Глава XXXIV Погоня за «Потёмкиным»

В тот же день вечером ко мне в камеру со смехом ввалился морской лейтенант.

— Ха-ха-ха! Представьте, такой случай... Ха-ха-ха!.. Впрочем, разрешите раньше представиться: лейтенант Янович, ваш враг и поклонник. Вы — пленный, которому я не могу отказать в уважении. Но такой случай... Ха-ха-ха! — смеялся он, протягивая мне руку.

Это был типичный жандармский приём. Спрятав обе руки в карманы брюк, я смотрел на него.

— Не доверяете? Ну, впрочем, я сам виноват. Но это такой смешной случай. Сейчас я вам всё объясню. Я — командир миноносца «Стремительный», команда которого, состоящая из одних офицеров, поклялась взорвать мятежный броненосец. «Потёмкин» вышел один на один в бой с государством российским. Мы на небольшом миноносце вышли в бой с «Потёмкиным». Мы — враги, но храбрые враги. Мы должны друг друга уважать!

Он самодовольно улыбнулся. В полумраке камеры мне показалось, что он похож на доктора Галенко. Стало вдруг противно.

— Бросьте фиглярничать! Здесь вам не балаган! Чего вам надо?

— Да нет, помилуйте, что вы волнуетесь? Я просто так. Но какой случай!.. Ха-ха-ха!.. — снова залился он, мгновенно оправившись от смущения. — Представьте, когда мы пришли сюда, нас приняли за бунтовщиков. И этот бравый полковник Герцык велел арестовать меня, как только я высадился на берег. Ха-ха-ха! Не правда ли, смешно? Я полчаса бился с этим дураком, прежде чем втолковал ему, что под андреевским флагом плавают не одни только бунтовщики. Ха-ха-ха! — заливался он.

Случай действительно был смешной, и я с трудом удержался от улыбки.

Янович вдруг оборвал свой смех и стал серьёзен.

Потом он рассказал мне историю «Стремительного».

По возвращении эскадры в Севастополь стало очевидно, что никакая матросская часть не выступит против «Потёмкина». Было решено прибегнуть к другим средствам борьбы. В Одессе спешно воздвигались крепостные батареи. Два миноносца бессменно дежурили в бухте морской крепости Очаков, чтобы двинуться в атаку при первом появлении «Потёмкина».

На поиски «Потёмкина» был послан военный быстроходный крейсер «Гридень».

— Однако я лично, — заявил Янович, — мало верил в очаковские миноносцы и даже в «Гридень», поскольку все эти суда обслуживались матросами... Будем откровенны. Вы, революционеры, ловко сделали своё дело. В настоящее время зараза революции охватила весь флот, и пока мы не вылечим людей от этой болезни, нам нечего на них рассчитывать... Как убеждённый монархист, — тут Янович, склонив голову набок, кокетливо посмотрел на меня, — я предложил сформировать для действий против «Потёмкина» миноносец с офицерской командой. Для этой цели выделили миноносец «Стремительный».

Лейтенант Янович был очень словоохотлив. Он долго и пространно рассказывал мне о странствованиях «Стремительного». В кратких словах его рассказ сводился к следующему:

«Стремительный» прибыл в Одессу 19 июня утром.

В это время «Потёмкин» был уже в Румынии. Хотя Янович и не сознался мне в этом, но он, конечно, должен был знать уже при выходе из Севастополя, что в Одессе «Потемкина» не застанет. Тем не менее он шёл сюда, потому что перед ним стоял ряд других карательных задач. Он помог управиться с восставшим «Прутом». Став на изготовку против «Георгия Победоносца» с открытым минным аппаратом, он заставил команду «Георгия» выдать зачинщиков.

Пока «Стремительный» справлялся с этим делом, пришли телеграммы о пребывании «Потёмкина» в Констанце. «Стремительный» немедленно «помчался», по выражению Яновича, в Констанцу. Однако пришёл он туда ровно через четыре часа после ухода «Потёмкина», хотя стояли мы в Констанце около суток, а расстояние из Одессы до Констанцы «Стремительный» мог покрыть за двенадцать часов.

Из Констанцы Янович направился почему-то в болгарский порт Варну. Здесь от капитана какого-то болгарского судна, по всей вероятности того самого болгарского военного корабля, с которым мы обменялись сигналами в море, Янович получил сведения, что мы находимся у берегов Крыма, и «Стремительный» «помчался» в Ялту. В Ялте он узнал, что «Потёмкин» стоит в Феодосии, и решил «немедленно» идти туда. Он рассчитывал, что топография феодосийского рейда с его сильно выдвинутыми боковыми мысами позволит ему незаметно подойти к «Потёмкину» и взорвать его.

Однако и здесь «Потёмкина» не оказалось.

— Неуловимый какой-то призрак, «летучий голландец»! — закончил свой рассказ Янович.

И вдруг, точно невзначай, добавил:

— А куда же он теперь направил свои стопы, наш милейший враг; встречи с которым я жажду, как юноша свидания с возлюбленной?

— Ну, юноша никогда не опаздывает на свидание, — заметил я.

Янович как-то сразу угас.

— Так вы мне не скажете, куда ушёл броненосец? И в голосе его на этот раз прозвучала угроза. Положительно, ему не хватало жандармской выдержки.

— А зачем вам? Ведь вы всё равно на шесть часов опоздаете...

Янович пришёл в ярость:

— Не хотите — не надо, вам же хуже будет, а этих негодяев мы всё равно потопим!

— Позвольте, лейтенант, ведь вы давеча говорили сами об «уважаемом враге» и вдруг — «негодяи»!

Но Янович уже совсем забыл о своей роли. Он был полон негодования.

— Как хватило у вас совести втягивать русского солдата в политическую борьбу, заставить его изменить присяге? — кричал он, размахивая руками.

Словом, началась обычная черносотенная истерика. Мне эта история надоела, и, растянувшись на койке, я повернулся к нему спиной.

— В карцер! В карцер! — завопил Янович и бросился вон из камеры.

Переночевав в феодосийской гавани, «Стремительный» на другой день «помчался» искать броненосец у берегов Кавказа.

По дороге у него произошла авария с котлами.

Матросы «Потёмкина» сумели сохранить сложнейшие машины своего корабля, несмотря на солёную воду, которую они вынуждены были пускать в котлы. Миноносец «Стремительный» снабжался углём и водой всюду — в заграничных и русских портах. Но в машинном отделении работали не матросы, а офицеры. И на пятый день плавания «Стремительный» был выведен из строя. В двух котлах загорелись трубы. «Дело было проиграно, пришлось вернуться в Севастополь, — меланхолически отмечал в своём дневнике один из участников карательной экспедиции «Стремительного». — В Севастополь пришли, имея только один полугодный котёл».

Не менее позорно кончилась и карательная экспедиция крейсера «Гридень». Командир его вызвался потопить «Потёмкин». «Гридень» имел новейшие минные аппараты и быстрый ход. На нём была неплохая артиллерия. «Потёмкин» не мог потопить «Гридень» одним залпом своей артиллерии. Чтобы справиться с «Гриденем», он должен был дать ему настоящий морской бой. Во время этого боя командир крейсера «Гридень» и думал воспользоваться быстроходностью своего корабля, чтобы потопить «Потёмкина» своими минами. Но среди матросов началось волнение. Во время ночного собрания представителей всех частей корабля решено было при встрече с «Потёмкиным» начать восстание. Кондуктора донесли командиру крейсера о ненадёжности команды. Командир поспешил вернуться в Севастополь.

Тем и кончились все попытки царского правительства организовать против «Потёмкина» карательные морские экспедиции.