— Давай не будем затягивать. Я уеду сегодня вечером, а не завтра утром. — Его голос грубый, как будто по его гортани прошлись наждачной бумагой.

Я задушила внутренний голосок, кричащий: «Нет! Нет! Нет!»  и постаралась сделать так, чтобы мой собственный голос звучал спокойно.

— Дело не в том, что я не хочу тебе доверять. Дело в том, что я не могу.

Киллиан горько смеется.

— Можешь. Просто решила не делать этого.

— И ты действительно меня в этом обвиняешь?

Он обхватывает мои плечи и поворачивает лицом к себе. Его челюсть тверда, глаза пылают яростью... еще никогда он не выглядел настолько красивым.

— Да, черт возьми, обвиняю, потому что ты сама видишь, как нам хорошо, но такая трусиха, чтобы боишься хотя бы попробовать.

— Трусиха? — повторяю я, повышая голос. — Скорее, слишком умна. Или мудра!

Он наклоняется и пронзает меня своим горящим взглядом.

— Чушь собачья, — рычит он.

Я моргаю, потому что его тон сочится яростью.

— Прошу прощения?

— Это полная чушь, и ты это знаешь. Это оправдание.

Мой голос поднимается еще выше.

— Ты преступник!

— Как и ты.

— Ты гангстер!

— А ты — воровка.

— Я делаю то, что делаю, чтобы помочь людям! — кричу я.

Когда он смотрит на меня, жилы на его шее напряжены, а ноздри раздуваются.

— Я тоже, воришка, — после минутного молчания выдает он. — Я, блядь, тоже.

Затем Киллиан вскакивает на ноги и идет прочь сквозь толпу, сжав ладони в кулаки и расправив плечи.

— За выпивку не переживай, дорогая, — мягко говорит Харли. — Этот раунд за счет заведения.

Он уходит, оставляя меня наедине с непонятным ощущением, что я только что совершила ужасную ошибку. Но почему?

Когда я возвращаюсь в мотель, Киллиан уже там, ждет меня.