Глава XII Захват «Вехи»

Боевой порядок военного корабля ни на одно мгновение не нарушался на «Потёмкине». Утром грузили уголь, потом мыли палубу, чистили орудия, проверяли механизмы. Дежурные стояли на вахте, караул — на своих постах. Вино пили в урочное время, в положенной норме, и вахтенные строго следили, чтобы кто-нибудь не подошёл к чарке вторично[32].

Церемонии поднятия и спуска флага продолжались с обычной торжественностью. Отменены были ежедневные молитвы.

Само собой разумеется, что дисциплина держалась не на наказаниях, а на сознательном отношении к своему делу.

— Эскадра!

Не знаю, кем было брошено это слово, но только сразу обнаружилась вся магическая его сила: все, кто был свободен от работ, бросились к борту, на башни, на верхние палубы.

Тревога оказалась напрасной: то был только военный курьер, небольшое безоружное судно «Веха».

Командир судна, ещё утром вышедшего из Николаева, ничего не знал о восстании. Он спокойно подошёл к нам и стал салютовать флагами. С «Потёмкина» ответили обычным военным салютом и дали приказ стать за нашим правым бортом, а командиру с рапортом явиться на броненосец.

Ничего не подозревавший командир исполнил в точности приказ: явился в полной форме, с орденами на груди. Едва он поднялся на корабль, как его окружил караул. За караулом плотной стеной стояли свободные от вахты матросы. Всем хотелось присутствовать при процедуре ареста командира первого захваченного в плен военного судна. Командир ничего не понимал. Удивление, страх, гнев попеременно чередовались на его лице.

Арест поручено было произвести Алексееву. Матросы расступились, чтобы дать ему дорогу. Алексеев стоял неподвижно, не в силах вымолвить слово. Командир «Вехи» был выше его чином. Алексеев не мог оторвать глаз от золочёных погон. Он был испуган не менее капитана. Оба они боялись друг друга.

Немую сцену прервал Резниченко.

— Вы на революционном корабле, капитан, — обратился он к командиру. — Мы, матросы, восстали против своих угнетателей и присоединились к борьбе народна за свободу. Именем народа мы вас арестуем.

Тут-то понял, наконец, капитан, что случилось.

— Что вы, братцы? Я всегда был за вас: у меня людям хорошо живётся, — произнёс он заплетающимся от страха языком.

— Ладно, ладно, потом будешь разговаривать, а теперь давай погоны и кортик, — сказал Матюшенко.

Он не терпел проявлений трусости. Малодушный человек выводил его из себя.

Командир поспешно снял с себя погоны.

Затем с нашего корабля дали сигнал «Вехе», что командир её требует всех офицеров к нам на борт. Последние не замедлили явиться и так же поспешно, как и их командир, сняли погоны. Ни один из них не пробовал протестовать. Процедура ареста первого царского судна революционным кораблём была закончена.