Отэм рядом со мной, и свет от ее телефона освещает ее профиль, пока она усиленно печатает и идет по подмороженному тротуару в одно и то же время.

В тот год, когда мы переехали сюда, семейство Скотт поехало на папином Приусе в Вегас на свадьбу моей тети Эмили и ее девушки Шивани. У нас с Хейли были глаза размером с блюдца все выходные: электронные билборды, стрип– клубы и обнаженная кожа…повсюду были представления, куда бы мы ни посмотрели.

Здесь же, помимо очевидных различий, например, огромного размера и снующих повсюду скудно– одетых официанток, было того же рода безумие в воздухе. Fat Cats – как Вегас для детей и трезвенников. Посетители с безумными взорами скользят жетоном за жетоном в мерцающие машины в надежде выиграть что– то, что угодно.

Я замечаю стайку людей, которых знаю по школе. Джек Торн играет в, я уверен, зажигательную игру Skee– Ball с лентой билетиков, спускающейся на пол к него ногам. Футболист –Дейв играет в пинбол с Клайвом, а футбольный мяч предсказуемо зажат у него между ног. Сам же именинник, наш друг Мэнни Лавеа страдает фигней с парочкой своих братьев недалеко от ряда столов в дальней части, но к огорчению Отэм: нет намека на Эрика.

Я изучаю силуэты перед собой на огромном экране, который подвешен над дорожками боулинга – простите, «Аллеями Грома» – прежде чем сдаться.

– Ты ему пишешь? – спрашиваю Отэм, бросая взгляд сверху– вниз на нее, напряженно вглядывающуюся в свой телефон.

– Нет.

– Тогда что тебя заставило приклеиться к своему телефону сегодня вечером? Ты едва ли отвлекаешься.

– Просто набираю несколько заметок, – отвечает она, берет меня за руку и проводит мимо стойки выкупа билетов прямо к столам. – Для книги. Ну, понимаешь, случайные мысли, которые всплывают у меня в голове или кусочки диалогов. Это хороший способ фиксировать все. Фуджита ждет чего– нибудь к понедельнику.

Стресс сдавливает мое нутро, и я меняю тему.

– Да ладно тебе, Отти. Дай мне выиграть для тебя что– нибудь.

Я выигрываю для нее гигантского тигра, который, я с горечью осознаю, вскоре окажется на свалке, и мы возвращаемся обратно на вечеринку, когда туда приносят еду. Изможденная женщина по имени Лиз пытается привести вечеринку к кому– то виду порядка, перед тем как сдаться и опустить поднос с овощами и соусом в центр стола. Честно говоря, мы были здесь столько раз, что Лиз могла бы пойти и скурить пачку сигарет, и с нами было бы все нормально на протяжении вечера.

Эрик находит нас, когда мама Мэнни раздает бумажные тарелки, и вся наша группа – в общей сложности двадцать человек – встает в очередь по обе стороны от длинных столов. Здесь есть обычная недорогая и плохая пицца и Спрайт, но я спасаю себя несколькими блюдами, которые его мама приготовила сама. Семья Мэнни из Тонга, и когда я только переехал сюда в десятом классе из разнообразной страны чудес Саус– Бей, было таким облегчением обнаружить смуглого человека в улыбающемся море белых лиц. Из–за миссионерских усилий на Гавайях и других островах Тихого океана, в Юте на удивление большое количество полинезийцев. Мэнни и его семья не исключение, но они среди семей– мормонов, которые не держат все в себе. Мэнни большой и забавный и чуть ли не всегда улыбается. Я бы увлекся им, если бы это не было столь очевидной тратой времени: он – яростный гетеросексуал. Я бы отдал каждый цент, что у меня есть, и поспорил бы, что Мэнни не будет девственником, когда женится.

Я останавливаюсь рядом с Отэм, открываю рот, чтобы подразнить ее из– за того, что у нее только одна хлебная палочка на тарелке, но все слова вылетают из моей головы. Себастиан Бразер стоит напротив, разговаривая с двумя братьями Мэнни. Мой пульс срывается в стремительный галоп.

Я не знал, что он будет здесь.

Отти тянет нас к скамейке, чтобы сесть на нее, и отвлеченно попивает воду из стаканчика. Сейчас, при ближайшем рассмотрении, я замечаю, что она приложила больше усилий к своему внешнему виду: Она выпрямила волосы. Она нанесла липкий, сверкающий блеск. Я абсолютно уверен, что на ней новая рубашка.

– Почему ты не ешь? – спрашиваю я, раскатывая салфетку с пластиковыми приборами.

В попытке доказать, что она не смотрит на Эрика, она фотографирует свою еду, рассматривает свое творение, а затем печатает что– то, прежде чем повернуть телефон ко мне. Это снимок ее хлебной палочки на простой, белой бумажной тарелке с надписью «ужин» под ней.

Серьезно.

– Пицца выглядит жирной, а все остальное – странное, – отвечает она, указывая на мою собственную тарелку. – В этом салате сырая рыба.

Я снова поднимаю взгляд и незаметно бросаю его поверх плеча Отэм, чтобы увидеть, что Себастиан пересел за стол рядом с нами. На скамейке рядом с ним рюкзак. Меня внезапно одолевает мысль, где он был. В школе? В библиотеке? Живет ли он в кампусе УБЯ? Или дома со своими родителями?

Возвращаю внимание своей еде.

– Это тот же севиче, что у тебя был в том месте в городском парке. Тебе понравилось.

– Не помню, чтобы мне понравилось, – Отэм тянется вилкой через стол, чтобы все равно украсть кусочек. – Кстати, ты видел, кто здесь?

Можно подумать, я мог пропустить.

Эрик и Отэм перебрасываются какой–то незначительной болтовней, и хотя я не совсем вслушиваюсь, я все равно уделяю достаточно внимания, чтобы заметить вспышки неловкости каждые несколько секунд. Любой бы заметил. Отэм смеется слишком громко. Молчание затягивается, а затем разрывается, когда они одновременно заговаривают. Возможно, Эрику она тоже нравится, и это объясняет, почему они оба ведут себя, как пара малолеток. Разве это плохо, что я чувствую облегчение, что она увлеклась им, даже если это будет сокрушительно и повлияет на всех нас? Моя дружба с Отти значит очень много для меня, и я не хочу, чтобы между нами были какие– то остаточные романтические крохи. Если все может вернуться к нормальному насовсем, может, я смогу в итоге рассказать ей о себе.

Возможно, у меня появится тот, с кем я смогу обсудить эту дилемму с Себастианом.

И с этим, кошачьи ушки моих мыслей вернулись обратно, сосредоточившись за моей спиной. Как будто само присутствие Себастиана вибрирует. Я хочу знать, где он находится каждую секунду. Я хочу, чтобы он заметил меня.

Этот план безвременно сорван, когда Мэнни тащит нашу группу к арене лазертаг. Я нехотя иду, следуя за ними в комнату для инструктажа, где мы дожидаемся дальнейших действий.

Отэм решила смотреть из наблюдательной зоны в соседней комнате, поэтому я стою с Эриком, задаваясь вопросом – есть ли способ ускользнуть незамеченным до начала игры. Но когда я смещаюсь к двери, то замечаю Себастиана и брата Мэнни Кола, входящих на площадку. Я чуть не давлюсь своей жвачкой.

Я даже не притворяюсь, что слушаю, когда приходит инструктор. Я не в состоянии оторвать взгляда от Себастиана и того, как его челюсть, его волосы и его лицо выглядят в этом освещении. Ему, должно быть, тоже тяжело уделять внимание, потому что его взгляд обводит помещение и встречается с моим.

Одну,

две

три секунды,

он смотрит на меня.

Узнавание мелькает на его лице, и когда он улыбается, мой желудок скручивает, как будто пол рушится под моими ногами.

Спасите меня.

Я улыбаюсь в ответ, в шатком раздрае.

– Меня зовут Тони, и я ваш ведущий в игре, – произносит инструктор. Я моргаю, заставляя себя посмотреть вперед. – Вы уже выбрали капитанов двух команд? – когда никто не изъявляет желания, он указывает туда, где на периферии стоят Себастиан и Кол и жестом показывает нам следовать за ним в помещение для снаряжения.

Каким– то образом в процессе перетасовки, Эрик сматывается в конец очереди, и я оказываю прямо рядом с Себастианом. Господь, благослови Эрика. С каждой стороны помещения ряды с жилетами с блоками питания. Тони объясняет нам, как надеть и закрепить их спереди, подражая действиям стюардессы, которая готовит нас ко взлету.

– Снимаете бластер с зарядной станции и нажимаете на курок, – говорит он. – Вы увидите кодовое имя на светодиодном экране. Все увидели свои?