Глава 11

Кирстен наблюдает, как Кеке заезжает во входную арку здания, где она живёт, и вспоминает, почему у той так много поклонников обоих полов: ее прически в стиле панк, ревущий байк, глубокий непринуждённый смех, и стиль одежды "да пошли вы все". Маленькая горячая штучка.

– Прости, я опоздала.

Она снимает свой шлем и обнимает Кирстен. От Кеке пахнет кожей и чем-то более женственным. Средством для волос? Вокруг них в воздухе летают маленькие пурпурные блестящие шарики.

– Никаких проблем. Вероятно, карма за мои опоздания решила отыграться.

Кирстен сама опоздала на двадцать минут.

– Там случилось кое-что, я была всего в пяти минутах езды, так что мне пришлось заскочить.

– Что-то интересное?

– Не совсем. Просто небольшая перестрелка между Афронацистами и Пантерами. Немного царапин, немного крокодильих слёз, никаких смертей.

– Бог мой, расизм. Как будто сейчас 2016.

Две группировки были крайне правого и крайне левого толка, белые и черные соответственно. Никто не воспринимал их всерьез: в нации, которая сейчас безразлична к цвету кожи, их странные выходки заставляют всех лишь качать головой.

– Просто несколько панков искали повода, чтобы пролить кровь.

– Слишком много видеоигр.

– Я виню хип-хоп. Нет, мараби.

– Я виню сахар. И обработанную пищу.

– Гиперподключенность.

– "Сеть".

– Продукцию ГМО.

– Синдром дефицита внимания и гиперактивности.

– Безразличные родительские пары.

– Отсутствие телесных наказаний в школе.

– Скуку. Больше нет ничего, против чего бунтовать! Нас воспитывает государство-нянька, очень смирная, покладистая нянька, без татуировок или неподобающего пирсинга.

– Только вот у нее должно быть очень высокое либидо.

– Ха! – смеётся Кеке. – Эта нянечка любит трахаться!

– И быть оттраханной, – добавляет Кирстен. – Это взаимовыгодное сотрудничество. А ещё полиаморное.

– Эй, – произносит Кеке. – Не трогай полиаморию. За ней будущее.

Внутри квартиры Кекелетсо Браамфонтейн за ними автоматически закрывается дверь.

– Не слишком рано для вина? – спрашивает Кеке, бросая взгляд на настенные часы. 12:55. С гигантского постера на них смотрит Элвис Пресли.

– Я не понимаю, почему ты спрашиваешь, – говорит Кирстен.

Кеке улыбается и хватает бутылку Кофейного Вердант-Пино. Два бокала. Кирстен инстинктивно тянется за ближайшей пустой бутылкой "Тетис", наполняет ее серой водой из водохранилища, похожей на жидкий дым, и идёт поливать поникшие растения Кеке. Используя складной нож своего отца, которому она теперь всегда находит применение, она срезает несколько мертвых листьев с аспидистры на кофейном столике в гостиной, и бросает их в мусоропровод для органики.

– Не то, чтобы я не любила их.

Она всегда так говорит.

– Просто меня никогда не бывает дома.

После того, как в прошлом году, она выбросила давно умершее и крошащееся растение, Кирстен предложила ей завести кактусы, так как им не нужно столько ухода, но Кеке сказала, что где-то прочитала, что шипы вредят сексуальной жизни.

– Фэн-шуй или подобное дерьмо. Какое тебе дело до растений?

Кирстен пожала плечами:

– Не знаю. Я просто присматриваю за ними.

Кеке состроила гримасу "безнадёжный случай", и Кирстен швырнула в нее чем-то.

– Если бы ты знала, какими чудесными они бы были, ты бы не совершала против них раз за разом массовое убийство.

Она не выносила такое. Ее мать была такой же, как Кеке в этом отношении. Подростковый возраст Кирстен был усеян мертвыми хризантемами.

– Помимо всей этой истории с очищают-воздух-который-мы-вдыхаем, ты знаешь, что есть цветок, который становится красным, если растет над минами?

– Окей, мисс Зелёные Пальцы.

Кеке вздохнула.

– Я поняла, никакой большой бессмысленной резни наших растительных друзей.

– Если ты так обращаешься с растениями, то я боюсь представить, как ты будешь нести ответственность за существо с настоящими чувствами. Никогда не думала завести домашнее животное?

Кеке почти задохнулась.

– Нет!

– Хорошо.

– Итак, что за срочность?

Кирстен командует бутылкой и передаёт Кеке бокал вина, которая в свою очередь открывает пакет со свекольными чипсами со вкусом чили и высыпает их в чашу, которую лучше было бы сперва протереть. Фигура их вкуса необычна: вращающиеся плоские диски, как фрисби, но не такие твердые. Резиновые. Довольно одинаковые, рыхлые, с маленькими пиками из-за соли и теплым свечением из-за чили.

– Что-то пришло на твое имя сегодня, через Офис.

В этом нет ничего необычного. Кеке и Кирстен занимаются коворкингом в одном и том же здании в бизнес центре. Как владельцам пропусков, или проще говоря: "Дозволенным лицам", им был разрешен безлимитный доступ ко всему, что им могло понадобиться в офисе, от администратора на ресепшен, курьеров, IT-поддержки, конференц-зала, совместного автомобиля и плохонького фильтра для кофе до 4D-сканера и принтера. Стабильный поток людей постоянно приходил и уходил, как и команда уборщиков, работающих 24 часа в сутки 7 дней в неделю, чтобы каждый новый клиент получал искрящийся чистотой офис. Они снимались на час, но чем дольше остаешься, тем выгоднее цена. У них даже есть легендарная ежегодная офисная вечеринка в честь конца года.

Кеке знает кого-то в "Деск", кто придерживает для нее, когда может, премиум-офис свободным, без дополнительной наценки. Этот офис один из нескольких с холодильником и сейфом, где она может хранить свои небольшие личные вещи и чистое белье, чтобы ей не приходилось тащить их с собой через весь город на байке. Также там есть сухой душ и ячейка для сна.

– "Через Офис"?

Кирстен думает, что это должно быть связано с чем-то, что она заказала онлайн и забыла об этом. Новые линзы для камеры? Кислый сок колючей груши? Секс-игрушка? Увесистая коробка полосок – тестов на беременность?

Кеке достает небольшой белый конверт, который выглядит немного помятым.

– Это оно?

– Ага. Разве это не замечательно?

Кирстен принимает конверт из рук Кеке и рассматривает. Адрес нацарапан так, как будто мужчина или женщина, которые его писали, делали это в спешке. Она не узнает почерк. Спереди приклеены две цветастые марки: изображения президента, носящего слишком много губной помады, и вымершей рыбы. Печать почтового отделения идет поверх обоих рельефных изображений. Обратного адреса нет.

– Я хочу сказать, – говорит Кеке, – когда в последний раз ты видела настоящее письмо? На – ну знаешь – почте! В конверте! На нем печати и прочее.

Кирстен использует свой карманный нож, чтобы разрезать конверт. Она вытаскивает оттуда записку, одновременно с этим оттуда на ее колени падает ключ. Она поднимает его и рассматривает, она узнает ключ: ощущает, как ледяные пальцы проходятся вдоль ее шеи. Отдает его Кеке.

– Тот же, – произносит она. – Тот же ключ, который Джеймс выбросил с моста той ночью...

– Это ключ от вафельного тумблера, – замечает Кеке. – От ячейки хранения. Эта часть, – говорит она, прикасаясь к верху, – содержит какой-то чип, разрешающий доступ. Чип даст тебе войти в банк и в комнату хранения. А сам ключ позволит открыть ячейку.

Кирстен разворачивает записку и видит ещё одни каракули: "СУДНЫЙ ДЕНЬ".

– Что это за нахуй?

Кеке заходит за плечо Кирстен, чтобы прочитать записку.

– От кого это? – спрашивает она.

Кирстен разглядывает подпись.

– Призрака.

Ровно в час дня Сет наблюдает, как Ласка спускается в столовую "Фонтес". Сет ждёт пять минут. В это время три "барана" по очереди останавливаются снаружи его офиса, чтобы поздороваться и спросить, как у него дела. Он узнает у них тот же пустующий взгляд, что и у работников, которых он видел в кампусе: уписывающих за обе щеки маффины с ультраотрубями, играющих в сквош, бегающих трусцой, ждущих, пока заварится кофе без кофеина. Пялящиеся, с пустым выражением лица, как будто зомби съело их мозг. А как только они его узнают (кольцо в брови, накрашенные веки, с прической ирокезом, в толстовке с капюшоном), они становятся внимательными и без конца его приветствуют. Их улыбки становятся широкими и открывают белые зубы, но улыбка никогда не касается их глаз.

Как только периметр чист, он проскальзывает в архив, который представляет собой просто гигантский компьютер в комнате, полной работающих вентиляторов. У него нет прав доступа, чтобы заходить в эту комнату, но дверь иногда остаётся приоткрытый. Очевидно, что в мире есть люди, которые не такие параноики, как он. К вентиляторам привязаны ленты разных оттенков голубого, создавая ощущение, что комната просто своего рода дизайн сцены из Атлантиды или экспериментальная реклама "Акваскейп".

Он закрывает дверь и садится за вращающееся кресло, начинает работать на машине. Файлы, которые он хочет просмотреть, хорошо защищены. Там будет уязвимость, она всегда есть, но чем больше он над этим работает, тем больше понимает, что у него уйдут месяцы на взлом. Он ударяет плоский экран сбоку.

– Ебаная макака, – ругается он.

– Прости?

Сет поворачивается. Ласка.

– Ой, – произносит Сет. Блять!

На фоне шума вентиляторов, он не услышал, как Ласка вошел. Он быстро нажал сочетание клавиш, чтобы закрыть окна. Оставил ли Ласка эту дверь открытой специально: проверка?

– Это комната с ограниченным доступом, – говорит Ласка, – тебе не позволяется быть здесь.

– Я не знал, – отвечает Сет.

– Об этом говорилось в твоём Приветственном Пакете, – говорит Ласка.

Сет смотрит на него ничего не выражающим взглядом.

– Мне нужно было кое-что найти.

Это не было ложью.

– Послушай, – начинает Ласка, потирая свою бородку и барабаня пальцами по подбородку. – Я собираюсь доложить об этом... инциденте. Им это не понравится. Им это совсем не понравится. В лучшем случае мы сделаем тебе предупреждение или же устроим воспитательную беседу. Завтра лучше приходи одетым в костюм, о котором я тебя просил.