Надо держаться подальше от этой девушки Дженезис.

Парням и девушкам здесь не разрешалось говорить друг с другом, и я не хочу попасть в неприятности, благодаря повышенному вниманию от какой-то девчонки. Даже если бы я был одинок, то в любом случае не желаю иметь никакого отношения к подростковой беременности.

Еще девять месяцев, и я выйду отсюда, чтобы никогда не вернуться снова. Ни в коем случае не хочу сделать что-то, чтобы все испортить и быть от Джанны дольше, чем это необходимо согласно сроку наказания.

Девять месяцев несчастья, и я верну свою девушку обратно. Закрыв глаза, я представил себе ее - в моих руках, вкус ее губ на своих губах. Чистый рай.

После обеда Ян и я расстались.

—Удачи в терапии декоративно-прикладным искусством, Калеб!

— Это художественный класс, придурок! — крикнул я его удаляющейся спине.

В хорошо освещенном художественном классе находились мальчишки в возрасте от двенадцати до семнадцати.

Я установил мольберт рядом с пареньком, которому было что-то около тринадцати лет. Маленькому отродью лучше бы не копировать меня снова. В комнате пахло краской и химикатами. Это оживило воспоминания о том, как я наблюдал за работой своей мамы в студии, когда был маленьким.

Госпожа Сингх, профессор искусств из Денверского университета, приходила два раза в неделю, чтобы бесплатно заниматься с нами – проблемной молодежью.

Охранник стоял у закрытой двери, сопровождал ее в класс и обратно, заставляя меня чувствовать себя Ганнибалом Лектером.

Не чувствую, что представляю собой опасность для профессоров по искусству или общества в целом. А вот Джош Ларсен и любой, кто осмелится коснуться пальцем девушки, которую я любил…

Я быстро стал любимчиком г-жи Сингх. Не то, чтобы была большая конкуренция. Маленький панк рядом со мной любил рисовать фигуры, занимающиеся сексом.

Спустя час, г-жа Сингх осматривала мою работу.

—Удивительно, Калеб. У тебя талант от природы.

Ее взгляд переместился на живописные фигуры рядом со мной. Отвращение, мелькнувшее, на ее лице было бесценно. Взмахнув подолом юбки, она прошла к месту, где стоял охранник.

—Увидимся завтра.

Я столкнулся с Яном по пути к моему следующему факультативу, классу валеологии, который он как раз покидал. Я знал, что это в это время он встречается с психологом, и не смог удержаться от соблазна подколоть его:

— Удачно поговорить по поводу проблем с папочкой.

Пройдя мимо с надутым видом, он задел меня плечом.

— По крайней мере, у меня нет Эдипова комплекса относительно мачехи.

— Нарцисс.

— А тебе-то какая печаль, Калеб?

По крайней мере, он мог признать это.

Он повернул за угол, и я вспомнил нашу первую драку.

Мы – два тощих ученика средней школы, дрались из-за какой-то глупости, которую я даже вспомнить сейчас не мог. После нескольких лет вражды и ссор мы были почти друзьями.

В классе валеологии нам показали фотографии людей с ЗППП. Что за радость. Я прошел этот курс в девятом классе и прослушал лекции. Я сдержал смех от вида мальчишки, чьи глаза вылезли из орбит во время слайдов. Черт, они собирались напугать его достаточно, чтобы бояться потерять свою девственность.

Глядя на паренька, я был поражен, ведь мой первый секс случился, когда я был где-то в его возрасте. Худенькая девушка около тринадцати лет сидела в начале класса, и я представил, как Джанна выглядела в этом возрасте.

Заключенная девушка была просто маленькой девочкой, но если взглянуть на всех этих ребят, то большинство из них уже были сексуально активными. И хотя в этом я был, как и они, моя домашняя жизнь была относительно защищенной. Я был еще больше благодарен своей девушке.

Но всё было разрушено, когда Джош напал на нее. И он продолжит платить за это, когда они выпустят его. В настоящее время, он был в таком же жалком положении, как и я.

Он будет заперт намного дольше, что приносит капельку удовольствия. Десять лет в тюрьме недостаточное наказание за страх, боль и чувство насилия, что он причинил ей.

Несмотря на решимость оставаться сильным, было трудно не чувствовать жалости к себе. Фигово быть запертым на десять месяцев, девять из которых еще впереди. Ублюдочный судья сделал наш приговор обязательным. В противном случае я мог бы выйти отсюда раньше.

Мое освобождение, казалось таким далеким, возникало чувство безнадежности, словно я постоянно возвращаюсь назад. Было жаль Яна. По крайней мере, мои родители заботились обо мне. Мои мама и папа навестили меня дважды в прошлом месяце. Вместе, эта поездка была тем малым, что они сделали вдвоем после развода.

Папа Яна редко отвечал на его звонки. После пустого звонка, не оставляя сообщения, Ян использовал оставшееся время на телефоне, чтобы позвонить бывшим подружкам. Я быстро проходил мимо, когда он вел грязные разговоры по телефону с какой-нибудь цыпочкой.

Заткнувшись.

Ночью я иногда видел сны о Джанне. В одном сне мы были пойманы. Как тогда, когда нас чуть не сцапали но в моем сне мы все же были схвачены и арестованы полицейскими. Джанна и я сидели на обочине, в наручниках, но смеялись над собой, пока не появилась огнедышащая Джулия, буквально.

В другом сне мы снова были в Лас-Вегасе, но на этот раз, чтобы пожениться. Самым странным было то, что Хейли оказалась человеком, проводившим свадьбу, и была одета в костюм Элвиса. Во сне Хейли просто сияла, весело признав, что она ошибалась насчет того, что Джанна не останется со мной.

Я проснулся, чувствуя смешанные эмоции. Однажды, я женюсь на Джанне, хотя мы еще и не готовы к браку. Однако, я чертовски уверен, что Хейли не будет приглашена.

Кошмары были чудовищными.

Один, когда я плакал на похоронах Джанны, заставлял меня просыпаться в панике, взволнованным, в поисках выхода для своей агрессии. Возникал соблазн стащить Яна с верхней койки только для того, чтобы хоть кого-то ударить. Другой кошмар был о том, что я освободился, но вот она – она влюбилась в другого.

В ту ночь я уже не смог заснуть. Джанна была удивительной. Другие ребята будут ошиваться рядом, а я даже знать не буду.

После урока валеологии настала моя очередь посещать психолога. Поскольку налогоплательщики щедро заплатили за мою терапию, я полагал, что эти деньги должны быть отработаны. Мой психолог устанет слушать о том, какая все же Джулия сука, к тому времени как я выйду отсюда. Может быть, она походатайствует о досрочном освобождении перед судьей, чтобы избавиться от меня.

Я встречался с психологом по программе индивидуальной терапии три раза в неделю по понедельникам, средам и четвергам. Плюс групповая терапия раз в неделю по пятницам.

Слава Богу, у Яна групповая терапия в другой день. Мне достаточно его нытья, которое я слышал в нашей камере и в столовой.

Психолог настаивала на обсуждении моих родителей, их семейных проблем до развода, и о влиянии развода на меня. Это стало утомлять после нашего второго сеанса.

Я из разбитой семьи, бедный я. Попал в большие неприятности, потому что рядом со мной не было отца, пока я рос. Фигня. Я оскорбился, когда терапевт выбрала этот путь: это словно сказать, что моя мама не была хорошей матерью-одиночкой. Откровенная неправда.

Я сам сделал все свои ошибки. Мои родители были намного лучше, чем у большинства детей, находящихся в этом месте. Они никогда не обращались со мной плохо, даже когда я плохо себя вел.

Каждый сеанс, мы говорили о нападении Джоша на Джанну. Кроме того, о том, что в результате это привело к моему собственному нападению на Джоша, стало совершенно очевидно, что этот инцидент еще питает мою внутреннюю злобу.

Я не был уверен, что смог бы удержаться от его убийства, если бы увидел. Смог бы я держать себя в руках и не преследовать его после того, как он освободится?

Я не горел желанием разговаривать о Джанне. То, что мы имели, что имеем, личное. Эти воспоминания были драгоценными, не для других, не для анализа.

Спустя целый месяц без писем от Джанны, не имея ее нового номера мобильного, сегодня я раскрылся своему психологу, д-ру Эрике Адлер. Мои эмоции были бурными, я был озабочен будущим наших отношений.

Чувствуя неловкость от того, что раскрыл свои чувства, я спешил убраться оттуда, как только сеанс закончился, и охранник проводил меня обратно к блоку камер. Ян сидел на общей площадке, и выглядел угрюмым. Может быть, и его сеанс прошел не совсем уж хорошо. Это почти заставило меня чувствовать себя виноватым относительно моих комментариев по поводу «проблем с папочкой», которые я высказал ранее.

— Эй, парень. — я упал в кресло напротив него.

— Я голоден. — пробормотал Ян сердито. — Ненавижу, как они заставляют нас ждать, пока не проверят всех, прежде чем мы сможем пойти на ужин.

Постукивая правой ногой, я тоже испытывал острое желание поесть. Мои простые белые теннисные туфли даже удобные, если бы не такие одинаковые. Когда нам впервые выдали обувь, Ян жаловался, что это обувь для бедных. Я смеялся и сказал ему, что здесь нет брендовых ботинок для богатых мальчиков.

По крайней мере, здесь нас хорошо кормили. Местная еда была лучше, чем в государственных школах. Выглядело так, словно штат Колорадо пытался этим компенсировать отнятую у нас свободу.

После обеда, мы могли остаться в камере или выйти на улицу. Несмотря на крытый спортзал, который предпочитали большинство заключенных, я обычно играл в баскетбол на улице даже в холод, потому что наслаждался чувством свободы.

Делая вид, что по-прежнему контролирую свою жизнь, я сохранял здравомыслие. С теплой курткой в рабочем стиле, что нам давали носить, все было не так плохо.

В выходные дни, мы имели возможность выходить, в тренажерный зал или посмотреть фильмы в общей комнате.

Поскольку фильмы, как правило, имели рейтинг PG и редко PG-13, чтобы разбавить общую скуку, то я обычно отказывался и зависал в другом месте.