— Вот. Это мой дом. Заходи в гости.

Я заглянул внутрь. Пол, покрытый сорванной травой, самодельные лежанка и столик. На столике куклы, на лежанку посажен плюшевый медведь. Ульяна вытащила его и протянула мне.

— Мишка, познакомься это Азад. Он хороший. Не бойся.

Я пожал медвежью лапу. — Привет, мишка. Как дела?

Потом сел у входа. — Уля, а давай здесь посидим. Боюсь сломаю внутри всё.

Ульяна улыбнулась.

— Ну я же не знала, что ты вообще в гости придашь. Давай здесь тогда.

Я постелил ей рубашку, она села, не выпуская медведя из рук.

— Вот, это мой домик. Я его сама сделала. Я сюда прихожу, когда мне одиноко. Поплакать.

— Ну что ты солнышко.

Я погладил её по голове, она доверчиво прижалась ко мне.

— Уля, а кто-нибудь знает о домике?

Она пожала плечами.

— Лиска. И Лешка еще. Но он далеко сейчас. Он в армии, вот. А я ему написала.

Я вспомнил что говорила Алиса.

— Он твой брат?

— Да. Он хороший, он меня защищал. А сейчас… Только Ольга Дмитриевна.

Она тяжело вздохнула, но тут же заулыбалась.

— Она хоть и ругается, но всё равно хорошая. А теперь ещё ты есть.

Мы ещё немного посидели молча.

— Уля.

— Чего?

— Знаешь, это хороший домик, но… Есть получше.

Ульянка встрепенулась

— Ой, а где, а какой?

Я показал ей ключ на длинной веревочке.

— А чего это?

— Ключ от дома. — ответил я.

— Какого дома еще?

— Теперь твоего. Личного.

— Это здесь в лагере что-ли?

Догадалась ведь. Смышленая у меня доча будет. ЭЭЭЭЭЭЭ… Ты сейчас чего подумал? Что хотел, то и подумал. Проехали.

— Уля, если вдруг тебе захочется побыть одной… Вдруг. Ты просто придашь и откроешь дверь. В любое время. Договорились?

— Ну… А ты?

— А я буду сидеть тихонько, чтобы тебе не мешать. И ещё, котёнок. Давай ты больше не будешь плакать. Хорошо?

Она помолчала.

— Азад. Дядька… Это ведь здесь только. Ненадолго. А потом ты уедишь, а я… Я не хочу к нему. Он плохой. Я его боюсь.

Я погладил её по голове

— Всё будет хорошо. Обещаю. Тебе не надо будет никого бояться.

Она только всхлипнула. Я повесил ей ключ на шею.

— Уля. Знаешь мне надо сделать одно важное дело.

— Какое?

— Важное. Давай в лагерь вернемся.

— Ой, а можно я кукол заберу и мишку?

— Конечно можно. Теперь они у меня будут жить.

— Здорово! — обрадовалась Ульянка. — Я сейчас, я быстро.

Она залезла в шалаш и через несколько минут вернулась с пластиковой прозрачной сумкой, в которой лежали куклы, игрушечная мебель и посуда.

— И мишку возьмем.

— Обязательно. Ему же без тебя скучно будет.

В доме Ульянка тут же начала рассаживать кукол на столе что-то рассказывая им. Медведь уже сидел на моей кровати. Я тем временем, порывшись в шкафчике, достал нож. Пригодится. В старый лагерь похоже ведет тропинка, которую я видел около шалаша.

Повернулся…

— Дядька, ты чего! — закричала Ульяна, опрокинув стул. — Зачем нож! Не надо!

Она вытянула вперед руки словно защищаясь.

— Мамочка!

— Уля, что с тобой?

Она всхлипнула.

— Ты чего с ножом? Я испугалась.

Я положил нож на стол, поставил упавший стул на место.

— Уля, я в старый лагерь хочу сходить, посмотреть, что там. А нож просто на всякий случай.

Успокоившись, Ульяна села на стул и посмотрела на меня как на полного идиота.

— Дядька, там же привидения. Они его не испугаются.

— А вдруг?

Девочка только тяжело вздохнула. Мол, что тебе дураку объяснять. Действительно. Ох уж эти взрослые. Элементарных вещей не понимают.

— Слушай, а в старый лагерь та тропинка ведет что около твоего дома?

— Не скажу.

— Почему?

Она помолчала. — Я не хочу, чтобы ты туда ходил. Ты что не понимаешь? Я боюсь.

Теперь вздохнул я. — Уля, мне надо это сделать. Надо выяснить, что там такое чего боятся люди.

— Правда очень надо?

Я кивнул. Снова неловкое молчание.

— Ладно. Если надо, то…

Она встала, улыбнулась. — По той тропинке иди… Азад, можно я тебя обниму?

Не зазорно тому, кто на колени только перед Богом встаёт, преклонить их перед ребенком. Ульянка прижалась ко мне. — Ты только возвращайся, а то я плакать буду.

Она шмыгнула носом и неожиданно чмокнула меня в небритую щеку.

— Вот. Вернись пожалуйста.

— Улечка, солнышко… Конечно вернусь, честное слово.

Отстранившись, Ульяна повернулась к двери.

— Иди, а я ждать буду.

Забор, лес, тропинка… Вроде ничего необычного. Только вот постоянное ощущение что кто-то наблюдает за тобой из чащи. Еще один поворот и… Внешне ничего страшного или опасного. Заброшенное здание с выбитыми окнами, заросшее крапивой и какими-то кустами. Нечто, напоминающее заброшенную детскую площадку. Старый лагерь, да. Только тихо почему-то. Я цапнул рукоять ножа. Не человеческим взглядом глядеть надо…

А вот уже что-то поинтересней. Что там? Примятая пожухлая трава, чернота какая-то. Я присел, дотронулся до земли. Обычный человек ничего бы не понял и не увидел. Даже опытный охотник. Я посмотрел внимательней. Вроде никаких видимых следов, потом по волчьи втянул воздух. Слабый запах, от которого у меня зашевелились волосы. Запах смерти, неживого. Я подошел к засохшим кустам. Да вон там… Что-то похожее на клочок шерсти. Только зверей с такой шерстью не бывает. Кто-то или что-то было здесь недавно и ушло во тьму, прячась от солнца. Вот значит с кем схлестнутся придется. И давно такое? Да вон, как они приехали. За детьми значит пришл? Сначала через меня пройди, а там посмотрим.

Стоп, а кто у нас сюда бегает? Пацаны какие-то? Ай, блядь… Нехорошо это. Надо обратно идти. Тем более дело к вечеру идет. Всё, уходим… Дойдя до забора я оглянулся. А ты всё смотришь? Ну смотри, сука.

Подходя к домику, я увидел на крыльце, ну кого же еще, Алису с Ульянкой. Ждали меня похоже.

— Ой, ты вернулся!

— Ну, я же обещал.

Алиса с интересом посмотрела на меня. — Чего надыбал в лесу?

— Да ничего. Прогулялся просто. Сейчас Ольгу надо бы увидеть.

— Понятно. — Алиса показала рукой. — Вон ее домик. У себя должна быть.

Ульяна же, похоже, решила устроить допрос с пристрастием.

— А ты привидение видел? А какое оно? А сильно страшно? А чего еще было?

— Да никого я не видел. Честно. И не страшно ничуть было.

— Тогда неинтересно.

Я уже заходил в дверь.

— Рубашку сними.

— Зачем?

— Затем что порвал. Я зашью.

— Лиска, ты уж… Я сам как-нибудь.

— Да не выкобенивайся ты, снимай давай, тоже мне.

Переодевшись, я, спрятав нож, ибо не хрен детей пугать, направился к домику Ольги. «Тук-тук».

— Кто там, Славя ты? Входи открыто.

Ольга сидела за столом и что-то записывала в тетрадь. «План лагерных мероприятий». Увидев меня, она удивленно подняла брови.

— Товарищ Азад. Проходите, чаю хотите?

Я сел на стул.

— Слушай, мы с тобой не на партактиве. Давай на ты. Проще будет.

Ольга только пожала плечами.

— Хорошо. Просто зашел или по делу?

— Вообще-то по делу.

— Давай, выкладывай быстрее. Мне еще план на неделю составлять.

Я пересказал ей разговор у лодок, добавив про старый лагерь. Она лишь хмыкнула:

— Ну ты даешь… Про лес сказки я и раньше слышала. То же мне. И вообще, у нас на завтра поход общелагерный в лес. Это меня больше волнует.

— Ты, блядь, охренела? Какой поход?

Вожатая нахмурилась. — Ты за языком-то следи. А то ведь…

— А ты… Я что непонятно сказал. Нельзя в лес. Опасно там.

— И что там опасного-то? Мы же недалеко.

М-да, она ведь действительно не понимает. Я достал клочок шерсти, который нашел в старом лагере, положил перед ней.

— А далеко и не надо. Уже рядом.

Ольга показала пальцем на находку.

— И что это? Волчья что-ли? Или собака бродячая оставила?

— Был бы живой зверь, я бы не сильно волновался.

Ольга только поморгала глазами.

— Ничего не понимаю. Чья эта шерсть тогда?

— Порождения тьмы.

— Какой еще тьмы? Ты что… — неожиданно она замолчала. Внимательно посмотрела на меня, потом продолжила.

— Предположим. Ты вроде трезвый сейчас. Считай, что я в этот бред верю. Дальше-то что?

— В город сообщить, детей вывезти, лагерь закрыть. И деревня ещё…

Она покрутила пальцем у виска.

— Ты в своем уме? Летний сезон только начался, по плану ещё две смены. А что я в облоно скажу? Что почетному гостю чертовщина померещилась?

— А что ты родителям будешь говорить, если с их детьми что-нибудь случится? Подумай.

Ольга вздохнула

— Ну да… Лучше, конечно, перебдеть, тут ты прав. Всё не вовремя.

— Что еще-то?

— Да директора прямо перед твоим приездом с аппендицитом в город увезли. Из начальства я да еще вожатые. А тут…

Вот это я прекрасно понимаю. Кому охота лишнюю ответственность на себя брать.

— И что решила?

Ольга опять вздохнула.

— Ладно. Лес будет под запретом, до выяснения. Чёрт. весь план отдыха к такой-то матери… Хорошо хоть проверочные комиссии у нас раз в пятилетку бывают.

— Подожди. — спохватилась она — Если это уже в старом лагере, то почему у нас тихо? А? Действительно, почему? Минутку…

— Что здесь раньше было?

— Не знаю.

— ЧТО. ЗДЕСЬ. БЫЛО РАНЬШЕ.

— Что разорался тут? Ну слышала я что тут раньше монастырь стоял. Сожгли его, ещё до войны, в двадцать девятом что-ли. А монахов… Догадываешься. Вот теперь понятно.

— Монастырь… Поэтому вы ещё и живы. Место святое, намоленное.

— Черти что и сбоку хвостик. Ладно. Ты никому больше об этом не говори, а то паника начнется.

— Разумеется. Ну я пойду тогда?

Она махнула рукой. — Иди, ужин скоро.

Ужин — это само собой, но надо ещё кое-что сделать. Мне вроде сюда. «Клубы», а ниже вывеска поменьше. «Кружок научно-технического творчества». Роботов они тут делают. Я постучался. — Кто там, входите.

Меня встретил тот самый пацан в очках. Как там его… Саша, вроде. Рядом второй. Светловолосый, в руке паяльник.

— Здравствуйте, товарищ Азад. Проходите пожалуйста. Мы тут…

Ну что вы тут понятно. Вон на столе нечто разобранное роботообразное стоит. Кибернетики… Вундеркинды. А скоро ведь ужин.

— Я ненадолго. Короче пацаны. Объясню по-простому. Если узнаю, что кто-то ещё в старый лагерь зачем-то бегает… Яйца оторву. Я понятно сказал?

Пока они соображали над моими словами я вышел, аккуратно закрыв дверь. Вот теперь ужин.