ГЛАВА 30. ТЁМНАЯ МАТЕРИЯ

Я подскочила, как хлеб из тостера. От резкого движения диван, на котором я сидела, немного отъехал назад. Арианна тут же встала, выставив руки вперёд, словно пытаясь меня успокоить. Будто она боялась, что я вышвырну её отсюда пинком под её лживый зад. И честно говоря, именно это я и собиралась сделать.

— Не знаю, что за игру ты и твои чёртовы сёстры ведёте со мной, но лучше тебе свалить отсюда по-хорошему, пока я не сделала то, о чём мы обе пожалеем.

— Я понимаю, как это звучит, но…

— Нет, не понимаешь. А я не собираюсь просто сидеть здесь и слушать весь этот бред. Моя мать не мертва и уж точно она не Воскрешённая! — мотаю головой, как заведённая. Эта мысль никак не укладывается в моей голове. — Я бы знала. Моя сестра бы знала и сказала мне!

Не может же эта Тёмная Заклинательница, взявшаяся чёрт знает откуда, даже не состоящая в Ордене, знать о моей семье больше, чем мы с сестрой. Это просто невозможно.

Или возможно? Господи боже…

— Убирайся! — кричу я, указывая на дверь.

— Пожалуйста, скажи ей, — попросила Арианна, но смотрела при этом не на меня, а куда-то через моё плечо.

Я обернулась, прослеживая её взгляд. В дверном проёме стоял Доминик, держа руки в карманах, а в его тёмных глазах отражалась буря эмоций.

Атмосфера в комнате снова накалилась.

— Скажи мне что, Доминик? — я бросилась к нему, требуя ответов. — О чём она говорит?

За его спиной появились Трейс и Габриэль. Их взгляды были такими же, как у Доминика… будто они знают что-то, чего не знаю я, и боятся мне об этом рассказать.

Мои коленки подкосились.

— Пожалуйста, только не говори мне, что ты знал об этом, — обращаюсь я к Трейсу, взглядом умоляя дать мне надежду.

Он виновато отвёл взгляд.

— Только слухи.

— Какие слухи?

Он резко втянул носом воздух, округляя грудь.

— Что твою маму Обратили, когда ты была ребёнком, и поэтому она покинула вас.

Мои глаза защипало, но не от слёз. Нет. От ярости.

— Это не было подтверждено, — отметил Габриэль. Как будто мне от этого лучше.

Это не было подтверждено, но ходили слухи, и никто из этих троих даже не подумал поделиться этим со мной. Даже Энгелю хватило духу намекнуть, попытаться рассказать мне правду, несмотря на его безумные намерения.

А Доминик? Он ведь был там. Он слышал, что сказал мне Энгель, и знал о том, какие слухи ходят по этому поводу. Он наверняка сложил два и два…

Холодок пробежался по позвоночнику. Я стремительно развернулась к нему.

— Ты. Знал.

— Ангел…

— Ты слышал, что он сказал про мою маму, и ты знал, что он говорит правду, ведь так?!

— Всё, о чём я умолчал, было исключительно ради твоего же блага. Если бы ты хоть на секунду поверила, что Энгель говорит правду о твоей маме, ты бы поставила под угрозу весь наш план, лишь бы узнать об этом больше.

— Так, значит, мы вернулись к тому, что все снова принимают решения за меня? Все лучше знают, с чем я могу или не могу справиться, что мне можно или не нужно знать? Чёрт бы вас подрал, — закричала я, швыряя стеклянный столик в стену, где он с грохотом разбивается на осколки. — Ненавижу вас всех, как никогда.

Протолкнувшись между ними, я вылетела из комнаты и рванула к выходу из поместья.

— Куда ты собралась? — Трейс бросился следом за мной.

— Подальше от вас троих! — я схватила дверную ручку и дёрнула на себя, но дверь тут же захлопнулась обратно. Доминик прислонился к ней, не давая мне открыть её вновь.

— Уйди с дороги, Доминик.

— Я не дам тебе уйти одной, ангел. Там слишком опасно.

— Все думают, что я мертва!

— А если не все? Что, если тебя заметит кто-то из Ордена?

— Я могу позаботиться от себе, а теперь выпусти меня, пока я не оторвала тебе голову!

Доминик даже не шелохнулся.

Я замахнулась, намереваясь врезать ему в лицо.

— Ангел, — голос Доминика просочился в мой разум и взял над ним верх. — Ты устала и расстроена. Тебе нужно прилечь, отдохнуть.

Внезапно на меня накатила усталость, я опустила руку и зевнула.

— Ты только что использовал внушение? — прогремел Трейс, его голос был на грани истерики. — Какого хрена ты творишь?

— А какой у меня выбор? — возразил Доминик, пока Габриэль осторожно отвёл меня от двери, как сонного ребёнка, который уже с ног валится от усталости. — Её там убьют, а нам потом оплакивай?

— Твою ж мать, — Трейс провёл ладонью по лицу.

Я высвободила руку, за которую меня мягко придерживал Габриэль.

— Может, я и пойду сейчас лежать против своей воли, но я точно могу сделать это сама. А вы оставайтесь здесь и даже не подходите ко мне! — я обвела взглядом каждого из них, задержавшись дольше всех на Доминике, зная, что это он вынудил меня остановиться. — И кстати: тебя я ненавижу больше всех.

Он наклонил голову.

— Приму к сведению, ангел.

Я забаррикадировалась в гостевой комнате до глубокой ночи. Действие внушения постепенно ослабевало, тогда как мой гнев, напротив, только набирал силу. Мне стало до боли очевидно, что как бы сильно я ни продвинулась в своих тренировках, как бы ни повзрослела в личностном плане, они никогда не позволят мне отвечать за себя. В их глазах я всех буду слишком слабой, слишком хрупкой, слишком истеричной, чтобы услышать правду.

Это всё хрень собачья, и я уже сыта этим по горло.

Ладно, признаю, я вспылила, когда узнала правду о своей матери. Ну и что с того? А, какая же я глупая. Наверное, я вообще не должна была ничего почувствовать. Мне должно быть всё равно, что мама, без которой я выросла, не просто оставила нас с сестрой, когда мне было два года, а стала Воскрешённой и, вероятно, остаток своих дней бегала от преследований Ордена, которому я должна была посвятить всю свою жизнь. Наверное, от меня ожидалось, что я не стану терзаться вопросом, был ли это её выбор или её заставили. Я не должна была расстраиваться, что меня лишили матери, что от меня скрыли то, кем она стала, и уж точно мне не стоило приходить в ужас от мысли, что она могла бросить меня по своей воле.

Нет. Я же просто робот-Воин, бесчувственная машина для убийств, которая не должна проявлять эмоции, потому что это значило бы показать себя слабой. Как девчонка. Как человек. Как кто угодно, но не тот, кто нужно.

Ух. Да пошло оно всё.

Я устала пытаться втиснуться в рамки всеобщих ожиданий того, какой я должна быть. Я собираюсь жить так, как сочту нужным, даже если это будет очень короткая жизнь. Больше я не стану спрашивать разрешения. Они все ошибаются насчёт меня. Я могу принять правду. Я соберу разбитое сердце по осколкам и буду оплакивать тот мир, который я знала раньше, потому что я такая, какая есть. Я подниму себя с пола, соберу в кучу и сделаю то, что должна. Как всегда это делала.

Я сложила подушку пополам и перевернулась на спину, пытаясь успокоить ураган мыслей.

Слова Арианны эхом повторялись в моей голове, разрушая всю видимость безопасности и справедливости этого мира. Неужели это происходит на самом деле? Я правда собираюсь потревожить могилу собственной матери? Чем больше думаю об этом, тем больше это напоминает какую-то извращённую шутку. Какая-то новая игра, придуманная Ангелами Истязаний, чтобы снова сломить меня.

Мало того, что мне придётся вытащить кол из трупа моей матери, чтобы оживить её и взять у неё кровь, так что мне делать потом? Предполагается, что я заберу её с собой домой или, наоборот, снова воткну кол ей в сердце и лишусь шанса когда-либо узнать свою маму? Мысли о том, что будет потом, пугали меня даже больше, чем сама миссия.

Чем больше я об этом думала, тем сильнее накалялись мои нервы, и чем сильнее накалялись мои нервы, тем отчаяннее мой разум искал облегчения. Его облегчения. Я тряхнула головой, чтобы выкинуть из головы его лицо в обрамлении светлых волос, а то ещё сделаю то, чего делать не надо.

Мне нужно выйти из этой комнаты, пока я совсем не свихнулась.

Выбравшись из кровати, я на носочках подошла к стулу, который приставила к двери. Я не хотела сегодня больше ни с кем общаться и поэтому рассчитывала, что забаррикадированный вход — это достаточный намёк. Отодвинув стул в сторону, я повернула замок и открыла дверь. Свет в коридоре был выключен, и во всём доме стояла тишина, как в морге. Меня это устраивало, потому что не было настроения с кем-либо встречаться.

Расслабив плечи, я пошла по коридору в сторону лестницы, собираясь пойти перекусить. Я не голодна, но это единственное, что я позволю себе сегодня ночью.

Спуститься вниз удалось без каких-либо проблем, никого не разбудив. Было в этой ночной тишине и неподвижности нечто особенное. Всё такое спокойное, умиротворённое, застывшее, будто весь мир замер, прекратив своё вращение по бесконечной спирали безумия.

Я схватила с полки стакан, перевернула и наполнила. Сделала долгий глоток и поставила остатки на кухонную стойку, изо всех сил стараясь не замечать свои дрожащие руки. Откаты становятся всё хуже, хотя мне неплохо удавалось скрывать их, особенно от Трейса. Ещё не хватало, чтобы он заметил мою ломку по Доминику. Каким бы понимающим он ни был в этом вопросе, я не собираюсь проверять его терпение на прочность. Ему не обязательно знать об этом. Я бы сама не хотела этого знать.

— Не спится?

Я подскочила на месте при звуке бархатного голоса Доминика. Мои щёки сразу же вспыхнули, как если бы я была ребёнком, пойманным на воровстве конфет. Я прижала руку к груди, где бешено колотилось сердце, из страха, что оно вот-вот выскочет.

— Ты напугал меня до смерти.

— Надеюсь, что всё-таки не до смерти. Это была бы трагедия невиданного масштаба, — он прислонился плечом к дверному проёму, глядя на меня, как одинокий волк на свою добычу.

Мне понадобится что-нибудь покрепче, чтобы справиться с этим.

— Да уж, великая трагедия. Кому же вы будете лгать снова и снова, если меня не станет? — я проскользнула мимо него, намереваясь совершить набег на его винный погреб.

Он поймал меня за локоть.

— Если ждёшь извинений, от меня их не получишь. Я поступил так, чтобы ты не отвлекалась от цели, и не стану извиняться за это.