ГЛАВА 7. ЕШЬ, МОЛИСЬ, ПЕЙ КРОВЬ

Я нежилась в ванной ещё около часа, после чего двое моих надзирателей повели меня вниз, на первый этаж, в просторный обеденный зал, который мог бы вместить целую армию. Или Энгеля со своими пиявками. Я первым делом пыталась оценить обстановку, отмечая потолок с деревянными балками и длинный тёмный стол, но мне тяжело было думать о чём-либо, кроме невероятно манящих ароматов, тянущихся с кухни.

Мой рот наполнился слюной, когда я вдохнула эти ароматы и попыталась представить, что там за блюда. Ничего не могу с этим поделать. Мой желудок изнывает от голода уже… Бог знает сколько дней. Десять секунд — и я напрочь забыла о своих разведывательных целях и даже перестала поправлять свой топ, который был на два размера меньше, чем нужно.

— Иди скажи Люси, чтобы подала первое блюдо, — сказал Доминик Мезу. — Когда закончишь, займи пост в северном коридоре. Никому нельзя войти в это крыло.

Мез кивнул и направился к дверцам, раскачивающимся на петлях, которые, вероятно, вели на кухню.

— Сюда, принцесса, — улыбнулся Доминик.

Меня дважды приглашать не нужно. Я чуть было не побежала следом за ним к этому чёртову столу. Выдвинув для меня стул, он жестом предложил мне сесть. Я так и сделал. Честно, никогда в жизни я ещё не плюхалась своей пятой точкой так быстро.

Доминик сел на соседний стул рядом со мной. В отличие от меня, перед ним ничего накрыто не было. Ни какой-либо посуды, ни блестящих столовых приборов, ни хрустального бокала для вина, ни расшитой салфетки. Воскрешённые не употребляют еду совсем, и поскольку поблизости не было непросвещённых людей, то не было и причины притворяться. Не то чтобы он стал, в любом случае. Доминик не похож на вампира, который стал бы заморачиваться ради людей, как это сделал бы его брат Габриэль, посвятивший себя защите человечества.

Габриэль. Я вздохнула.

Можно только представить, через что он проходит. Вероятно, винит себя в моём исчезновении, винит себя, что не оказался рядом, чтобы защитить. Он в этом плане тот ещё мученик.

Надеюсь, он не слишком суров к себе из-за этого. Он всё равно бы ничего не смог сделать. Защитный барьер, который создали Никки и Калеб вокруг дома Тейлор, должен был стать гарантией, что ни один Воскрешённый не сможет войти. Даже такой хороший, как Габриэль. Кровь стынет в жилах при мысли, что в итоге я пострадала не из-за вампира. А из-за человека. Кого-то с вечеринки. Может быть, кого-то, кого я хорошо знала и кому доверяла.

От этой мысли меня бросило в дрожь.

— Почему у тебя такой печальный вид, любовь моя? Ты не рада моей компании? — спросил он, откидываясь на спинку стула. Он хотел выглядеть расслабленно, равнодушно, но его глаза выдавали его всё чаще в последнее время.

— Я просто подумала о той вечеринке, — тихо ответила я, чтобы только он мог меня услышать. В этом не было необходимости, конечно. Каменные стены и так не пропускали ни единого звука.

— Ах, вот оно что. Та самая плохо закончившаяся вечеринка. Какие-нибудь подозрения?

Я покачала головой.

— Знаю наверняка только то, что это не был Воскрешённый. Это просто невозможно, — не когда там стоял магический барьер, не пускавший нежить и всё связанное с Тёмным Легионом.

— Значит, список подозреваемых сокращается примерно до всех остальных жителей города.

— Именно, — я потёрла виски. Стоит только подумать об этом, как у меня начинается мигрень. — Мне стоило тебя послушать.

Его брови взлетели от моего признания.

Какими горькими бы ни казались слова, их нужно произнести:

— Мне нельзя было идти за ней в одиночку.

— Ну да, оглядываясь назад, мы всегда знаем, как нужно было поступить, любовь моя.

— Я знала, что ей нельзя доверять, но никогда не думала, что она так далеко зайдёт, — призналась я. — Мне стоило догадаться.

Если я чему-то и научилась за то время, что провела в Холлоу Хиллс, так это тому, что никому нельзя доверять. Кто знает, как давно она работает на Энгеля. Или хуже того: на что она могла пойти, чтобы избавиться от меня. Я внезапно осознала, что, вероятно, никогда не буду в безопасности, пока она где-то рядом — вьётся вокруг Трейса.

Это если я ещё когда-нибудь смогу вернуться домой.

Он наклонился ближе, сокращая дистанцию между нами.

— Это, — сказал он, указывая рукой на окружающее пространство, — должно было случиться, так или иначе. Пират всегда охотится за сокровищем, и ты, искусительница, самое дорогое сокровище из всех. Это был просто вопрос времени.

Резонно. Энгель охотился за мной с того самого дня, как узнал о моём существовании. И пока он ещё ходит по этой земле, он всегда будет представлять для меня угрозу. Если бы это не случилось на той вечеринке, то произошло бы через неделю-две. Наша встреча была довольно-таки неизбежна.

Но опять же, лучше бы эта встреча состоялась на моих условиях, а не на его.

— В любом случае, ты ничего не можешь с этим поделать, как не можешь собрать пролитое молоко.

— Тебе легко говорить. Ты не пьёшь молоко.

— Действительно, ещё одно преимущество Воскрешённых, — он вновь откинулся на спинку стула, вскидывая брови и возвращая себе надменный вид.

— Ага, ты же прям ходячая мечта… если бы не вся эта демоническая хрень.

— Отказ от человечности — это скорее благословение, чем проклятие, любовь моя. Никаких привязанностей. Никакой боли. Никаких волнений.

— Никакой души, — пробормотала я себе под нос.

— Вот видишь, меня бы это задело сильнее, будь я более человечным.

Я снова встретилась с ним взглядом. Он странно на меня смотрел. Я могла бы поклясться, что в его тёмных глазах что-то мерцало; вихрь чувств, спрятанный в глубине. Это точно были не глаза того, кто отказался от человечности и перестал заботиться о ком-либо или о чём-либо в этом мире. После всего, что он сделал для меня, местами на свой страх и риск, мне как-то не верится.

— Ничего человечного, да?

Он вздёрнул подбородок.

— Ни капли.

Качая головой, я пыталась найти правду на его лице.

— Ты настоящая загадка, знаешь?

— Помимо прочих моих достоинств.

Я не удержалась и рассмеялась.

— Пока не забыла, хочу сказать спасибо тебе.

— За что, любовь моя?

— За это. За всё, если честно.

— Будь я проклят, — его губы изогнулись в кривой ухмылке. — Не думал, что доживу до этого дня.

— Не спеши привыкать, — я поправила свой топ и откинулась на спинку стула. — И мы всё ещё не друзья.

Он засмеялся. Звук, чрезвычайно волнующий и будоражащий меня.

Я посмотрела на него серьёзно.

— Я не шучу. Я вряд ли смогла бы здесь выжить, если бы не ты, — я замотала головой и исправила себя: — Нет, я точно бы не выжила здесь, если бы не ты.

— Ты нашла бы способ, ангел. Ты всегда находишь. К тому же, рано меня благодарить, — он подался вперёд, упираясь локтями в стол. — Нам всё ещё нужно каким-то образом вытащить тебя отсюда.

— И избавиться от Энгеля, — подчеркнула я, копируя его позу. От резкого движения мои раны пронзило болью, но я задавила её, не желая показывать Доминику свои мучения.

— Просто сбежать недостаточно, — добавила я, отрывисто дыша. — Нам нужно положить этому конец, раз и навсегда.

— Конечно, — кивнул он, прекрасно понимая, что я имею в виду. — Всему своё время, любовь моя.

— Своё время? У меня нет подходящего времени, Доминик. У меня вообще нет времени. Я готова сейчас, — я знаю, что нельзя действовать напролом, а нужно сделать всё с умом, но мне так хочется выбраться из этого места. Я хочу, чтобы Энгель сдох, и чтобы в этот раз наверняка.

— Ты не в том состоянии, чтобы бросать сейчас вызов кому-либо, ангел. Тебе нужно для начала исцелиться. Воспользуйся по максимуму этой возможностью восстановиться, пока мы проверяем, насколько далеко простираются новые рамки твоей свободы. Если всё будет хорошо, мы продумаем наш следующий шаг.

Прежде чем я успеваю возразить, Доминик поднимает ладонь и отстраняется назад, как раз когда раскачивающиеся двери открываются.

Тощая с короткими кудрявыми тёмными волосами вошла в комнату с подносом. Взгляд её изумрудных глаз был направлен в пол всё то время, пока она обходила стол по пути к нашим местам. Не говоря ни слова, она поставила бокал с густой красной жидкостью перед Домиником, а затем поставила блюдо с крышкой передо мной.

Я не могла не сочувствовать ей. Она, как и я, была узницей в этом замке. И как и меня, её держали здесь против её воли.

— Спасибо, Люси.

Она склонила голову и покинула комнату тем же путём, которым пришла.

Моё сердце ухнуло.

— Как давно она здесь? — спросила я, гадая, есть ли у неё семья, которая её ищет.

— Не знаю точно, — равнодушно ответил он, словно его это ни разу не волновало.

— Как ты можешь так себя вести?

Он вскинул бровь.

— Как «так»?

— Как будто это неважно! Будто она никто.

— Она никто. Для меня, — жёстко отрезал он. — Я беспокоюсь только о твоей судьбе и, давай откровенно, тебе тоже нужно думать о себе. Ты не в том положении, чтобы кому-либо помогать. Ты едва ли можешь помочь себе.

Туше.

Он смягчился, заметив мою реакцию.

— Возможно, я выразился несколько…

— Не нужно, — прервала его я. Большую часть времени здесь я провела лёжа на полу без сознания. И вправду, каким макаром я собираюсь ей помочь? — Ты прав.

Он выглядел так, словно хотел сказать ещё что-то, но передумал.

— Ладно тебе, ангел. Пора поесть, — он поднял крышку с моего блюда, под которой оказалось идеально обжаренное филе камбалы с овощами, приготовленными на пару. — Тебе нужно восстанавливать силы, пока есть возможность.

Всё вокруг исчезло, осталась только еда передо мной. Я вдохнула аромат, и рот моментально наполнился слюной. Я ведь даже не люблю рыбу, но была так голодна, что съела бы и целого кита.

Я схватила вилку и бросила взгляд на Доминика — он как раз взял в руку свой «ужин» и сделал глоток.

Моя вилка застыла на полпути.

— Это человеческая кровь? — спросила я, уставившись на него.

— Ну, это явно не несчастная зверушка.

Вилка упала на стол.