НЕВАДА
Ветка трескается, и я замираю.
Вот дерьмо.
Я резко поворачиваюсь, и мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я встречаюсь с темными глазами Ракиза.
Как, черт возьми, он меня нашел?
Он бросается на меня, и я вздрагиваю, совершенно не готовая к движению.
Я отступаю в сторону, но он уже рядом и блокирует мой правый хук, когда я замахиваюсь. Я отклоняюсь и бью коленом ему в живот.
Ауч. У меня болит колено, значит, у него болит живот, верно?
Он просто отходит в сторону, как будто мое колено никогда не касалось его. Отлично.
Глаза Ракиза опасно сужаются, и я обнажаю зубы в дикой ухмылке. Для такого огромного парня он чертовски быстр, и я мысленно благодарю Асроза за то, что научил легко и быстро держаться на ногах, когда я убегаю, уклоняясь от его попытки схватить меня.
Я отбрасываю его руку.
— Какого черта ты здесь делаешь? Ты не должен покидать лагерь!
— Странно, ты сорвала эти слова у меня с языка. — Ракиз сердито смотрит на меня, а затем оглядывается через плечо, слегка таращась. Я поворачиваю голову и вижу, что его мишуа пристально наблюдает за нами.
Затем я ругаюсь, когда он бросается вперед, пользуясь моей невнимательностью и отбивая мой удар, как будто моя рука — особенно раздражающее насекомое.
Я подставляю ему подножку, но он тянет меня за собой — изворачивается так, что я приземляюсь на него сверху, и тем самым не дает мне упасть на землю.
Эти защитные инстинкты дорого ему обошлись, и когда мы приземляемся, я достаю нож и прижимаю его к горлу.
Он игнорирует это, перекатываясь вместе со мной, пока я не оказываюсь в ловушке под ним. Он окружает меня со всех сторон, наклоняясь, пока его лицо не оказывается в нескольких дюймах от моего, мой нож все еще прижат к его коже.
Я, прищурившись, смотрю на него.
— Почему ты пошел за мной?
— Ты знаешь почему.
— Я не собираюсь возвращаться.
— Ты сделаешь, как я скажу.
Я рычу, и его глаза опускаются к моим губам, прежде чем он снова смотрит в глаза.
Внезапно его лицо перестает выражать ярость, и я чувствую, как он крепко прижимается ко мне.
— Гм… твоя точка зрения высказана. Ты можешь меня отпустить.
— Я так не думаю.
Я разочарованно выдыхаю. Не могу отрицать, что мне приятно его видеть. Но было бы гораздо приятнее, если бы он не тащил меня в свой лагерь.
— Ты ослушалась меня.
Я вздыхаю. Некоторые люди удивляются, узнав, что у меня проблемы с признанием авторитета. В конце концов, я морской пехотинец и привыкла подчиняться приказам… правильно?
Неправильно.
— Еще раз повторяю, ты не отвечаешь за меня.
— Скоро ты поймешь, что это не так.
Я открываю рот, чтобы поделиться с ним своими мыслями, и он, очевидно, воспринимает это движение как приглашение, потому что его рот внезапно накрывает мой, его губы ласкают мои, а его твердое тело накрывает меня.
Целовать его — все равно что прокатиться на самых больших американских горках в моем любимом тематическом парке… дважды.
Ракиз заигрывает с моими губами, и я открываю их шире, мое тело расслабляется под ним, когда мой мозг отключается, и все, что имеет значение, это электрические заряды, искрящиеся вокруг моего тела.
Он отстраняется, и я ошеломленно смотрю на него. У меня кружится голова, тело лихорадит, и все, что я хочу сделать, это притянуть его ближе, даже когда мой мозг снова включается.
Он наклоняется, и я хлопаю его ладонью по губам.
— Нет. Отвали от меня.
Он смотрит на меня долгим взглядом, а потом я чувствую, как он ухмыляется в мою руку. Потом он скатывается с моего тела, поднимаясь на ноги без помощи рук.
— Я тебя пугаю.
— Не смеши меня.
— Ты хочешь меня, и это пугает тебя. Приятно это знать. Садись на мою мишуа. Мы уезжаем.
— Я никуда не собираюсь.
Он игнорирует это, направляясь к Рации. Он фыркает, глядя на грязь, которой я обмазала ее бока. Я оглядываюсь. Должно быть, он привел с собой еще одного мишуа. Может быть, пока он отвлекается, я смогу…
— Даже не думай об этом.
Я хмуро смотрю ему в спину, и он поворачивается, поднимая одну бровь и жестом приглашая меня подойти ближе.
Я поднимаю руку и посылаю ему свой ответный жест, на что он прищуривается.
— Я больше тебя и сильнее. Я могу доставить тебя обратно в лагерь связанной, как пленницу. Не. Провоцируй. Меня.
Мой хмурый взгляд усиливается при напоминании о том, насколько он больше меня. Он знает, куда давить, чтобы задеть меня.
Я поднимаю руку с зажатым в ней кусочком ткани, и его темный взгляд сосредотачивается на нем.
— Ты знаешь, что это такое?
— Что?
— Это кусок материи, который Айви удалось оторвать от пижамы. Конечно, она все равно была по сути превратилась в тряпки, но суть остается понятной. Других женщин забрали не в том направлении, как вы думали. Твои воины искали не в том районе.
Он переводит взгляд с обрывка на мое лицо. Он молчит в течение долгого времени, и я решаю воспользоваться шансом.
— Послушай, Ракиз, я не отрицаю, что твои воины сильные и устрашающие. Уверена, что они могли бы найти других женщин, если бы знали, где они находятся. Но это только доказывает, что они этого не знают.
Он кивает.
— Я пошлю больше воинов на это место.
Я скриплю зубами.
— Мы просто потеряем больше времени.
— Мы можем проверить окрестности, пока здесь.
Я ненавижу то, как он это говорит, как будто он делает мне одолжение, позволяя мне поискать. Но я все равно киваю, оглядываясь в поисках каких-нибудь следов женщин, проходящих здесь.
— Они бы боролись, — говорю я. Я чертыхаюсь, осматривая местность. Если бы я вернулась сюда раньше, возможно, тут были бы свежие следы.
— Вуальди пришлось бы нести их всю дорогу, что замедлило бы их продвижение и сделало бы следы глубже, — продолжаю я.
Ракиз кивает и подходит, указывая на восток.
— Смотри, — говорит он, и я делаю шаг вперед.
Это не так уж много, просто камень, который был опрокинут. Но на открытой стороне он темнее, и я вижу отпечаток там, где он лежал раньше.
Я киваю.
— Ладно, они поднялись на холм и ждали, пока мы уйдем. Потом они пошли в ту сторону.
Я иду к скале, и Ракиз ловит меня за руку. Я нетерпеливо поворачиваюсь.
— Что ты делаешь? — спрашивает он.
— А что, по-твоему, я делаю? Я иду по очевидным следам, которые упустили твои люди.
Ракиз качает головой, и я вырываю свою руку из его хватки. Меня бесит, что мне это удается сделать только потому, что он отпускает мою руку.
— Если ты вернешь меня в лагерь, я тебя возненавижу. Я никогда не перестану пытаться сбежать и никогда не прощу тебя за то, что ты помешал мне помочь моим друзьям. Понимаешь?
Ракиз долго и задумчиво смотрит на меня.
— Начинаю понимать, — вздыхает он, проводя рукой по лицу. Впервые за все время нашего знакомства он выглядит усталым. — Возможно, мы сможем заключить сделку.
Я вздыхаю. Элли рассказала мне все о «сделках» Терекса, и, очевидно, что Ракиз сделан из того же теста.
— Какую?
— Как только хотя бы одна из этих женщин будет найдена, ты поклянешься, что больше не покинешь лагерь без моего разрешения. И я не позволю тебе уйти от меня, пока не почувствую, что могу тебе доверять.
Я скриплю зубами.
— Ты иногда бываешь настоящим мудаком, ты это знаешь?
Он просто выжидает.
Я наклоняю голову.
— Думаешь, что Бет, Айви и Зои не вместе?
Он пожимает плечами.
— Как и ты, я надеюсь, что они все в одном месте. Но мы не знаем, были ли они разделены. Если бы у меня были женщины, я бы отправил их в разные районы на моей территории в случае нападения.
Я смотрю на него. Думаю, именно из-за таких заявлений он слывет хорошим правителем. Он всегда обдумывает все под разными углами.
— Если я найду одну или нескольких из них и они будут знать, где остальные, мы пойдем за ними, а потом вернемся в лагерь. Если они этого не будут знать, мы вернемся, и ты пошлешь за ними воинов. Договорились?
— Хорошо. Ты можешь поискать других женщин.
От облегчения у меня перехватывает дыхание, и я наклоняю голову.
— Ты серьезно?
Он кивает.
— Тогда ладно. Что ж, увидимся, когда я вернусь в лагерь.
— Ты неправильно поняла. Я не оставлю тебя.
Я сердито смотрю на него, а затем отворачиваюсь и пинаю камень, наблюдая, как он катится вниз по небольшому холму. С этим парнем всегда что-то не так.
— Послушай, Ракиз…
— Даже не пытайся.
— Тебе вообще разрешено покидать лагерь? Твои няньки знают, где ты?
От моего вопроса на его челюсти дергается мускул, и я сдерживаю улыбку. Члены его совета сойдут с ума.
Я восхищаюсь его самообладанием, когда он выдыхает, его глаза смотрят с прищуром. Да, я тоже умею нажимать на его слабые места.
— Я — король, — тихо говорит он. — Я иду на эту глупость, даже несмотря на то, что мы безнадежно окажемся в меньшинстве в случае, если наткнемся на каких-нибудь вуальди. Так что не дави на меня.
— Послушай, ты должен вернуться и прислать сюда больше воинов. Нам может понадобиться подкрепление.
— И оставить тебя одну? Нет.
Я вздыхаю. Глупый ли это поступок для короля племени пойти со мной? Конечно. Но мне нужно найти друзей.
— Пеняй на себя.
Он просто одаривает меня покровительственным взглядом и жестом указывает в сторону скал. Я закатываю глаза, но иду вперед.
Между деревьями есть узкая тропинка, и я оглядываюсь на мишуа. Если мы пойдем гуськом, то сможем пройти.
— Давай немного пройдет по тропе, а потом вернемся за мишуа.
Ракиз кивает, и я шагаю между деревьями. Я испытываю дрожь, все еще пугаясь их длинных белых ветвей. Я бы нисколько не удивилась, если бы они внезапно метнулись, обхватили меня за талию и потянули в чащу.
— Ты в порядке?
Я оглядываюсь на Ракиза, приподнимая брови.
— Ты дышишь быстрее.
— Не отвлекайся, здоровяк.
Примерно через десять минут деревья немного поредели, и перед нами дилемма: мы можем пойти либо влево, либо вправо. Вуальди либо были достаточно самонадеянны, чтобы думать, что мы их не выследим, либо у них не было времени, чтобы замести следы.
Мое предположение? И то и другое. Я замечаю сломанную ветку, которая ведет нас вправо, и мы молча двигаемся, пока не добираемся до другой развилки. Одну тропку пересекает еще один ручей, а другая ведет глубже в лес.