Глава 11

Доминик

Мы не успели побегать у озера и двадцати минут, как Адриана выдохлась и, отдуваясь в своих слишком широких спортивных штанах и толстовке, рухнула на зеленый пригорок.

— Адри, серьезно? Ты все?

— Я же не робот, как ты. Я бегаю в основном только тогда, когда догоняю автобус, чтобы не опоздать на паром.

— Ты пользуешься паромом?

Она насупилась и откинулась на спину.

— Ну мне же не купили машину в шестнадцать, как некоторым.

Возразить было нечего, и я сел рядом с ней.

— Это была убитая тачка, которая прожила всего пару лет, но сестренка, мне очень жаль. Несправедливо, что ровно в момент, когда ты превратилась в подростка, обстановка в нашей семье стала дерьмовой.

— Она была дерьмовой всегда. Просто мы раньше не замечали.

— Согласен, — проговорил я. — Как думаешь, почему так случилось?

Адриана достала из кармана штанов сигареты.

— Наверное, потому что мы выросли. Странно, что до тебя начало доходить только сейчас.

Я стукнул ее коленку своей.

— Цыц. И убери сигареты. Курить вредно.

— Пф. Я их стащила у мамы. — Она сунула в рот сигарету, щелкнула зажигалкой и выпустила дым через нос, словно курила сто лет. — Помогает мне успокоиться после скандалов. Мика сказал, благодаря вдохам и выдохам или вроде того.

Я выпрямился.

— Ты же не научила этого парня курить?

— Тебе-то какая разница?

— Адриана…

— Нет, правда, какое тебе дело до Мики? — Она свела брови. — Ты только и делал, что смеялся над ним, а теперь ты типа… его адвокат?

— Типа того. — Я мял травинку, пытаясь придумать какое-нибудь объяснение. — Недавно его отец заходил и купил все залежалые бублики. В тот самый день, между прочим, когда ты испортила партию, потому что кривлялась в снэпчате.

Ее глаза округлились.

— Серьезно? Наверное, Мика сказал ему, что у меня неприятности.

Я неопределенно пожал плечом.

— Вау. А я-то думала, что мистер Роулингс меня ненавидит.

— С чего ему тебя ненавидеть?

— Потому что он о нас невысокого мнения? Его бывшая — богатая адвокатша.

Я нахмурился.

— Правда?

— Ага. Она живет в модном кондо в Хобокене и ездит на «БМВ». А у мистера Роулингса собственный бизнес, так что они при деньгах.

Я ощутил, как внутри все сжимается и заставил себя поднять взгляд на кроны деревьев вверху. Сквозь желтые, золотистые и красные листья струился солнечный свет, создавая крутой ореол, но в данный момент я не мог воспринимать красоту. Да и что бы то ни было тоже. Бывшая Люка была адвокатом, а у него был свой бизнес и клиентура из богатых районов вроде Тодт-Хилл. В то время как я нарезал колбасу.

— …а с отцом они живут лишь потому, что ходят здесь в школу и чуть ли не с первого класса занимаются в куче факультативов. — Сестра, глядя в небо, медленно выдохнула. — Шелли танцует, состоит в команде по бегу и собирается стать президентом класса. А Мика в прошлом году победил на национальном конкурсе робототехники. По сравнению с ними я белая рвань.

— Эй! Больше не говори так.

— Но это же правда. — Она, продолжая хмуриться, села. — Дело даже не в нашем зачуханном магазине. Ники, наша семья — это полный отстой. На нас не должны постоянно орать. Это неправильно, но я поняла, насколько это неправильно, лишь после того, как начала зависать с Шелли и Микой. Да, их родители развелись, но наши все равно хуже них в тысячу раз.

Я хотел приказать ей заткнуться. Сказать, что это неправда, что деньги не делают одних людей лучше других, но все, что она говорила, начало зарождаться и у меня в голове. Черт побери. Я был ничтожеством. Тупым бывшим солдатом, у которого не было нормальной работы и который даже не смог самостоятельно распечатать заявку на курсы. Я был непригоден для отношений.

Стоп. С чего вообще я начал думать об отношениях? Люк же сказал, что это не для него.

— Послушай, — произнес я — уже более ровно. — Если мы им чем-то не нравимся, то они могут отправляться к чертям. Ты красивая и веселая. И тебе хватает ума понимать, что тебе нужно чего-то добиться и вырваться из этой дыры. Вот о себе я такого сказать не могу. Пока я был в армии, я и не думал, что в жизни нужно к чему-то стремиться.

— Потому что предполагалось, что ты и дальше будешь служить, — заметила Адриана. — Почему ты уволился?

Я снова поднял глаза на листву и сосредоточился на солнечном свете.

— Потому что я больше не хочу убивать.

Краешком глаза я увидел, что она побледнела. Через секунду она подсела поближе и протянула мне сигарету. Фыркнув, я зажал ее в пальцах и затянулся.

— Давно вы с Микой встречаетесь?

— Мы не встречаемся.

— Почему? Ведь он тебе нравится. Не из-за того же, что ты не ходишь на факультативы?

Она хмыкнула.

— Нет. Просто я… Я не знаю, каково это — с кем-то встречаться. У меня еще не было настоящего парня.

— Черт. У меня тоже.

Повисла тишина, и до меня вдруг дошел смысл моих слов. Напрягшись, я покосился на Адриану — она смотрела с недоумением. А потом рассмеялась.

— Не хочешь перефразировать, бро?

Я задумался. Сколько еще я собирался хранить свою тайну?

— Вообще-то нет. — Я откашлялся. — Не хочу. Недавно я осознал, что, кроме девушек, мне нравятся парни.

— Ники, я тебя умоляю. Ты же всю старшую школу провел по уши в вагинах.

— Да, и женщины мне по-прежнему нравятся. Но еще… еще меня привлекают мужчины.

Выпустив эту информацию в мир, я ожидал всякого — что сестра не воспримет это всерьез или пошутит, что, служа в армии, я слишком часто ронял в душе мыло, но из ее глаз вдруг брызнули слезы, и она резко вскочила.

— Воу! Чего…

— Ники, это пипец.

Я ошарашенно уставился на нее.

— Что?

— Это. Полный. Пипец.

Прежде чем я успел хоть что-то ответить, Адриана помчалась к тропе. Мой мозг не сразу синхронизировался с бешено колотящимся сердцем, поэтому я побежал за ней только через тридцать секунд. Теперь, когда сестру подстегивал ужас, у нее не возникло проблем с сохранением темпа, так что я смог догнать ее и поймать за руку только на полдороге к мосту.

— Какого дьявола, Адриана? Я совершил каминг-аут, а ты выкидываешь такие вот номера?

Она отпихнула меня.

— Каминг-аут? Ты, блин, серьезно? — У нее опять полились слезы. — Этого просто не может быть.

— Может и уже не изменится, ок? — Я возмущенно уставился на нее. — Господи боже, не знал, что ты у нас гомофобка.

— Да не гомофобка я, идиот! — Ее голос разнесся по всему парку. — Но ты представляешь, что сделают наши родители, если узнают?

— Господи, Адриана… — Камень, обосновавшийся у меня в животе, рассосался. Я медленно выдохнул. — Ты меня адски перепугала. Я думал, что могу доверять тебе, а ты начала убегать. Я ведь еще никому не рассказывал, кроме… Я не рассказывал никому. — Когда она снова заплакала, я обнял ее. — Успокойся, окей? Папе я не скажу. Ему не обязательно знать о моей личной жизни.

— Ты не сможешь скрывать это вечно!

— Да, но о вечности никто и не говорит. Прежде чем раскрываться, мне надо найти себе парня, которому будет по-настоящему нравиться проводить со мной время. — Я поморщился. То была правда, но мне показалось, что это несправедливо по отношению к Люку. — Послушай, мне просто хотелось признаться близкому человеку. Сейчас, как ни печально, ты — мой единственный друг.

Она рассмеялась мне в грудь и отстранилась. Я мог бы и догадаться, что Адриана Костиган не потерпит слишком долгих объятий.

— Я правда не гомофобка.

— Рад слышать.

— Честное слово! — Она ущипнула меня за плечо. — Со мной можешь обсуждать все, что угодно. Я перерисовала тонну яоя и слэша.

— Я без понятия, что значат эти слова.

Она закатила глаза.

— И у меня есть друзья-геи.

Я поднял бровь.

— Правда?

— Да. Почти все они ненавидят школу так же сильно, как я. — Она вытерла мокрые щеки. — Думаю, ты можешь угадать, почему.

— Да уж. Могу.

Вместо того, чтобы уговорить ее еще немного побегать, я забросил руку ей на плечо. Пока мы шли вдоль моста, я рассказал ей о Гаррете. Хотелось рассказать и о Люке, но я не мог — ставки здесь были чересчур высоки. Если она догадается, кто он такой, и проболтается Мике, то даже о тех крохах внимания со стороны Люка, которые он мне уделял, можно было забыть.

Странно. Жизнь на гражданке оказалась далеко не простой, хотя увольняясь из армии, я говорил себе, что у меня есть сбережения, а значит все будет пучком. Но те сбережения были моим пропуском на свободу. На них я планировал снять новое место — обставить его, как мне хотелось, и превратить во что-то свое. Пока я не устроился на работу, которая позволяла бы платить за аренду, тратить их было нельзя. Курсы парамедиков казались хорошей идеей, платили там тоже достойно, и эта работа точно пришлась бы мне по душе… но переехать значило бросить Адриану одну. В дисфункциональной семье.

Когда все пошло под откос? И почему? Ответов у меня не было, но одно я знал точно: пока ситуация не изменится, Адриана не сможет гордиться нашей семьей.

Я взглянул на сестру и сжал ее плечи.

Пришла пора брать себя в руки и начинать строить нормальную жизнь. Такую, где мне не придется, как школьнику, работать бесплатно… и где я не буду спать с тем, кого не смогу представить сестре.

***

Люк

Кружок около его ника горел зеленым. Я начал ненавидеть этот гребаный цвет.

Каждый раз, когда я видел Доминика онлайн и наш чат оставался пустым, я гадал, почему он зашел в грайндр.

С кем он переписывался?

С кем строил планы?

Воплощал ли их… в жизнь?

Я потянул себя за волосы. Потом со вздохом отчаяния привалился к фургону. Мы только что завершили работу, и я должен был прибираться, но мне написал сын. Ответив ему, я, как влюбленный щенок, полез в грайндр.

Доминик сказал, что планирует «расширить свои горизонты». Я всю неделю крутил эти слова в голове, и каждый раз во мне поднималось какое-то неприятное, тошнотворное чувство.

Я открыл чат и написал ему.

Люк: Что делаешь?

Он не отвечал больше минуты.

Штаб_Сержант: Думаю, где кое с кем встретиться.

Проклятье. То неприятное чувство снова вернулось. Спокойствие, Люк.