Дженнифер Арментроут «Красная жемчужина»

− Телохранители Девы хорошие люди.

Я поднял взгляд от стакана виски на смертного, стоящего у пустого камина.

− Хорошие люди все время умирают.

− Это правда, − ответил капитан гвардии Вала. − Но в Солисе осталось так мало хороших людей.

− В этом мы сходимся. − Я несколько мгновений пристально смотрел на капитана Янсена. − Неужели один менее хороший человек будет проблемой?

Он встретил мой взгляд.

− Если бы это было проблемой, меня бы здесь не было. Я просто говорю, что будет жалко потерять одного из них.

− Жалко или нет, но мне нужно подобраться к ней ближе. От службы на Валу никакого толку. Ты это знаешь. И ты понимаешь, что стоит на кону.

Я наклонил голову. Если Вознесшиеся узнают, на кого в самом деле работает Янсен, он покойник. Он это знал.

− И поскольку свободных мест среди ее телохранителей нет, мне нужно, чтобы оно появилось.

− Я всё понимаю. − Янсен провел рукой по волосам, его плечи под простой коричневой туникой напряглись. − Но это не значит, что мне должно нравиться то, что нужно сделать.

Его ответ вызвал у меня слабую улыбку.

− Если бы нравилось, ты бы больше пригодился Вознесшимся, которые наслаждаются болью и бессмысленными смертями.

Он слегка вздернул подбородок, напоминая о том, что мы походя обсуждаем смерть невинного человека. Однако мы не были врагами. Никакое количество зла не превзойдет то, что Вознесшиеся сотворили с моим народом и народом Солиса.

− Что вам известно о Деве? − спросил капитан.

Я знал, что ее зовут Пенеллаф.

Знал, что у нее есть брат Вознесшийся.

Знал, что она любимица королевы.

− Я знаю достаточно.

Янсен повертел шеей из стороны в сторону.

− Ее любят многие, не только королева.

− Как такое возможно? − спросил вольвен, стоящий у окна. − Она редко появляется на людях и еще реже говорит.

− Он задал хороший вопрос, − сказал я и отпил глоток.

Дымный виски оказался приятнее, чем любое другое спиртное, которое водилось в этой убогой стране.

− Если честно, я не знаю, − ответил Янсен. − Но многие отзываются о ее доброте. И телохранители ее любят. Они защищают ее по доброй воле, в то время как большинство королевских гвардейцев охраняют своих подопечных только затем, чтобы накормить свои семьи и сохранить головы на плечах. Вот что я имел в виду.

Его слова не были для меня новостью. Из немногих собранных по крупицам сведений о Деве я знал, что слуги и представители низших классов питают к ней нежность. Кто знает почему. И, если честно, я надеялся, что их чувства вызваны всего лишь глупыми суевериями. Я не хочу, чтобы Дева оказалась доброй, и мне это не нужно.

− И эти же люди считают, что она избрана богами, что невозможно. Так что прошу меня простить, что не доверяю их суждениям.

Он скривился в усмешке.

− Я это сказал к тому, что если она пропадет, поднимется переполох. Не только среди Вознесшихся. Ее будут искать и простые люди.

− Что вызовет переполох, так это войска моего отца, которые придут в Солис и опустошат каждый город и каждую деревню на своем пути, − возразил я. − Как возмездие за то, что Вознесшиеся сделали со мной и сейчас делают с моим братом. А теперь скажи, какой переполох ты предпочитаешь? Расследование исчезновения Девы или войну?

− Что я хочу, так это увидеть, как уничтожат проклятых богами Вознесшихся, − огрызнулся Янсен.

Я простил ему эту резкость лишь из-за того, что он произнес дальше:

− Принц, они убили моих детей. Моего первого сына, а затем и второго... − Он осекся и тяжело сглотнул. − Я пойду на всё, чтобы их остановить.

− Тогда устрой мне свободное место, в котором я так нуждаюсь. − Я провел большим пальцем по краю стакана. − Как только я освобожу брата, я убью короля с королевой. Это я обещаю.

Янсен резко выдохнул. Совершенно очевидно, что ему это не по душе. Я сильнее зауважал этого человека. В этом деле нет ничего приятного. Если кому-то хоть что-то здесь нравится, то он зажился на этом свете.

− Каждый вечер на закате она гуляет в саду, − сказал Янсен.

− Я это уже знаю.

Я уже много раз с наступлением темноты выслеживал в саду ее с телохранителем, подбираясь так близко, насколько было можно, оставаясь незамеченным. То есть, к сожалению, недостаточно близко.

− Но вы знаете, что она ходит смотреть на ночные розы?

Я замер. Я этого не знал. Это открытие − что она любуется розами − странным образом выбило меня из колеи. Я поерзал на диване. Я часто ломал голову над тем, что ее так интересует в этих садах.

− А то, что эти розы растут вблизи деревьев жакаранды?

Уголки моих губ медленно растянулись в улыбке.

− Там обрушилась часть внутренней стены.

Капитан кивнул.

− Я раз пятьсот твердил Тирманам, что эту секцию нужно отремонтировать.

− К счастью для меня, они этого так и не сделали.

− Да. − Янсен отошел от камина. − Делайте то, что должны, а я позабочусь об остальном.

− Ты уверен, что сможешь обеспечить ему место в королевской гвардии? − спросил вольвен, выходя из тени.

− Да. − Глядя на меня, Янсен сухо добавил: − Вы привезли из столицы такие блестящие рекомендации. И герцогиня находит, что... на вас приятно смотреть. Так что это будет нетрудно.

Я скривил губы в отвращении и посмотрел на вольвена.

− Джерико, ты знаешь, что делать.

Вольвен с улыбкой кивнул.

− В следующий визит в сад у нее станет на одного телохранителя меньше.

− Отлично.

− Что-нибудь еще? − осведомился капитан Янсен.

Я покачал головой и уткнулся взглядом в стакан, но снова поднял глаза, когда оба направились к двери.

− Деве нельзя причинять вред. Это понятно?

Капитан промолчал, а Джерико кивнул.

Я смотрел в бледные глаза вольвена.

− Я говорю серьезно, Джерико. Она не должна при этом пострадать.

− Я понял, принц.

Глядя им вслед, я признался самому себе, что мое требование лишено смысла. Я собираюсь увезти Деву от всего привычного ей и всех, кого она знает. Став ее телохранителем, я получу к ней беспрепятственный доступ. Единственный другой способ схватить ее − осадить замок Тирман, но тогда погибнет слишком много невинных людей. Похищение − не слишком приятное дело, но от мысли причинить вред женщине у меня по коже пробегал холод. Даже если так надо. Даже если это Вознесшаяся.

Но то, что я собираюсь с ней сделать, гораздо лучше того, что сделал бы мой отец, будь у него возможность. А его капитан Янсен тоже счел бы хорошим человеком.

− Он мне не нравится.

Я поднял взгляд от стакана и вскинул брови. Киеран Конту стоял, прислонившись к стене. На его лице застыла вечная маска безразличия. Во время совещания он вел себя так тихо, что капитан Янсен, наверное, даже не замечал его присутствия. Вольвен не мог принять более скучающий вид, даже если бы постарался, но я-то его хорошо знал. Бывало, он выглядел так, будто вот-вот заснет, а в следующую секунду разрывал горло заговорившему. Сегодня он был одет так же, как и я, − в форму проклятой гвардии Вала, и, держу пари, он ждет не дождется, когда можно будет бросить эту экипировку в огонь.

− Который из них? − уточнил я.

− С чего бы мне не нравился капитан?

− Янсен задал много вопросов.

− Если бы он их не задавал, ты бы передумал с ним работать, − ответил Киеран. − Мне не нравится Джерико.

− А кому он нравится? Он безрассуден, но не колеблется, когда дело касается убийства.

− Как и любой из нас. Даже ты. − Киеран помедлил. − По крайней мере если мы не спим.

Но когда мы спим − это совсем другая история.

− Я могу убить Джерико, − предложил он таким тоном, словно интересовался, не хочу ли я поесть. − И позаботиться о гвардейце.

− Не думаю, что это необходимо. Подозреваю, что он все равно скоро погибнет.

− Мне кажется, так и будет.

Я усмехнулся. Предчувствия Киерана часто сбываются. Как и у его отца.

− Пойду гляну, не приехали ли остальные. − Он оттолкнулся от стены. − Ты останешься здесь?

− На некоторое время.

− Ты кого-то ждешь? − спросил он, направляясь к двери.

− Нет. − Я опять перевел взгляд на виски. − Не сегодня.

− «Красная жемчужина» − не то место, где проводят вечер в одиночестве.

− Правда? Не думал, что ты знаешь, каково здесь сидеть в одиночестве.

− Как будто ты знаешь? − парировал он.

Я натянуто улыбнулся.

− До свидания, Киеран.

Вольвен издал негромкий понимающий смешок и бесшумно выскользнул из комнаты. Любой другой бы дважды подумал, прежде чем так усмехаться, но не Киеран. И он был прав. «Красная жемчужина» − не то место, где проводят время в одиночестве. В этих комнатах устраивают встречи, о которых никто не должен знать. Иногда обмениваются словами. В других случаях общаются иным образом, гораздо менее одетыми, и такую встречу обычно не заканчивают разговорами о вероятности чьей-то смерти. С другой стороны, такие встречи становятся все более редкими, разве нет?

Я допил виски, приветствуя жжение в горле, и прислонился затылком к спинке дивана. В костях гудела нервная энергия. Я уставился в темный потолок. Когда пара часов бездумного удовольствия прекратила вызывать желанный эффект и отключать мой разум?

Да разве этот эффект когда-либо в самом деле действовал? Дольше, чем несколько секунд? Я мог занять свои руки, язык и все прочие части тела мягкими изгибами и теплыми потаенными местечками, но разум все равно оказывался там, откуда мне так хотелось сбежать.

В проклятой клетке наедине с нескончаемым голодом.

С моим братом.

С ощущением, что я мертв, но все равно дышу. Как будто всё, что делало мою жизнь чем-то большим, чем простое существование, по-прежнему заключалось в той клетке.

Даже сейчас я чувствовал холодные, жесткие руки и слышал издевательский смех, когда Вознесшиеся медленно срезали части моей сущности. А Малик? Скорее всего он испытывает всё то же, что выпало мне, и даже больше. Я крепче сжал стакан. Они держат его в плену уже вдвое дольше, чем меня. Как может мой брат до сих пор оставаться живым?..

Малик должен выжить. Он сильный. Я не знал никого сильнее его, и я так близок к тому, чтобы его освободить. Просто нужно...