Глава 3

Когда её величество вызывала к себе, даже герцогу приходилось подчиняться. Даже если тот самый герцог, о котором шла речь, был с головой погружён в управление одним из старейших герцогств королевства и предпочитал держаться вдали от сводящих с ума лондонских толп. Королеве никто не отказывал, и Себастьян Деверо, девятнадцатый герцог Монтгомери, знал, что он не исключение. Каждому надлежит знать пределы своих возможностей. Что означало, он мог брать их в расчёт или полностью игнорировать в зависимости от обстоятельств.

Широкими шагами он шёл по коридорам Букингемского дворца, практически подгоняя несущегося впереди церемониймейстера. Секретарь Лэмбтон и его личный охранник, как обычно, спешили где-то позади.

Что понадобилось королеве?

В последний раз, когда она вызвала его столь же срочно, он вышел из её покоев с поручением прекратить торговую войну с Османской империей. После чего его обыденный уклад жизни полетел к чертям, и Себастьян всё ещё разбирался с накопившейся бумажной волокитой. Сейчас он был бы рад более серьёзному заданию, настолько грандиозному, что оно дало бы ему право попросить об ответной услуге.

Он передал шляпу и пальто одному из лакеев, которые выстроились в коридоре перед королевскими покоями.

– Вы, – обратился Себастьян к охраннику Лэмбтона.

– Ваша светлость?

– Толкать женщину не было никакой необходимости.

Густые брови охранника опустились.

– Ту, на площади?

– Да. Или вы сегодня ещё с кем-то грубо обошлись?

– Э... нет, ваша светлость.

Себастьян кивнул.

– Если я узнаю, что вы снова подняли руку на женщину, это будет последний день вашей работы здесь.

Охранник не был его подчинённым. Но Себастьяну стоило только захотеть, и человек лишится места. На шее мужчины вспыхнули багровые пятна. Он поклонился.

– Как пожелаете, ваша светлость.

Охранник говорил с явным акцентом Ист-Энда. Настали тяжёлые времена, раз даже во дворце не могли подыскать приличный персонал.

Большие створчатые двери распахнулись, открывая взору позолоченное убранство комнаты и церемониймейстера.

– Ваша светлость. Сэр Лэмбтон. – Слуга низко поклонился и отступил назад. – Её величество вас ожидает.

Королева, женщина с тучной фигурой, поднялась с кресла, шурша плотными чёрными юбками.

– Монтгомери. – Она направилась к нему, протянув руку, украшенную дорогими кольцами. – Рада вас видеть.

Приподнятые уголки губ говорили сами за себя. Королева находилась в благоприятном расположении духа. Пока.

– Сэр Лэмбтон, – она повернулась к секретарю, – надеюсь, ваше путешествие прошло без происшествий?

Лэмбтон покачал головой.

– Почти, мадам. На Парламентской площади на нас напала феминистка.

Уголки её рта резко опустились.

– Неужели.

– Она направилась прямо к герцогу.

– Какая наглость!

– Мне удалось благополучно спастись, мадам, – иронично усмехнулся Себастьян.

– На этот раз, – сказала королева. – О, их следовало бы хорошенько выпороть. Что за отвратительные, противоестественные требования! И кто пострадает, если они добьются своего? Ну что за женщины. Ни один джентльмен в здравом уме не захочет защищать этих мужеподобных созданий, если возникнет такая необходимость. Скажите, Монтгомери, – спросила её величество, – она выглядела сильно мужеподобной?

Мужеподобной? Женщина обладала самыми нежными, самыми манящими губами, какие он только встречал по эту сторону Ла-Манша. Мужчина мог легко потерять голову от удовольствия, которое сулил такой рот, как у неё. Но ещё более примечательным было то, что она смотрела ему прямо в глаза. Своими зелёными, слегка раскосыми глазами, которых не коснулась улыбка.

Он покачал головой.

– Мне она показалась вполне женственной, мадам.

– Хм. – На королеву его ответ не произвёл никакого впечатления. – Вы знаете, что бывает, когда у простых людей возникают грандиозные идеи? Хаос. Случается хаос. Только посмотрите на Францию. – Она резко развернулась. – Но эти заботы оставим на потом, – продолжила королева. – Сегодня есть более неотложные дела.

Себастьян напрягся. "Неотложные дела" звучало многообещающе. У королевы, точнее у её племянника, находилось кое-что, что принадлежало Себастьяну, и у него получится это вернуть, если только он сможет предложить взамен нечто более ценное. За те шестнадцать лет, что он носил герцогский титул, ничего подобного не нашлось. Всё было и так понятно. Ведь герцогом, даже покорным, легче управлять, если держишь в заложниках его восьмисотлетнее семейное поместье.

Королева опустилась в кресло с таким важным видом, будто это был её трон.

– Вы - редкий человек, Монтгомери, – начала она. – Вы оцениваете ситуацию, принимаете решения и выполняете поручения очень эффективно и, что удивительно... скромно. – Она прикоснулась к инкрустированному бриллиантами распятию на шее. – А я очень ценю скромность.

Себастьян скромно кивнул, хотя на самом деле вовсе не был скромным. Он вёл себя подобным образом, потому что это приносило свои результаты, но королева не первая, кто неправильно интерпретировала его манеру держаться.

– Я хочу, чтобы вы стали главным стратегическим советником в предвыборной кампании партии тори.

Благодаря герцогскому воспитанию он сумел сохранить невозмутимое выражение лица, но его разум лихорадочно работал.

– Для предстоящих выборов?

Королева нахмурилась.

– Да. Что-то пошло не так. Либеральная партия неожиданно вышла вперёд.

Неудивительно, ведь члены той партии смотрели на ситуацию в стране трезво, а не сквозь розовые очки партийной идеологии Дизраэли. Но королева питала нелепую слабость к выскочке премьер-министру, и теперь она просила его, Себастьяна, удержать этого человека у власти?

Немецкие часы с кукушкой на каминной полке отсчитывали драгоценные секунды, пока он перебирал в голове факты. Выборы должны состояться в марте, чуть больше чем через пять месяцев. Едва ли у него хватит времени, чтобы изменить ситуацию, учитывая десяток поместий, политическую работу и непослушного брата, за которыми нужен глаз да глаз. Вопрос заключался в том, насколько сильно королева хотела, чтобы именно Себастьян изменил ход этих выборов? Видимо очень сильно. В свои тридцать пять лет он являлся одним из её самых доверенных советников, потому что хорошо выполнял свою работу.

Он встретился с ней взглядом.

– Я польщён, но я не политик, мадам.

Королева застыла.

– Оставьте нас, Лэмбтон, – приказала она.

Как только дверь захлопнулась, королева нахмурилась ещё сильнее.

– Вы политик во всём, кроме имени, и никто не может оспорить ваше лидерство, – сказала она. – Ваши общественные начинания имеют непрерывную историю успеха.

– В настоящее время я слишком занят, чтобы выполнить ваше поручение должным образом, мадам.

– Прискорбно, – холодно проговорила королева, а, когда он не ответил, спросила: – Скажите, есть ли что-нибудь, что позволило бы вам изменить приоритеты?

Она не столько спрашивала, сколько провоцировала его предъявить требования королеве Англии.

Себастьян не дрогнул.

– Я трачу много времени на то, чтобы убедить Хартфорда продать мне замок Монтгомери, – сказал он. – Если кто-то убедит его вернуть мне дом, у меня появится возможность стать советником тори.

Её глаза сузились.

– Продать вам замок? У нас создалось впечатление, что его на самом деле никто не покупал. – Из-под тяжёлых юбок доносилось быстрое постукивание маленькой ножки. – Напомните нам, Монтгомери, каким образом ваше фамильное поместье перешло во владение моего племянника?

Видимо, он это заслужил.

– Мой отец проиграл его маркизу в карты, мадам.

Брови королевы приподнялись в притворном удивлении.

– Ах. Верно. Видите ли, раз замок настолько низко ценится, что его можно поставить на карту, то его потеря вполне заслужена, вам не кажется?

– Безусловно, – сказал он, – но ведь я не мой отец.

Она перестала топать ногой. Последовавшее напряжённое молчание было странным образом наполнено чем-то личным. Королева годами наблюдала за тем, как он пытается собрать воедино наследие своей семьи, никогда не мешая ему, но и не помогая. Кроме одного раза, как подозревал Себастьян, потому что последствия развода оказались на удивление сносными.

– Бесспорный факт, – сказала она. – Поэтому я хочу, чтобы вы взяли на себя руководство предвыборной кампанией.

– Мадам...

Она резко подняла руку.

– Так и быть. Хартфорд сделает вам предложение по продаже сразу после выборов.

У Себастьяна возникло ощущение, будто его швырнули на землю, все мышцы сковало напряжение, а следующий вдох дался ему с трудом.

– Повлияют ли результаты выборов на его предложение? – с трудом спросил он. В таких вещах нужна ясность.

Она усмехнулась.

– Естественно. Последнее слово, конечно, за Всевышним, но разве победа на выборах не будет достаточным доказательством того, что замку суждено вернуться к вам?

В его голове тут же начал вырисовываться план действий. Себастьян поднялся на ноги и направился к дверям, мысленно перестраивая расписание на ближайшие месяцы...

– Герцог.

Он медленно повернулся.

Королева откинулась на спинку кресла, в её голубых глазах зажёгся недобрый огонёк.

– Если мы хотим, чтобы эта кампания увенчалась успехом, – проговорила она, – ваше поведение должно стать образцовым.

Он подавил хмурый взгляд. Его поведение и так было образцовым, настолько, что даже развод не смог подмочить репутацию Себастьяна.

– Ходят слухи, что вы становитесь эксцентричным, – сказала она, – но эксцентричность совсем не идёт человеку, которому нет и сорока, согласны?

– Согласен...

– И всё же вас почти не встретишь на званых вечерах. Вы не приглашаете гостей на ужин, ведёте затворнический образ жизни, хотя всем известно, что политические решения принимаются за хорошей трапезой. И ни в прошлом году, ни в позапрошлом вы не устраивали приёма по случаю встречи Нового года.