Потеряться в Гринвилле было невозможно. Въехав через южные ворота они обнаружили, что с Мартенсбриждем это было не так. Они проехали вверх и вниз по нескольким мощёным булыжником улицам. В то время как Пен глазел на высокие дома, хорошо одетых мужчин и женщин, рынки, степенных купцов и спешащих слуг, прекрасные фонтаны на площадях, у которых толпились прачки, хитрые кованые вывески мастерских ремесленников и мест собраний гильдий, разноцветные окна с картинками, Тринкер снова и снова смотрел на клочок бумаги на котором был описан путь и выглядел раздосадованным и вспотевшим.

— Здесь налево, — внезапно сказал Пен, когда Тринкер хотел повести их всех направо. Пен понятия не имел откуда в его голосе взялась такая уверенность, но его послушались.

— Здесь направо, — сказал он на следующей улице.

— И вверх, — на следующем перекрёстке.

— И вот мы на месте.

Пен сидел в седле и смотрел на каменное здание, теснящееся между своими соседями по улице. Хотя и узкое, оно было высотой в пять этажей и выглядело своего рода местом собраний небольшой гильдии. Витражей на нём не было. Единственным знаком был деревянный щит над дверью: две окрашенные белым руки, сжатые в кулаки и показывающие большими пальцами вверх и вниз. Большой палец, единственный могущий прикоснуться ко всем остальным, был знаком и символом Бастарда. Кроме этого, в здании не было ничего похожего на храм. Тринкер обеспокоенно посмотрел на Пена, слез с седла и постучал в дверь.

Им открыл привратник в чёрном плаще, который был бы совершенно обычным, если бы на нём не был вышит такой же знак из двух рук. Он взглянул на официальный знак Ордена Дочери и бело-голубые перья в шляпе Тринкера.

— Да, сэр?

Тринкер неуверенно прочистил горло.

— Мы — эскорт Просвещённой Ручии, ехавшей из Лиеста. Нам сказали, что в этом доме её кто-то ждёт. Нам надо с ним поговорить.

Привратник оглядел компанию.

— А где жрица?

— Именно об этом нам и надо с кем-нибудь поговорить.

Брови привратника поднялись.

— Будьте добры, подождите здесь.

Дверь снова закрылась.

Пену пришлось отдать должное Тринкеру: тот твёрдо стоял на земле с расправленной спиной и не предложил всем убежать отсюда. Прошлой ночью Пен не убежал через окно наполовину потому, что у него было ощущение, что это было бы жестокой шуткой в отношении его стражи, которая просто выполняла свои обязанности и не причинила ему никакого вреда. Второй половиной было чистое любопытство — что Орден Бастарда собирается делать с ним в его затруднительном положении, ведь не мог он быть послан в дорогу просто так?

Он задумался о том, сработает ли отвратительный Рокнарский трюк с подушкой в этом озере. Пожалуй, да, и быстро, учитывая весеннюю холодную воду. Он попробовал перестать думать.

Когда дверь снова открылась через несколько минут, привратника сопровождал выглядящий встревоженным человек средних лет, роста и толщины. Его борода была коротко пострижена, а волосы — тёмно-русые с проседью. Он был одет в обычный камзол горожанина поверх тёмных штанов, доходящий до колен и подпоясанный. Некрашеная шерсть рубахи намекала на его служение, но приколотые на плече шнуры жреца — белые, кремовые и серебряные, делали его очевидным. Несложно снять и положить в карман, если захочется быть инкогнито — подумал Пен.

— Я Просвещённый Тигней, произнёс он, оглядывая всю компанию оценивающим взглядом. Было очевидно, что Ганс грум, что тут делают два храмовых стражника тоже было ясно, чего нельзя было сказать о Пенрике. Взгляд Тигнея ненадолго задержался на нём, прежде чем вернуться к Тринкеру, державшему шляпу в руках и готовому говорить. — Мне сказали, что у вас есть новости о Просвещённой Ручии. Мы ожидаем её на этой неделе с минуты на минуту.

Тринкер прочистил горло.

— Новости, сэр, но не из хороших. В дороге Просвещённую Ручию застиг сердечный припадок, где-то в пяти милях от Гринвилла. Она умерла до того, как Вилром (он кивнул на своего товарища) успел вернуться с помощью. Гринвелльский Храм совершил погребение с соблюдением всех ритуалов, их белая голубка показала, что она ушла к своему богу, всё в порядке. Не зная, что делать дальше и проделав больше половины пути, мы привезли все её вещи и ящики, чтоб передать их кому следует.

Тигней строго посмотрел на него.

— Не открытыми, я полагаю?

— Нет, сэр. В конце концов, она была волшебницей. Мы бы не решились, — пылко ответил Тринкер.

В позе Тигнея выразилось облегчение, но оно не задержалось надолго.

— Но… что стало с её демоном? Он ушёл к её богу вместе с ней?

— Ох, нет, — Тринкер кивнул на Пена.

Голова Тигнея резко повернулась. Пен слабо улыбнулся и помахал пальцами.

— Здесь, сэр. Боюсь, что так.

— Кто?.. — долгий взгляд Тигнея был острым и тяжёлым, как боевой топор. — Вам лучше зайти внутрь.

Он сказал привратнику отнести вещи Ручии в его комнату, за чем последовала суета разгрузки вьюков в холл, затем отослал его с Вилромом и Гансом отвести лошадей в близлежащую конюшню, в которой содержались храмовые животные.

— Сюда.

Он привёл Пенрика и Тринкера на второй этаж, в хорошо освещённую комнату с окнами, выходящими на улицу. Она казалась чем-то средним между кабинетом учёного и бухгалтерией. В ней имелся стол заваленный бумагами и письменными принадлежностями, несколько стульев и забитых стеллажей. Пен оглядел их и задумался, зачем жрецу Бастарда могут понадобиться два десятка выстроенных в линию футляров, в которых курьеры перевозят документы.

Тигней провёл рукой по бороде и указал и сесть.

— А ты?.. — продолжил он, обращаясь к Пену.

— Пенрик кин Джуральд из Двора Джуральдов, недалеко от Гринвелла, сэр.

Он задумался, следует ли ему представить Дездемону.

— Мой старший брат Ролщ — лорд той долины.

— Как ты… нет. Начните с начала, иначе мы не отличим голов от хвостов.

Он повернулся к Тринкеру и быстро расспросил его обо всех его действиях с того момента, когда ему было предписано сопровождать жрицу из Лиеста и до катастрофы в Гринвелле. Похоже, что они путешествовали медленнее, чем потом, с Пеном.

— Но почему вы вообще оказались на той дороге? — горестно спросил Тринкер. — Это не самый прямой путь из Лиеста в Мартенсбридж.

Тринкер пожал плечами.

— Я знаю, сэр. Жрица сказала нам ехать этим путём.

— Почему?

— Она сказала, что проехала туда и обратно по главной дороге из Лиеста в Мартенсбридж уже три дюжины раз и хотела чего-нибудь нового.

— Она сказала что-нибудь ещё о том, почему выбрала это направление? Или это был просто каприз? Любая подсказка, странная фраза?

— Нет, сэр…

Губы Тигнея сжались, но потом он выдохнул и продолжил:

— Вы говорили, что была ещё женщина-служанка. Но её здесь нет, где она?

— Вернулась обратно в Лиест, сэр. Жрец в Гринвелле взял с неё перед этим письменные показания. Их следует передать вам?

— Да, за мои грехи.

Тринкер вытащил и передал документ. Тигней распечатал и прочитал его, нахмурившись ещё сильнее, а потом отложил в сторону со вздохом неудовлетворения.

Пен отважился вступить в разговор

— Просвещённый, вы в этом разбираетесь? В волшебниках, демонах… и всё таком?

Тигней начал было говорить, но обернулся на стук в дверь. Это оказались вернувшиеся Ганс и Вилром. Поскольку все свидетели собрались, жрец расспросил их о смерти Ручии. Их рассказы немного различались в деталях, но в целом совпадали. Пен подумал, что его описание, сделанное Гансом («грохнулся, серый и перекошенный, как дохлый угорь») было довольно дурацким. У Пена Тигней взял показания в конце. Он прилежно описал последние слова, фиолетовые вспышки и загадочные голоса, хотя все, кроме допрашивающего, который, похоже считал это в порядке вещей, посмотрели на него с тревогой.

Затем Тигней задал несколько прицельных вопросов для того, чтоб убедиться, что Пен или кто-нибудь другой из Дома Джуральдов совершенно точно никогда ранее не пересекался с Ручией, ничего не знал о ней до этой случайной встречи на дороге. Жрец сжал губы и снова повернулся к Пену.

— После того, как ты очнулся от того долгого обморока, не чувствовал ли ты чего-нибудь странного? Всё равно чего.

— У меня ужасно болела голова, но она прошла ещё пока мы были в Гринвилле.

А ещё до меня никто не дотрагивался, моя помолвка оказалась фактически разорванной, я оказался пленником, хотя не совершил никакого преступления. Об этом лучше не надо. Тигней уже начал расслабляться, но тут Пен добавил:

— Позавчера ночью демон проснулся и начал разговаривать со мной.

Тигней замер.

— Как?

— Э… через мой рот?

— Ты в этом уверен?

Пен не знал, как ему понимать этот вопрос. Тигней думает, что он безумен или галлюцинирует? Это обычно среди недавно получивших демонов?

— Я знаю, что это был не я. Я не говорю по ибрански. А также на рокнари, адриакском или цедонийском. Раз начав, она стала довольно болтливой. И любит поспорить.

Десять женщин, собранных вместе — неудивительно. Или, неприятная мысль, их привидения. Скорее изображения их привидений.

Осознав это, Тигней встал, вышел и крикнул вниз по лестнице, призывая привратника, которого, похоже, звали Коссо. Или, возможно, Коссо!

— Присмотри, чтоб этих троих накормили, — приказал он ему, направляя к выходу Ганса и стражников. — Найди в доме место, в котором можно приютить на ночь грума Лорда Пенрика.

Он успокоил стражников:

Мы отправим вас на ночлег в ваш собственный Орден в дворцовом храме, но не уезжайте, пока я не поговорю с вами ещё раз.

Закрыв за ними всеми дверь, он изучающе посмотрел на Пенрика. Тот с надеждой посмотрел в ответ. Наконец, Тигней положил руку на лоб Пена и громко провозгласил:

— Демон, говори!

Тишина. Она продолжалась до тех пор, пока Пен не вздрогнул от смущения.

— Я не останавливаю её. Возможно, днём она спит. Раньше она говорила со мной только перед сном.