Глава 10. Конец расы

Министр обороны Джохан (Джо) Саторн поднял взгляд на гигантский новостной монитор, который занимал целую стену в зале для совещаний. Сосредоточившись на экране, он осознал, что не может оторваться. Он настолько зациклился на тех образах, что почти полностью пересёк комнату и только потом посмотрел на сам стол.

Как только это случилось, он вздрогнул.

Там сидела женщина. Одна.

Она смотрела на него маленькими, но на удивление яркими тёмными глазами, морщинистое лицо оставалось неподвижным под похожей на шлем стрижкой из седых волос. Эти глаза казались почти непрозрачными, словно в её глазницы вставили мокрую речную гальку.

Саторн моргнул под её напряжённым взглядом, затем заставил себя расслабиться.

Она была жутковатой старой кошёлкой, несомненно, но она не имела над ним власти.

Определённо одна из тех, кто пришел к власти через назначения и закулисные сделки, и у нее не было никакой способности очаровывать или даже общаться с нормальными людьми. Вероятно, она каким-то образом связана с классом жертвователей или с чьей-то важной семьей.

Никто бы никогда не проголосовал за такое лицо.

Он выдавил из себя улыбку, стараясь как можно дружелюбнее помахать рукой.

— Мы первые? — спросил он. — А я-то тут беспокоюсь, что опоздал.

— Так и есть, — сказала она.

Её голос был резким. Ничто в её поведении никак не отреагировало на его улыбку.

Как ни странно, Саторн также уловил едва заметный намек на немецкий акцент. Ему показалось, что он слышал это ранее в её голосе, но никогда так явно. Откуда, чёрт возьми, она родом на самом деле? И почему она это скрывает? Насколько он знал, не существовало никакого положения о том, что только урождённый гражданин страны может быть главным судьей Верховного суда.

В любом случае, акцент был странным — смесь европейского немецкого и чего-то, что он не мог идентифицировать. У Саторна были родственники-немцы. Он знал разницу.

Может, она швейцарка? Был ли немецкий для неё также вторым языком?

Как бы то ни было, акцент, который, как он подозревал, был настоящим, открыто насмехался над американским акцентом Среднего Запада, который она обычно изображала.

— Собрание отменили, — так же резко сказала Новак.

— Отменили? — Саторн приподнял брови. — Почему?

— У неё появились другие дела. Которые не могли ждать.

Саторн знал, что Новак имела в виду Президента.

Кивнув, он обдумал её слова. Если старухи не было там с Брукс и остальными, это должно быть что-то военное.

Он задавался вопросом, почему его самого туда не вызвали.

В конце концов, он был министром обороны, черт возьми.

Оглянувшись на монитор, он увидел, как изображения сменяются странно однородной смесью, из одного города в другой. Все они горели по-разному. Все они так или иначе пострадали от природы — будь то землетрясения, торнадо, высокие приливы, муссонные дожди и наводнения, вышедшие из-под контроля пожары, вызванные ветрами, или даже, в некоторых случаях, смертоносные ливни с градом.

Там были изображены в основном города Соединённых Штатов — все, кроме полностью затемнённых городов Нью-Йорка, Анкориджа и Солт-Лейк-Сити. В других комнатах мониторы показывали другие части мира, но эта комната была сосредоточена в основном на том, что осталось от Соединённых Штатов.

Один экран занимал Лос-Анджелес, теперь ставший почти безлюдным.

Некоторых жителей они подняли по воздуху на более высокие земли, в основном в Нью-Мексико и Колорадо. Большинство прибрежных районов, включая длинную полосу шоссе №1 и шоссе №5, где оно поворачивало к побережью, были затоплены из-за выхода из строя защитных полей и постоянно усиливающихся штормов. Венис-Бич и Лонг-Бич, а также часть Малибу и большая часть центра Сан-Диего находились на глубине нескольких метров под водой, хотя Саторн даже сейчас то тут, то там видел признаки жизни.

По широким улицам плыли лодки. Дым от контролируемых костров поднимался из открытых окон на верхних этажах зданий — признаки того, что выжившие пытались оставаться сытыми и относительно сухими.

Майами был почти полностью стёрт с лица земли приливами и отливами.

Чикаго потерял большую часть своей инфраструктуры из-за пожара. На них обрушились сухие грозы и торнадо, за которыми последовало несколько резких похолоданий, которые чертовски опасны при отключенных электросетях.

Финикс, казалось, состоял в основном из хорошо вооружённых, бродячих банд в автомобилях, курсирующих и патрулирующих улицы. Теперь у них там был своего рода порядок, хотя бы потому, что у этих групп имелся установленный порядок клевания, но цена с точки зрения человеческих убийств была высока и продолжала расти. Более того, у них заканчивалась вода.

Сан-Франциско, как и Финикс, разбился на квадранты и зоны вдоль всех городских улиц, каждая из которых принадлежала различным конкурирующим группам линчевателей и военизированных формирований. В Сан-Франциско жило больше видящих, чем в Финиксе, но в остальном два региона установили схожие методы наведения порядка и контроля в мире после С2-77.

Список продолжался.

Атланта. Вашингтон. Хьюстон. Сиэтл. Сент-Луис. Филадельфия. Мемфис. Детройт. Лас-Вегас. Цинциннати. Питтсбург. Альбукерке.

Саторн вглядывался в мерцающие трёхмерные и двумерные изображения, всё ещё не в силах воспринять их как полностью реальные. Что-то в пребывании под землей, в удалённости от жизни за пределами бункера противовоздушной обороны, делало всё происходящее на этих экранах похожим на вымысел.

Реальность, какой бы она ни была, стала сродни антиутопическому фильму со слишком большим количеством статистов и тревожно хорошими эффектами.

Отвернувшись от экрана, он нахмурился, рассматривая женщину с седыми волосами. Он снова задался вопросом, почему Брукс не пригласила его на то, что происходило внизу, и подумывал просто улизнуть, попытаться найти ответы самостоятельно.

Подумав ещё немного, он отказался от этой затеи.

Что бы он лично ни думал о старой леди, она определённо пользовалась вниманием Президента. Она также, вероятно, знала о происходящем больше, чем кто-либо, кого он мог бы найти бродящим по этим коридорам, даже если бы она не участвовала непосредственно.

Влияние главной судьи Новак на исполнительную власть было печально известным.

Это началось не с Брукс (это началось при президенте Веллингтоне), но с тех пор это озадачивало каждого члена кабинета министров при обоих президентах.

До Веллингтона никто никогда не слышал, чтобы член Верховного суда принимал участие в принятии решений в Овальном кабинете. Если бы его спросили до президентства Веллингтона, Саторн подумал бы, что такая вещь должна быть незаконной, учитывая предполагаемую объективность судов наряду с разделением властей, но Веллингтон начал приглашать это старое ископаемое на заседания по планированию вскоре после того, как он вступил в должность.

Когда его спрашивали, Веллингтон использовал в качестве оправдания национальную безопасность — что-то связанное с необходимостью объединения всех трёх ветвей власти после кошмара измены Кейна. Риторика в те годы обсуждала «необходимость того, чтобы суды были более осведомлены о широком контексте, связанном с законностью конкретных действий, предпринимаемых во имя национальной обороны».

Что, конечно, было чистой политической чушью, но никто за пределами Белого дома не ставил это под сомнение. Большинство считало, что Веллингтон сделал это, чтобы проложить путь к своей тотальной войне против Китая, и поскольку никто в администрации особенно не возражал против этой цели, никто на самом деле не выступил и не стал спорить по этому вопросу.

Затем Веллингтон и часть его кабинета оказались убиты.

Телекинетик «Сайримн», хотя официально его так и не обвинили, появился на сцене вскоре после этого. Он начал руководить лагерем террористов-видящих из бункера в уголке китайской Азии.

Многие всё ещё поговаривали, что видящие совершили захват власти.

Какие бы теории ни циркулировали вокруг, никто не оспаривал, что вскоре после этого всё покатилось к чёртовой бабушке.

В то время всё произошло слишком быстро, чтобы кто-то смог это остановить. Правительственные механизмы просто двигались слишком медленно, даже если не считать огромного количества дерьма, которое входило в процесс принятия решений на федеральном уровне. Конечно, многие винили Брукс. Они сказали, что ей не хватает целеустремлённой убежденности Веллингтона, когда дело доходит до решения двойной угрозы со стороны Китая и угрозы видящих.

Эти крики стали намного громче после появления вируса С2-77.

Те же самые крики продолжались и сейчас, практически не ослабевая, даже когда остатки правительства Соединённых Штатов жили преимущественно под землей. Саторн не был не согласен со всеми этими критиками. В конце концов, видящие практически уничтожили человеческую расу, и Брукс до сих пор не отдала приказа о каких-либо крупных наступлениях ни против самих видящих-террористов, ни против их человеческих хозяев в Пекине.

Саторн понятия не имел, для чего, чёрт возьми, вообще предназначено ядерное оружие, если его не собираются использовать в подобной ситуации.

Тем не менее, несмотря на его личную критику по поводу её мягкого ответа Китаю и видящим, Саторн знал, что Брукс вряд ли была слабачкой. В их частных беседах Брукс, казалось, не столько боялась действовать, сколько была разочарована и скептически относилась к полученным разведданным.

Учитывая то, чему он стал свидетелем в последние месяцы, Саторн начинал понимать её точку зрения.

Однако это ощущение невидимых врагов было одним из самых странных аспектов, связанных с президентством Брукс... а ведь странных вещей было чертовски много .