Конрад провел рукой по моей заднице.

- Это лучше снять, - сказал он, и моему затуманенному разуму понадобилась целая вечность, чтобы понять. Ах да, штаны. Не хотелось бы их испачкать, поскольку ближайшие четыре дня стирки не предвиделось. Я попытался подняться, но Конрад обхватил меня за пояс, опрокинул на брезент и сунул мне под голову одеяло, прежде чем взяться за мои брюки. Он дернул кнопку, расстегнул ширинку, и я с нетерпением помог стянуть их до конца.

Мой член был твердым до боли. Конрад бросил взгляд вниз, его ноздри раздулись, и у меня мелькнула мысль, что все плохо, что, наверное, я был грязнее, чем мне казалось, что все еще потный после дневного перехода. Что он, конечно же, не захочет прикасаться ко мне снова, рассмотрев поближе. Но Конрад прорычал: «Ты потрясающе пахнешь» и вцепился в меня обеими руками.

Кажется, я издал звук. Само собой, не крик, потому что я не позволяю себе такого, ведь я не нытик и не визгливая барышня. То определенно был очень мужественный стон, к тому же волноваться о том, что за звуки из меня вырываются, стало некогда, потому что секунду спустя Конрад поцеловал меня снова, затыкая весь шум своим ртом, пока его рука трудилась над моим членом. Я извивался, как не извивался и не выкручивался, кажется, ни разу за всю свою жизнь, что спасало меня, потому что, бля-я… Перед глазами уже плясали звездочки, а я еще не кончил, но вот-вот собирался спустить. Я чувствовал, как в крови нарастает волна, вознося меня на вершину гребня. Мне показалось, что умираю, и я вцепился в Конрада. Нечто настолько приятное просто обязано обернуться неприятностями, так?

- Джейви, - промурлыкал в губы Конрад, поцеловал мою челюсть ближе к шее, а затем очень медленно провел своими слишком острыми зубами по сухожилию до самой ключицы, одновременно оглаживая загрубевшим, когтистым пальцем головку моего члена. Это было… Я…

Я кончил и отъехал. Вырубился на секунду, только на мгновение, потому что Конрад едва шевелился, и я понял, если он заметит, как я потерял сознание, то будет беспокоиться. Но он всего лишь поднял голову и ухмыльнулся, как говнюк, которым собственно и являлся. Ну, хотя бы дождался, пока я отдышусь, чтобы заявить: «Я так понимаю, тебе было весело».

- Ох, чтоб меня, - меня все еще слегка подергивало, каждый нерв стонал от удовольствия, как будто либидо таким образом поздравляло меня с тем, что я наконец-то получил желаемое: молодчина, так держать, в следующий раз не тяни так долго. Не думал, что это станет такой проблемой. Разве что… Я глянул вниз, на Конрада, который все еще был одет.

- А ты разве не хочешь…

- Что, кончить? – он улыбнулся. – Я просто ждал, когда ты придешь в себя. Я же джентльмен, в конце концов.

- Ну, конечно.

- Да-да. Я настолько джентльмен, что даже не вытер руку об твою футболку, - заявил он и помахал перед моим носом пальцами, измазанными спермой.

- Оу, - точно, надо почиститься. Проклятье, как же это трудно без полотенец и влажных салфеток. – Я сейчас… Эм…

- Просто расстегни мне штаны.

Зачем, чтобы он?.. А-а. Я протянул руку и потянул «собачку» молнии вниз, жадно наблюдая, как освобождается его член. Ха, я так и знал, что Конрад был коммандос; видимо, трение – для слабаков. Но сейчас, глядя, как он обхватывает себя липкой ладонью и видя, как это помогает скольжению – а скользить ладони предстояло по довольно длинному пути, позвольте вам доложить – я понял, в чем суть. В легком доступе.

Прежде, чем я смог собрать себя в кучу и предложить помощь, Конрад кончил, с долгим стоном и удовлетворенным вздохом. С закрытыми глазами и блеском заходящего солнца в волосах, превратившимися в золото, он снова выглядел почти человеком, и… Ладно, не судите меня строго, но я слегка смутился. Нельзя сказать, что я был рад тому, что Конрад подхватил Пурпурную чуму. Совсем наоборот, поскольку ему самому это совершенно не нравилось, и потому, что данный факт вносил элемент неопределенности в наше совместное будущее. Что если он сойдет с ума или превратится в дикое животное? Что если нападет на меня, сам того не желая? Но я хотел, чтобы он выглядел именно так, а не как-то по-другому, поэтому поднял голову, закрыл глаза и поцеловал его снова, выискивая

что-нибудь знакомое, пусть даже это был всего лишь третий наш поцелуй. Мне было так хорошо, просто отлично, и когда я снова открыл глаза, его медовый взгляд снова был прикован ко мне, и я вздохнул с облегчением.

- Знаешь, что…

- Что? – игриво спросил Конрад.

- Ты мне и в самом деле нравишься.

Я ожидал смеха, но вместо этого его лицо посерьезнело.

- Хорошо, - сказал он. – Ты мне тоже нравишься.

И он поцеловал меня еще раз, медленно и сладко, после чего отодвинулся и заявил:

- А теперь время твоего любимого занятия: помывки!

И это означало, что мне придется вставать и тащиться на поиски воды и не самой потрепанной тряпки. Ну… И ладно. Это меньшее, что я мог сделать после того, как Конраду пришла в голову блестящая идея превратить мое личное время в «наше время».