ГЛАВА 13

ШОРТЫ С НИЗКОЙ ПОСАДКОЙ/ТЫ И ДЖО

Это не было постепенным процессом.

Погодите-ка.

Неправда.

Я просто не знал, что это происходит постепенно.

Но, наверное, так оно и было. Должно было быть.

Потому что только так можно объяснить тот космический взрыв, который состоял из желания и потребности, и мой, мой, мой. Сила его казалась абсурдной. Должно быть, это уже жило внутри. В течение длительного времени.

* * *

В августе Джо исполнилось семнадцать. Мы, как обычно, устроили вечеринку. С тортом и подарками, и он так широко улыбался мне.

В сентябре Джо пошел в старшую школу. Келли только-только собирался получить степень магистра. Картер работал с Марком и Томасом. Элизабет занималась тем, что делало ее счастливой. Гордо решил повременить с открытием второй мастерской. Мама улыбалась чаще обычного. Я работал, дышал и жил. Мои руки запятнала кровь, но это было ради стаи. Мне снились кошмары о мертвых волках с проломленными головами. Я просыпался весь в поту, но каждый раз, когда видел мамину улыбку, чувство вины ослабевало все больше.

Однажды вечером в октябре меня поцеловала Джесси. Я ответил на ее поцелуй, но потом отстранился. Она грустно улыбнулась и сказала, что все понимает. Я не стал говорить ей, что ни с кем не был с той самой ночи, когда пришли Омеги, потому что нельзя было терять бдительность. Нельзя было отвлекаться. Как не сказал и о том, что уже не испытываю к ней былых чувств. Поэтому просто извинился и покраснел, а она покачала головой и ушла домой.

В ноябре Картер встречался с девушкой по имени Одри, она была милой, хорошенькой и хрипловато смеялась. Любила выпить и потанцевать, а потом в один прекрасный день перестала появляться. Картер пожал плечами и сказал, что это было не всерьез. Просто развлечение.

В декабре выпал снег, и я бегал вместе с волками, пока он сыпал с неба, зимняя луна сияла над головой, пар изо рта тянулся следом за мной, когда стая выла вокруг меня свои песни.

В январе в дом Беннетов пришел человек и долго беседовал с Томасом в его кабинете. Он был высоким с проницательными глазами и двигался как волк. Звали его Осмонд, и когда он уже уходил поздно вечером, то остановился напротив меня и сказал:

— Человек, да? Ну что ж, полагаю, каждому свое…

Его глаза вспыхнули оранжевым. А потом он ушел, и я всерьез подумывал о том, чтобы швырнуть ему в затылок кружку с чаем.

В феврале молодой человек провожал Джо домой из школы. Джо казался растерянным, но не прогонял его. Они были ровесниками, звали его Фрэнки, невысокий, черноволосый, с огромными карими глазами, которые неотступно следили за Джо. Он побаивался меня, и Джо это очень забавляло. Как-то посреди месяца я вошел к нему в комнату и застал их, когда Фрэнки склонился и поцеловал Джо в губы. Джо замер. Я замер тоже, но лишь на миг, прежде чем выйти из комнаты и бесшумно прикрыть за собой дверь. Затем тихонько улыбнулся про себя, в то время как какое-то странное змеящееся чувство свернулось у меня внутри. Я ушел, надеясь, что он счастлив. Этот маленький узелок внутри так и не исчез, но я научился не обращать на него внимания.

Был март, когда в три часа ночи Джо постучал в дверь с криком:

— Окс, Окс, Окс!

Я запаниковал, схватил монтировку и велел маме оставаться в своей комнате. Она уже успела вытащить кинжал, и я остановился, чтобы сказать, что она круто выглядит. Мама закатила глаза и отправила посмотреть, что случилось.

Я открыл дверь и Джо выпалил:

— Окс…

Он не пострадал. Крови не было. Никто его не преследовал. Он был в порядке. Физически. Но это не имело значения. Я притянул Джо ближе, его руки запутались в моих волосах, и он вздрогнул, когда прижался ко мне.

— Что случилось?

— Фрэнки, — произнес он, и я поразился своим сердцу и разуму, когда вдруг начал замышлять смерть семнадцатилетнего парнишки, который любил арахисовое масло и мультики. Я поклялся себе, если тот причинил вред Джо, от него не останется и мокрого места.

— Что он сделал?

— Ничего, — ответил Джо. — Он ничего не сделал.

— Тогда в чем дело?

— Ты придурок! — выкрикнул Джо, отстраняясь.

— Что? — переспросил я, потому что… что?

— Посмотри на меня, — потребовал он.

Я смотрел. Поскольку и так всегда это делал.

— Что ты видишь?

— Джо… — растерялся я. — Я вижу тебя.

Может, слегка помятого. С мешками под глазами. Возможно, он казался немного бледноват, и если бы не был оборотнем, я бы подумал, что Джо заболел. Но он не мог, так что я даже не рассматривал такой вариант.

— Нет! — воскликнул он. — Не видишь, мать твою!

Еще никогда прежде Джо не выглядел настолько взбешенным.

— Я не… понимаю? — спросил я. Или сказал.

— Да боже! — крикнул он на меня, его глаза вспыхнули оранжевым и красным, а затем он развернулся и ушел.

На следующий день он извинился. Сказал, что просто устал.

— Конечно, Джо, — ответил я. — Все хорошо. Не беспокойся.

Потом он взял меня за руку, и мы пошли по грязной дороге, как всегда.

Был апрель, когда Фрэнки перестал заходить. Хотелось расспросить об этом Джо, но я никак не мог подобрать нужных слов. Келли сказал, что они расстались, и я сподобился лишь на:

— О… — хотя в мыслях звучало только одно слово: «хорошо».

Хорошо. Хорошо.

В мае все взорвалось.

И это было самое странное.

* * *

Дни стояли душные и влажные. В новостях говорили, нынешнее лето выдастся самым знойным за многие годы. «Аномальная жара», — сказали они. — «Может тянуться долгие недели».

Мне почти исполнилось двадцать три. Я подумал, возможно, пришло время съехать от мамы, но сама мысль о том, чтобы жить вдали от стаи заставила меня покрыться холодным потом, поэтому особо настаивать я не стал. Мама никогда не жаловалась. Ей нравилось, что я рядом. И еще это означало, я смогу защитить ее в случае, если монстры придут снова.

И вот, незадолго до того, как прожил на земле двадцать три года, я отправился к Беннетам на воскресный ужин. Элизабет попросила принести помидоров с грядки. Улыбнулась и поцеловала в щеку.

Когда я уже возвращался из сада, Джо, Картер и Келли как раз вышли из леса, закончив пробежку.

Они смеялись и толкали друг друга, как это обычно делают братья. Я любил их. Всех троих.

Только вот.

Только вот.

На Джо оказались шорты с низкой посадкой. Совершенно крохотные.

И ничего больше.

Теперь он стал почти таким же большим, как я. Наши глаза находились на одном уровне, или почти на одном, за такой малой разницей, что это не имело особого значения, Джо вытянулся до шести футов с парой дюймов сверху.

Его торс блестел от пота. Поросль влажных светлых волос, вьющихся на груди, казалось, высечена из гранита. На животе — легкий рельеф мышц. Капля пота, скользнув по дорожке волос, тут же впиталась в пояс шорт.

Он повернулся, чтобы что-то сказать Картеру, и я разглядел ямочки над его задницей. Заметил, как сгибаются и перекатываются мышцы, когда он перепрыгивает с одной ноги на другую.

Джо дико жестикулировал, указывая на что-то в лесу, и вдоль его бицепса обозначилась синяя вена, которую мне захотелось проследить прикосновением своих пальцев, потому что… когда это успело произойти?

И эти руки. Его большие гребаные руки и я…

Джо вырос.

А я почему-то не обращал на это внимания до тех пор, пока он не оказался на полном обозрении. Прямо перед моим носом.

Должно быть, он заметил меня краем глаза. Повернулся и улыбнулся мне, и это был тот самый Джо. Но это же был Джо.

Так что, естественно, я врезался в стену дома. Раздавив помидоры в руках. И ударившись головой о деревянную обшивку, подумал: «Вот дерьмо».

Отступил от стены. Кусочки помидоров упали в траву.

Твою ж мать.

Я почувствовал, как краснею, когда снова посмотрел на братьев Беннет. Они втроем замерли, наблюдая за мной с озабоченным выражением на лицах.

— Какого черта? — спросил Картер. — Ты же в курсе, что там стоит дом? Он был там все это время. Уже практически вечность.

— Эм… — выдавил я в ответ, голос стал низким. И уже не смог себя остановить. — Привет. Парни. Как оно? Просто вот… собираю помидоры, — я скрестил руки, перепачканные помидорами, на груди. Попытался прислониться к стене дома, но оказался чуть дальше, чем думал, и практически упал на нее.

— Что здесь вообще происходит? — поинтересовался Келли.

Джо шагнул ко мне, мышцы его пресса напряглись, и жар желания, поднимаясь откуда-то снизу, пронзил всего меня, а потом я вспомнил, что оборотни могут учуять его, и в диком ужасе сделал шаг назад.

— Хэй. В общем. Есть. Одна штука. На которую я должен взглянуть. У себя дома. Перед ужином.

Теперь они смотрели на меня как-то странно. Они еще не учуяли моей аморальной неистовой похоти. Или что бы это ни было. Моих чувств. Которых я не должен был испытывать.

Джо сделал еще шаг ко мне. У него обозначились грудные мышцы. Его грудь выглядела рельефной, и была просто… она была просто восхитительной, и провоцировала у меня всякие фантазии, отчего я ляпнул:

— Воу, полегче, ковбой, — и тут же мысленно пнул себя за эту чушь.

— И что там у тебя дома? — поинтересовался Джо, а потом этот ублюдок начал нюхать воздух.

— Окс, — вклинился Картер. — Твое сердцебиение сходит с ума.

Дурацкие гребаные оборотни. А Джо все стоял там. Со своими мышцами.

— Чтобы переодеться! — крикнул я, и все трое непроизвольно отступили на шаг. Я понизил голос. — Мне нужно… переодеться. Моя футболка, — указал я на нее. — Помидоры и дома не сочетаются. Ха-ха-ха.

— Я все еще не догоняю, что происходит, — заметил Келли.

— Сейчас вернусь, — я развернулся в противоположную сторону, пытаясь сдержаться и не броситься бегом.

— Эм… Окс?

Я застыл.

— Да, Джо?

— Твой дом в другой стороне.

— Точно.

Но вместо того, чтобы пройти мимо них, дав возможность обнюхать меня, я обошел вокруг дома. А когда снова появился в поле зрения, они стояли на том же месте, наблюдая за мной.

Укрывшись у себя дома, я запер дверь.

— Что случилось с футболкой? — спросила мама.