- Ну что?
- Идём ко мне, нужно подождать, пока Кодр уговорит господина Агафокла написать письмо в Тритейлион.
- Тритейлион? Ничего не понимаю! – воскликнула женщина.
- Пойдём, - повторил Бут, - дома я тебе всё объясню.
Снова неторопливый раб с сонными глазами открыл дверь, даже присутствие господина не заставило его двигаться быстрее. День выдался погожий и хозяин дома предложил своим гостьям расположиться во дворе. Сам Бут ушёл в дом и вернулся только тогда, когда раб поставил перед Семелой низкий прямоугольный стол с угощеньем. Снежку не была голодна, её больше заинтересовал двор в центре которого находился небольшой бассейн, наполненный тёмной водой, в нем на широких плоских листьях лежали бело-розовые цветы, вокруг бассейна – столпились каменные истуканы, среди них были, и мужчины, и женщины, они тоже, как и Снежка любовались бледными цветами. Одна из статуй – молодая женщина стояла, опёршись одной рукой на большое колесо, в другой она держала огромный рог, из которого к её ногам сыпались выточенные из камня фрукты. Снежка присела у подножия статуи, чтобы хорошенько разглядеть плоды и обнаружила среди них вполне себе съедобное яблоко – красное с жёлтым бочком. Она вонзила в яблоко зубы и причмокнула – сладко!
Семела занятая предстоящим разговором с работорговцем, не следила за своей воспитанницей, она чувствовала, мужчина что-то от неё скрывает и оттого нервничала. Бут, наоборот то и дело поглядывал в сторону девочки, отмечая про себя, что маленькая рабыня осматривает двор с интересом, взгляд у неё осмысленный, она обходит кругом каждую статую, подолгу смотрит им в лицо. Но больше всего её привлёк пруд с лилиями, Бут улыбнулся увидев, как девочка легла животом на бортик бассейна пытаясь дотянуться до ближнего цветка. Что, если… Семела не дала его мысли созреть:
- В чём дело, Бут? Может объяснишь наконец, чего мы ждём?
- Небольшая заминка, Семела, не переживай. Нужно лишь немного подождать, когда Кодр принесёт письмо, с которым ты поедешь в поместье господина Идоменея, чтобы передать его супруге подарок от её племяннтка. Подарок – это вот этот ребёнок, - Бут указал взглядом на девочку.
- Бут! – завопила Семела, - ты меня обманул!
- В чём?
- Ты обещал, что Левкея покинет Прекрасную Гавань!
- Она её покинет. Разве нет? Усадьба Тритейлион находится за пределами нашего города!
- Всего лишь на противоположной стороне залива! – негодовала женщина.
- Это так, не спорю! Но поместье господина Идоменея, это обособленное место. Они живут своей общиной, у них есть свой храм, где свершаются богослужения, они сами проводят праздничные шествия. Супруга господина Идоменея, хоть и вносит значительные суммы в городскую казну, сама уже два года как в Прекрасной Гавани не появлялась и в общегородских праздниках участия не принимала. Городской совет с базилевсом, конечно же не рад такому повороту, более того это может быть дурным примером для других, но указать господину Идоменею на то, что жена его пренебрегает городским обществом никто не посмеет, - делился сплетнями Бут.
В ответ Семела покачала головой:
- Если Исмена узнает…
- Она не узнает, - перебил женщину Бут, - девочка станет воспитанницей хозяйки Тритейлиона и будет проводить всё время подле неё. Она никогда не покинет усадьбу. Даже рабы, отпущенные на волю господином Идоменеем, не желают уезжать из Тритейлиона, так привязаны они к своим господам.
Семела устало слушала работорговца, вчерашний тревожный день, почти бессонная ночь и теперешняя неопределённая ситуация сделали своё дело – у женщины не было больше сил спорить с Бутом.
- Не волнуйся Семела, - продолжал успокаивать женщину Бут, - отвезёшь письмо и рабыню, а вечером Кодр расплатится с нами.
- А если в Тритейлионе её не примут?
«Если не примут…», - мысленно повторил Бут и перевёл взгляд на девочку, которая оставила попытки достать водяную лилию и усевшись на край постамента статуи Зевса грызла яблоко, - «Где она его взяла? Неужели нашла среди даров Тихеи? Нет, всё это неспроста… Неспроста она вернулась к нему…», - Бут не смог припомнить случая, чтобы ему пришлось дважды перепродавать раба. «Если её не примут в Тритейлионе, то я оставлю её себе», - продолжил свой внутренний монолог мужчина. Семеле он ничего не сказал, боясь увязнуть в новых бесполезных спорах.