ты мог бы поучиться — поэтому, я не беспокоюсь о том, что мне может понадобиться три гончие, чтобы затащить твой зад в приют завтра утром, — он пронзил меня это-не-было-просьбой взглядом. — Это наказание, мистер Лалонд, а не PR задание. Ради себя самого, я советую тебе отнестись к этому, как к покаянию, что это... последний шанс.

— Как долго мне придется быть волонтером? — спросил я. Да, я облажался по-королевски, но почему Кент обращался со мной, как с маленьким ребенком?

— До тех пор, пока владелец приюта не подпишет твою успешно пройденную реабилитацию, — ответил он. — Мы будем просить эту бумагу каждую неделю.

Подняв руку в воздух, я раздраженно вздохнул и сказал:

— Ты это говоришь так, как будто я буду посещать исправительную школу.

— Это твой вывод. Которому я не буду ничего возражать, — Кент пожал плечами. — Но имей в виду, если ты нарушишь правила, если ты не спасешь самую грустную, старую дворнягу с самой искусанной шкурой, которую ты только найдешь в этом приюте — и ты сделаешь это с улыбкой — то скамейка запасных будет самой наименьшей твоей проблемой. Пришло время приласкать что-то еще кроме собственного эго.