Глава 8. Опасения Семелы

Струя фонтана оскудела настолько, что не текла как обычно, а капала редкими крупными каплями оставляя на дне чаши тёмные влажные следы, которые почти сразу испарялись под жарким солнцем метагейтниона – последнего летнего месяца в Таврике. Все занятия отложены до вечера, обитательницы дома Исмены разморённые жарой попрятались, кто в тени сада, кто в комнатах первого этажа. Плитки дворика раскалены яростным солнцем настолько, что можно обжечься, если наступить босой ногой. Налетевший было ветерок запутался где-то в кронах высоких деревьев.

Снежка лежит прямо на траве в тени большого дерева, щурится от солнечного света пробивающегося сквозь густую листву. Теперь она не Снежка, Семела приказала всем звать её Левкеей, ей не нравится новое имя, но если на него не отзываться, то можно схлопотать затрещину от Семелы или от рабынь, что приставлены к ней и другим воспитанницам. Снежке так и не удалось подружиться с девочками, стоит ей приблизится к ним, как они дружно замолкают и ждут, когда она сообразит, что нужно уйти. Из-за вынужденного одиночества ей никак не даётся этот чужой непонятный язык, те слова и фразы, что проговаривают на занятиях, без повторения совсем не держатся в голове.  С трудом привыкает она к здешним правилам и порядкам, никто ничего не объясняет: смотри как делают другие и повторяй. Не успела, не поняла - будешь наказана. Её ещё, как самую маленькую, щадили, остальным девочкам доставалось за малейшую оплошность. Несмотря на кажущеюся солидарность в неприязни к ней, между собой девочки тоже не ладят, ссорятся, обзываются и даже дерутся. Над всей этой склокой, гордо и невозмутимо царит Рода, стравливая или наоборот примиряя противниц. Прекрасную женщину, выбравшую Снежку на рынке, девочка почти не видит. Обычно хозяйка не выходит к своим воспитанницам, предпочитает наблюдать за ними из окна одной из комнат. Изредка снисходит госпожа до разговора с Родой, больше никто из воспитанниц не удостаивается её внимания.

Это был странный дом - здесь никто никого не любил, никто никому не сочувствовал. За всё время, привязчивое сердечко Снежки так ни к кому и не потянулось, ей всё чаще кажется, что она тут временно, и если не завтра, то послезавтра покинет негостеприимную обитель. Она тосковала по жизни в становище, по простору, которого здесь не хватало. В скифской низенькой кибитке тоже было тесно, но стоило откинуть полог и весь мир перед тобой. В этом доме с маленьким двориком и садом в десяток деревьев, окружённым высоким каменным забором, она задыхалась. Куда не повернись, наткнёшься на стену. Даже ветер, свободно гулявший от края до края в степи, сюда не заглядывал, словно боялся угодить в ловушку, лишь иногда он задевал макушки деревьев и летел дальше по своим делам. Ветер! Унеси меня далеко, далеко… Как ей хотелось быть ветром, а ещё: облаком, птицей, бабочкой! Шустрый жучок с блестящий спинкой быстро бежит вверх по стволу дерева, если бы она была таким жучком, то продолжила свой путь к ветке, что достаёт до забора, перелезла на каменную стену, а там… там за стеной - город, про который ей рассказывал Агар. Но про Агара лучше не думать, даже мысли о родных не причиняли ей столько страданий, как воспоминание о его предательстве. Она вновь принялась наблюдать за жучком, но глупое насекомое вместо того, чтобы воспользоваться возможностью побега, резко развернулось и спустившись с дерева скрылось в траве. Снежка закрыла глаза, представила, что она дома, в полутёмной лесной избушке, слышит писк новорождённой сестрёнки, открывается дверь и пригнувшись, чтобы не задеть низкую притолоку входит отец, от него пахнет лесом и снегом. Этот запах она ощущает так явно, что ноздри её трепещут, а губы шепчут: «Ещё, ещё!». Своей широкой шершавой ладонью он поочерёдно взъерошивает волосы братьев, а затем осторожно проводит пальцем по её щеке, она хватает его руку своими ручонкам и прижимается к ним лицом, он целует её в макушку. Снежка не хочет отпускать отцовскую длань, но он осторожно высвобождается, чтобы подойти к матушке и взглянуть на младенца, присев рядом с постелью роженицы, он с любопытством смотрит на шевелящийся свёрток. Снежке кажется, что слишком долго смотрит, она не выдерживает и подбегает к отцу, снова ластится к нему, он обнимает её и смеётся, но Снежке не до смеха – непонятная грусть теснится в её груди, она чувствует обиду на отца, на мать, но ещё больше на маленькую сестрёнку. Отец догадывается о её переживаниях и прижимает к себе крепко-крепко. Матушка тоже тянется к ней и целует в висок, браться срываются со своей лежанки и наваливаются сверху, хватают отца за шею и виснут на нём, он, не выдержав такого натиска заваливается на пол, все хохочут.

С самого первого дня, следуя приказу своей госпожи, Семела присматривала за новенькой, но так и не смогла разглядеть у неё никаких особых талантов. Вроде послушна, но особым прилежанием не отличается, делает всё лишь бы избежать наказания. Всего раз Семела заметила у Левкеи огонёк интереса в глазах, когда та любовалась танцем Ефросины. Юная танцовщица, польщённая вниманием новенькой, даже снизошла до разговора с девочкой, но вскоре девушке пришлось покинуть школу госпожи Исмены и отправиться в далёкий Пергам. После отъезда Ефросины, Левкея снова бродила по саду в полном одиночестве, эта неспособность подружиться с остальными воспитанницами немного тревожила старую служанку. Она помнила, что вредная Рода в первый же день натравила девочек на новенькую, но прошло уже три месяца, а отношения между девочками так и не наладились. Было видно, что «беляночка», как называла Левкею госпожа Исмена, сама не стремится завоевать расположение обитательниц дома. Возможно нрав у ребёнка такой – нелюдимый и безразличный… И вот новость - одна из рабынь убираясь в комнате девочек нашла узелок с кусочками засохшего хлеба. По платку, в который был завёрнут хлеб Семела определила, что узелок принадлежит Левкее. Уж не готовится ли девчонка к побегу? Странная находка несколько обескуражила старую служанку, значит эта маленькая дикарка по-своему хитра, не протестует, не бунтует – тихо ждёт своего часа. «Глаз с неё не спускать!» - приказала Семела рабыням. Нашла глазами белокурую головку Левкеи среди зелени сада, подумала: «Неужели осмелится? Куда же ты побежишь, глупышка?». Конечно уйти ей далеко не удастся, но переполоху будет много. Страшно подумать, что на это скажет госпожа. Семелу снова терзали мысли – рассказать или нет Исмене?

Незаметно наступил вечер. Резкий металлический звон нарушил тишину - рабыня созывала учениц на занятие. Снежка встала и пошатываясь побрела к дому.  Семела потная распаренная кричала и сердилась больше обычного. Девочки вялые ото сна, нехотя рассаживаются перед женщиной, начался урок. Снежка не столько слушает Семелу, сколько старается не совершить какую-нибудь оплошность и тем обратить на себя внимание. Видимо этим вечером усердия не хватает, не только ученицам, но и учительнице, к облегчению всех, занятие долго не длится, проверив как запомнили девочки предыдущий урок, старая служанка, обмахиваясь платком удалилась в свои покои, приказав рабыням заняться с девочками гимнастикой. Снежка быстро освобождается от своего нехитрого одеяния - серой коротенькой рубашонки без рукавов, бросив быстрый взгляд на нагих девочек она тихонько вздыхает. Занятия гимнастикой являются ещё одним поводом для уныния. Все девочки кажутся ей дивными красавицами. Стройные, длинноволосые они лёгкими непринуждёнными движениями, почти синхронно, сбрасывают с себя одежду и выстраиваются в ряд, их волосы, освобождённые от лент, падают на плечи как накидки. Маленькие груди, похожие на короткие рожки, широкие у основания острыми своими кончиками указывают куда-то вверх, в небо. Плавные изящные изгибы девичьих тел, упругие груди, вздрагивающие в такт движениям, летящие пряди волос, сосредоточенность, словно девочки совершают сложный обряд, смысл которого понятен только им. Всё это восхищает и завораживает маленькую дикарку, она чувствует себя неуклюжей, некрасивой и потому лишней в этом строю. Снежка стесняется своего короткого тела с плоской грудью, то и дело касается рукой, неприкрытой волосами шеи. Семела повинуясь прихоти хозяйки приказала подстригать девочку раз в месяц и сейчас её волосы постыдно коротки. Стараясь не отставать, она скоро выбивается из сил, наконец рабыня хлопает в ладоши и заканчивает тренировку. Скудный ужин – кусочек сыра, яблоко и несколько слив завершает ещё один день в школе гетер.

Семела убедившись, что после вечерней трапезы все воспитанницы отправились в опочивальню, вышла во двор. Прошлась вокруг дома заглянула во все углы, не обнаружив ничего подозрительного остановилась напротив открытого окна наблюдая как девочки укладываются спать. Заметила недоумение Левкеи, не нашедшей под своей лежанкой заветного узелка, усмехнулась: «Так-то, милая! Не впервой мне ваши загадки разгадывать! Много тут всяких перебывало». На смену торжеству пришла досада, спать ведь будут с открытым настежь окном.  Как его закроешь в такую душную ночь? Надо приказать одной из рабынь, лечь снаружи! А толку? Они спят – Зевс-громовержец не разбудит. Что же делать? Хоть сама ложись! Пожилая женщина почувствовала страшную усталость, Рода со своим непростым характером, теперь ещё и Левкея. Впрочем, трудности с воспитанницами были всегда, но видимо раньше она была моложе и легче переносила неприятности. «Пора, пора на покой», - покачала женщина головой.

Всю ночь Семела крутилась на своём ложе, прислушиваясь к звукам во дворе, перед рассветом сон сморил её, но поспать не удалось, только сомкнула глаза, а солнечный свет уже высветил щель между ставнями. Наспех привела себя в порядок и бегом во двор, прошла совсем близко мимо спящей под окном рабыни, та даже не шелохнулась. В комнате девочек все на местах, Левкея сбросив с себя простынь, совершенно нагая разметалась на своём тюфяке, в сумраке опочивальни её тело белее мрамора. При свете дня, страхи, что девочка сможет совершить побег, немного развеялись. Семела медленно обошла дом и сад, в саду осмотрела каждый куст, вдруг девчонка там устроила ещё один тайник готовясь к побегу. К концу осмотра успокоилась - убежать через сад невозможно, если только Левкея не обзаведётся парой крыльев, чтобы перелететь через забор. Покинуть дом можно через калитку, чтобы до неё добраться нужно миновать ещё две двери, ключи от них есть только у неё и госпожи Исмены. «Пора на покой», - фраза, родившаяся в голове женщины прошлым вечером, возникла вновь. Семела решила вернуться в свою комнату, чтобы пересчитать все деньги, что ей удалось отложить за время службы в школе гетер. «Нужно быть готовой», - говорила она себе, - «чтобы не вышло как в прошлый раз». Походя пнула спящую под окном рабыню, но девушка спала так крепко, что понадобилась ещё пара толчков, чтобы её разбудить. Приказала рабыне поднимать воспитанниц, и поспешила к себе.  Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Семела достала из укромного места несколько мешочков с монетами, радостно вздохнула ощутив их тяжесть.