— Что? — невинно спросил он.

— Серьёзно? Я не собираюсь просто сидеть здесь и есть, пока ты пьёшь это!

Он свёл брови, растерявшись. Или забавляясь. По нему всегда сложно сказать.

— Я пью твою кровь, по меньшей мере, два раза в день, любовь моя. Какая между этим разница?

— Большая, Доминик. Я добровольно согласилась на это. А тот, чья кровь в этом бокале, — нет, — я скрестила руки на груди и отодвинулась назад.

— Ты ведь это не серьёзно.

Я поджала губы, сверля его взглядом.

— Но я голоден, — произнёс он почти жалобным тоном.

— Какая. Ужасная. Трагедия, — я ни за что не отступлю от своего. Может, я и не могу помочь ни одной из этих девушек-доноров, но я точно не собираюсь становиться соучастницей их угнетения.

После небольшой паузы, за которую он осознал, что ему не победить, он опустил свой стакан на стол и обнажил свои зубы.

— Ну, теперь довольна?

— Нет. Но это хорошее начало, — больше не глядя на него, я снова взяла свою вилку и приступила к ужину. В ту секунду, когда еда коснулась моего языка, мои глаза распахнулись от удовольствия. Солоноватая рыба прямо-таки таяла во рту.

— Вкусно? — спросил он, усмехаясь уголком губ.

— Ммм, здесь больше подойдёт «обалденно», — ответила я и взяла в рот следующий кусочек, и ещё один, и ещё, не останавливаясь, пока вся тарелка не оказалась вылизана дочиста.

— Ох, ангел. Я никогда в жизни не видел, чтобы кто-то ел так быстро.

Мои щёки обожгло румянцем, но это не помешало мне слизать крошки с фарфоровой тарелки.

— Я всё ещё голодна, — призналась я.

— Не волнуйся, любовь моя. Сейчас будет второе блюдо, — подмигнул он. — Наслаждайся, пока можешь.

— О, я так и планирую, — я кладу вилку на стол и переплетаю свои пальцы на коленях, стараясь взять себя в руки, пока не ляпнула ещё что-нибудь неловкое.

Раскачивающиеся двери вновь распахнулись. От одного этого звука мой желудок восторженно подскочил. Но он тут же падает, когда я поднимаю глаза и вижу вместо Люси Энгеля, несущего второе блюдо. Чувство, будто весь мой ужин вывалили на пол.

— Добрый вечер, Принцесса, Доминик, — по очереди кивнул нам Энгель, входя в зал с горсткой своих мёртвых приспешников.

— Энгель, — кивнул в ответ Доминик, пока я просто угрюмо сидела рядом.

— Полагаю, ты очень рада своему ужину, — сказал Энгель, направляясь к противоположному концу стола, словно присоединяясь к нашему ужину. Хотя его никто не приглашал. Он выдвинул стул и сел.

— Вообще-то я только что потеряла аппетит.

Он щёлкнул языком.

— Осторожнее, Принцесса. А то окажешься снова в своей камере, но уже без своего острого язычка, если не научишься следить за словами.

Мои возражения застряли в горле, когда я вспомнила, как легко он обезглавил Деймона.

— Вопреки тому, что ты думаешь, я не такой злодей, каким ты пытаешься меня выставить.

— Ты в своём уме? — вырвалось из меня, не успела я подумать. — Ты держишь меня в заточении. Ты каждый день высасываешь из меня всю кровь для того, чтобы заставить меня отдать ту единственную вещь, благодаря которой я ещё жива! Кто ты, если НЕ злодей?

— Ну, всё могло быть намного хуже, — спокойно ответил он, положив руки на стол.

— Правда? Как же? — спросила я, бросая взгляд на Доминика, который молча следил за нашей перепалкой.

— Ты могла оказаться в руках Тёмного Легиона, — ответил он, сжимая пальцами край стола. — Из-за тебя могло бы восстать зло, какого мира ещё не видел, — он медленно моргнул, тёмные губы слегка изогнулись в улыбке. — Ты могла бы остаться дома… Опасаясь предательства своих друзей и близких, никогда не зная, какой день станет для тебя последним.

— Никки. Мне. Не. Подруга.

Я так сильно стиснула челюсти, что чуть было не раздробила зубы.

— Да, это вполне очевидно, — сказал он и усмехнулся, оглянувшись назад на лысую гору мускулов, стоящую за его стулом. — Я имел в виду членов вашего Ордена. Твоего дорогого дядюшку. И всех тех, кто должен был тебя защищать.

— Я не хотела вовлекать его во всё это, — указала я, отчаянно стараясь сохранить остатки своего достоинства и самоконтроля.

На самом деле с того самого момента, как я узнала правду о своём происхождении, я уже не была уверена, кому можно доверять, а кому — нет. И сомнения мои касались всех членов Ордена. Доминик объяснил мне, что если они узнают, кто я такая, то избавятся от меня без колебаний, и хотя мне не хочется в это верить, я не могу выкинуть из головы подобную вероятность.

— А если бы вовлекла, думаешь, он бы тебе помог? Ты серьёзно считаешь, что они не такие, как я? — он хрипло рассмеялся, будто издеваясь над моей наивностью. — Не заблуждайся, дитя. Здесь нет хороших ребят. Не в этом мире.

— Может, оно и так, но я лучше доверюсь ему, чем тебе.

— Поздно, дитя. И если я отпущу тебя, ничем хорошим для тебя это не закончится.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, — проворчала я, защищаясь.

— Разве? Тогда отгадай загадку, дитя. Кто, по-твоему, напал на тебя в лесу той ночью? Это ведь не был один из нас, правда? — он широко распростёр руки, оглядывая своих приспешников, прежде чем вновь посмотреть на меня. — Уверен, ты уже и сама это поняла.

— Не совсем, — солгала я. Но честно, мне не хочется предоставлять ему удовольствие, признавая его правоту. Я не позволю ему укрепиться во мнении, что он нечто больше, чем просто расчётливая тварь. — Это мог быть кто угодно.

— Ни кто угодно, — поправил он. — А только те, кто не знал о том, что у тебя есть Амулет Бессмертия, — жуткая лыба растянула его бледное лицо. Больной ублюдок упивался ситуацией.

— К чему ты клонишь, Энгель? Что я никому не могу доверять? Это как раз не новость.

— Просто поясняю тебе, дитя. Как по мне, вернувшись домой, ты потеряешь намного больше, чем оставаясь здесь. Возможно, если ты научишься принимать наш образ жизни, ты обретёшь здесь новый дом. Мне доставит несказанное удовольствие, если такое создание, как ты, будет на моей стороне.

— Ты сейчас шутишь, да? — я снова взглянула на Доминика, но он просто сидел там, не проявляя никаких эмоций. — Ты хочешь, чтобы я… что? Присоединилась к вашему улью? Стала постоянным донором крови, который вас ещё и защищает? Нет уж, спасибо!

— Это один вариант, хотя и не самый заманчивый, понимаю, — он наклонил голову к плечу, прожигая глазами дыру в моём лбу, словно пытаясь проникнуть в мой разум. — Или, — он поднял палец вверх, — ты могла бы обратиться… И ходить среди нас как равная.

— Обратиться? — нервный смешок вырвался из меня. — Этому не бывать. Я скорее умру!

— Так-то да. В этом-то и проблема, верно? — он подался вперёд, взглядом пригвоздив меня к месту. — Включи голову, дитя. У тебя есть возможность решить все свои проблемы за одну судьбоносную ночь. Стать сильнее, чем ты можешь себе представить. Превратиться из добычи в охотника. Жить… вечно.

Я замотала головой так сильно, что чуть было не заработала мигрень. Я не хотела этого слышать. Он пытался навязать мне ужасные мысли. Обратить меня против единственного известного мне мира, а этого мне не хотелось ни под каким соусом.

— Я не собираюсь обращаться, Энгель. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Можешь держать меня взаперти столько, сколько вздумается. Пусть Орден и Тёмный Легион преследуют меня до конца моих дней. Я никогда не стану такой, как вы. Я никогда не откажусь от своей человечности.

Он вновь щёлкнул языком.

— Как печально видеть, что такой потенциал впустую тратится в молодости, — что-то в его глазах, по-прежнему не отрывавшихся от меня, потемнело. — Возможно, если бы твоя мать была рядом и могла бы направить тебя, ты бы смогла понять, какой бесценный дар тебе предлагают, — он отодвинул стул и медленно поднялся. — Сама она понимала.

Кровь отлила от моего лица.

— О чём это ты? — я сжала ладонями стол с обеих сторон, чтобы удержаться на месте.

«Успокойся, ангел. Ты накручиваешь себя», — раздался голос Доминика в моей голове.

— Что ты только что сказал про мою маму? — повторила я, на этот раз громче, впиваясь ногтями в деревянную поверхность.

— Ты прекрасно меня расслышала. Прислушаешься ты к этому или нет — выбор за тобой.

— Что ты хотел этим сказать? Что ты о ней знаешь? Ответь мне! — выкрикнула я, ударяя руками по столу, поднимаясь на ноги.

Доминик мгновенно подскочил ко мне, хватая за локоть в попытке усадить меня обратно на стул.

— Отпусти меня! Он что-то знает о ней! — заорала я в лицо Доминику, вырывая руку из его хватки, и схватила тарелку со стола. Он вновь поймал меня за руку и отвёл назад, как раз когда я разжала пальцы, и фарфор не долетел двух футов до цели. Тарелка разбилась на осколки у ног Энгеля.

— Наслаждайся остатком вечера, — сказал Энгель, поправляя свою рубашку, словно это не он только что сбросил бомбу на всю мою жизнь. — Уведи её обратно в камеру, пока она не научится себя вести.