Я делаю, как он сказал и имя «Патриот» мигает на маленьком экране. Тайно подсматриваю у Себастиана – «Сержант Синих».

– Запомните это имя. По ним будут размещаться ваши очки на таблице снаружи, после игры. Чтобы набрать очки и выиграть, вам нужно снимать противников из другой команды. Вы должны сделать это в одном из шести мест, – Тони тянется за рукавом Мэнни и тянет его к себе. – Вот сюда вы должны целиться, – говорит он, медленно указывая пальцем на каждый светящийся блок, прикрепленный к жилету.

– Если вас ранят в плечо или спину, ваше снаряжение вспыхнет, и попадание будет засчитано. Получаете ранение в грудь, ваше снаряжение вспыхивает, но бластер блокируется. Вас по–прежнему могут попасть, но вы не сможете отстреливаться в ответ. Вы будете легкой добычей, пока не доберетесь до своей базы или не найдете место, чтобы спрятаться, пока ваше оружие не заработает снова.

Он отпускает Мэнни и осматривает помещение.

– На арене будет играть две команды, и жилеты каждой команды будут подсвечены конкретным цветом, – указывая на жилет Кола, он произносит, – Красная команда, – а затем указывает на Себастиана. – Синяя команда. Стреляйте в любой цвет, только не в свой. Базы каждой команды соответствуют вашим цветам, и вы будете получать по три очка за попадание и уничтожение ваших противников.

Рядом со мной переступает Себастиан, и я замечаю, как он коротко смотрит в мою сторону, его взгляд падает на мои ноги, а затем обратно вверх. Мурашки проносятся по моей коже.

– Сейчас, до начала битвы, – произносит Тони, – несколько правил. Не врезаться: вы можете столкнуться с кем–то или чем–то. Не лежать на полу. На вас наступят. Никакого физического контакта любого рода, и это включает поцелуи в темноте. Мы вас видим.

Я кашляю, а Себастиан переступает снова рядом со мной.

Тони заканчивает, предупреждая нас о драке оружием или – упаси бог – ненормативной лексике, и приходит время начинать.

Раздевалка тускло– освещена, но мне все равно нужно мгновение, чтобы привыкнуть к темноте на площадке. Наши команды рассредоточиваются вдоль стен, от чего те выглядят, будто из неонового кирпича, и я замечаю нашу базу в центре. Мрачные огни подсвечивают декорации, от чего трудно разобрать все остальное. Звуки включения питания бластеров раздаются один за другим, волной по помещению, и начинается отсчет.

Пять…

Четыре…

Три…

Два…

Один…

Сирена пронзает воздух. Я обегаю одну стену, затем другую. Так темно, что я едва вижу, но секции и периметр помещения помечены неоновой краской или полосками цветных огоньков. Зеленый танк, кажется, сияет в углу, и я замечаю вспышку красного, резкое движение перед ним.

Я стреляю, и жилет пульсирует красным, регистрируя попадание. Мой собственный жилет мигает, когда в меня попадают из– за угла.

– Попадание в цель, – говорит мой пистолет, и значит попали в плечо, потому что когда кто– то быстро движется у стены, я все еще способен стрелять, взрывая его сенсор на груди и гарантируя бесполезность его оружия.

Двое других игроков наступают с противоположных сторон, а я разворачиваюсь и убегаю, несусь к базе. Здесь жарко, абсолютно никакого движения воздуха. Пот скатывается по тыльной стороне моей шеи; пульс зашкаливает. Музыка и звуковые эффекты пульсируют над головой, и если я закрою глаза, то будет достаточно легко притвориться, что все мы на вечеринке, а не носимся по темной арене, стреляя друг в друга пластиковыми лазерными пушками. Я снимаю еще двоих игроков и выдаю серию скорострельных попаданий по базе красной команды, когда в меня снова попадают, на этот раз в спину.

Возвращая свои шаги туда, откуда пришел, я сталкиваюсь с Эриком.

– Там двое рядом с танком, – говорит он. – Они просто сидят и ждут, когда кто– то пробежит.

Я киваю, в состоянии разглядеть его только по белой футболке и датчикам на его жилете.

– Я пойду в обход, – перекрикиваю музыку. – Попытайся добраться до них с тыла.

Эрик хлопает меня по плечу, и я несусь вокруг секции.

Арена представляет собой двухуровневый лабиринт, с рампами, на которые можно запрыгнуть, чтобы избежать огня или забраться повыше для лучшего выстрела.

– Попадание в цель. Попадание в цель. Попадание в цель, – регистрирует мой пистолет, и мой жилет загорается. Шаги ускоряются позади меня. Когда я поднимаю пистолет, чтобы отстреливаться в ответ, ничего не выходит. Мне попали в грудь. Я оглядываюсь, в поисках базы своей команды или места для укрытия, когда чувствую, как в меня врезается тело, кто бы это ни был, он утягивает меня в небольшой закуток как раз в тот момент, когда Кол и один из его команды пробегают мимо.

– Черт… спасибо, – произношу я, вытирая предплечьем свой лоб.

– Не за что.

Мой пульс сбивается. Я почти забыл, что Себастиан здесь. Он выдыхает, переводя дыхание, и дрожь жаром пробегается вверх по моему позвоночнику.

Слишком громко для разговоров, и мы слишком близко, чтобы я обернулся и посмотрел на него, не сделав момент странным, слишком интимным. Поэтому я стою, как вкопанный, пока мой мозг выходит из строя.

Он держит меня за жилет, и моя спина плотно прижимается к его переду. Это длится меньше десяти секунд – время необходимое, чтобы разблокировался мой пистолет – но, клянусь, я ощущаю каждую проходящую секунду. Мое дыхание звучит громко в ушах. Я чувствую свой пульс, даже сквозь музыку. Я так же чувствую дыхание Себастиана, горячее напротив моего уха. Мои пальцы чешутся от желания потянуться назад и прикоснуться к его лицу, чтобы ощутить покраснел ли он, здесь, в темноте.

Я хочу оставаться в этом темном углу вечность, но чувствую, как оживает пистолет в моей руке. Он не ждет, хватает меня сбоку за жилет, перед тем как оттолкнуть и прокричать, чтобы я следовал за ним к красной базе. Эрик огибает угол, мы несемся по полу и огибаем секцию.

– Огонь! Огонь! – кричит Себастиан, и мы синхронно стреляем. Требуется всего несколько взрывов, перед тем как база вспыхивает красным, и записанный голос звучит над головами.

– Красная база уничтожена. Конец игры.

Впервые за всю свою школьную жизнь мне не нужно расписание, приклеенное на шкафчике наклейками–динозаврами, чтобы знать, где я должен быть. На прошлой первой неделе, Семинар Фуджиты был в понедельник, среду и пятницу. На этой неделе – вторник и четверг. Такой вариант довольно стабилен до конца года.

Я вижу три варианта событий:

Первое: я могу полюбить Пн, Ср и Пт – недели потому, что будет три шанса увидеть Себастиана.

Второе: я могу возненавидеть Пн, Ср, и Пт–недели потому, что будет три шанса увидеть Себастиана, но он будет посещать только одно занятие, не смотря ни на что.

Третье: я могу возненавидеть Пн, Ср и Пт – недели потому, что будет три шанса увидеть Себастиана, и он постоянно будет там, но не уделяя мне внимания.

В этом последнем случае я становлюсь все возмущеннее, потому что, похоже, не могу скинуть себя эту влюбленность в этого несгибаемого мормона, утопиться в картошке с сыром и соусом, нарастить мужества, не сдавать дерьмовую работу на занятиях и не упустить прием в колледж другого штата моей мечты.

– О чем ты думаешь? – Отэм появляется за моей спиной, упираясь подбородком в мое плечо.

– Ни о чем, – я захлопываю свой шкафчик, застегивая молнию рюкзака. Но в действительности, мне кажется не справедливым считать Себастиана несгибаемым мормоном. Не знаю, как объяснить, но он, кажется, намного больше этого.

Она рычит от легкого раздражения и разворачивается, чтобы пойти дальше по коридору на Семинар.

Я догоняю ее, уворачиваясь от группы младшеклассников, играющих в гонки на закорках по коридору. Она хорошо научила меня, и я отбиваю ей встречный вопрос.

– О чем ты думаешь? – по крайней мере, ее замысловатый ответ отвлечет меня от собственной спирали безумия.

Отэм закидывает свою руку в мою.