Впрочем, безжизненность этого места оказалась неабсолютной. Осмотревшись, Лукич приметил древнюю, даже старше него самого, старушку, одиноко сидевшую на завалинке и пустым взглядом уставившуюся куда-то вдаль.

— Здравствуйте, — подойдя, обратился к ней Михаил Лукич, — не знаете ли, далеко ли до дома Рощиных? Жили тут…

— Рощины?! — вскричала старушка, то ли имевшая проблемы со слухом, то ли просто возбужденная хоть каким-то общением с другим человеком. — Вспомнили, ха! Уехали ваши Рощины… давно. Дом продали. А он потом еще сгорел… да!

Последнюю фразу она произнесла с каким-то злорадным торжеством. Чем напомнила ворону, с карканьем кружащую над местом недавней битвы и предвкушающую обильную трапезу.

И именно эта фраза подкосила Лукича окончательно. Отчий дом — сгорел.

В бессилии старик плюхнулся на колени, прямо на землю. Ничего не видя — глаза заволокли слезы.

Сколько он так простоял, Михаил Лукич не представлял. Да его это и не интересовало. Время не имело значения, ведь спешить было некуда. Вообще некуда деваться, если на то пошло.

А потом на плечо Лукичу бережно, но твердо легла чья-то ладонь. Обернувшись, он увидел за спиной другого старика.

С пышной седой бородой и такой же шевелюрой, он выглядел, однако заметно младше Михаила Лукича. Меньше морщин, отчего лицо казалось более гладким. Взгляд живее. А главное, бородач этот твердо стоял на ногах, на колени не падая. И вроде намеревался утешить Лукича, а не наоборот.

Одет седобородый был в темно-синюю форму работника общественного транспорта.

— Нет работы, нет места в городе, теперь оказалось, что и дома родного нет, — не спросил, но констатировал он, — а как насчет родственников… детей?

— Взрослые давно, мои дети, — печально молвил Лукич, — своя у них жизнь. Как и у других родственников.

— То есть… это значит, в мире вас больше ничего не держит, — этот вопрос, похоже, был риторическим. И за сочувственным тоном бородача проскальзывало какое-то нездоровое удовлетворение. Как у эсэсовца, узнавшего, что очередной унтерменш в лагере смерти больше не расходует так необходимый истинным арийцам кислород.

Удовлетворение… и вроде выжидательность еще.

— Значит… не держит, — согласился Михаил Лукич.

— Тогда, выходит, ехать пора, — молвил седобородый. И указал рукой куда-то вбок от себя. Поглядев в ту сторону, Лукич заметил автобус, стоявший у окраины села, прямо на пыльной грунтовке.

Автобус, волею какого-то извращенного дизайнера выкрашенный в черный цвет. Или… показалось? Поднявшись с колен и моргнув, Михаил Лукич увидел, что цвет автобуса не черный, а кроваво-красный. А еще приглядевшись — понял, что, скорее, зеленый. Как и большинство общественного транспорта в городе.

— Ехать? — переспросил старик. — Куда?

— Я всего лишь посредник, откуда мне знать? — бородач в синей форме развел руками. — Сам там никогда не был. И людей, кто вернулся бы рассказать, не было. Но… неужели вы думаете, после всего, что вы видели и испытали сегодня, где-то может быть хуже? Хуже, чем вам сейчас? В немощном теле, с разрушающимся мозгом и глазами, которые едва видят? Притом, что принято считать… вообще-то, что все беды, боли и печали — атрибут именно этого мира. Мира тел. А там, куда мы направляемся, ваши немощи точно не будут иметь над вами никакой власти.

— Что ж, — Михаил Луки вздохнул, поднимаясь с колен, — возможно, вы и правы. Действительно, что я теряю? А там у меня появится шанс.

И оба старика, теперь уже молча, направились к автобусу.

Несколько месяцев назад Алексей встречался с заядлой любительницей зимнего спорта. Лыж, коньков, сноуборда. И для которой, чтобы день стал чудесным, действительно было достаточно мороза и солнца. Ну и снега вдоволь, разумеется.

Почти на десять лет его младше и не признающая, кажется, никакого отдыха, кроме активного, дама та и Крянева стремилась приобщить к собственным увлечениям. Да только, увы, из таковых Алексею нравилось разве что катание на ледянке. Тогда действительно было весело, особенно в первый раз. А вот со сноуборда неофит Крянев падал. На собственной шкуре… точнее, пятой точке ощутив, что не так-то это просто на самом деле — съехать с горы на такой фиговине, ни разу не упав. Да еще выглядеть круто. Только со стороны это казалось простым. В исполнении киноперсонажей, моделей для рекламы спорттоваров, ну и, собственно, той пассии Алексея.

С другими зимними забавами было не намного лучше. На каток, например, сподобились сходить всего дважды. И оба раза Крянев поймал себя на том, что на коньках теперь едва держится. Хотя в детстве вроде нормально катался. И даже в хоккей играл во дворе на корте.

Наконец, походам на лыжах в выходные Алексей предпочитал сидение в кресле с интересной книжкой. Чем еще больше разочаровал подругу. Та даже как-то его старпером назвала — именно за это.

В общем, к ближайшей весне их отношения растаяли. Зато с того времени у Крянева сохранилось кое-какое снаряжение, способное пригодиться, если и вправду придется искать дядю Мишу в лесу. Лыжные ботинки, например, как частный случай туристической обуви. Непромокаемые штаны, приобретенные для того, чтобы остаться сухим, неудачно съехав с горы да плюхнувшись в сугроб. Ну и очки для защиты глаз от снега, летящего из-под лыж или сноуборда.

Еще в гардеробе Алексея имелась непромокаемая ветровка. Будучи летней одеждой, к тому роману с любительницей зимнего спорта она отношения не имела. Зато оказывалась полезной при капризах погоды — если теплый день вдруг прерывался дождем. Теперь вот в лесу могла пользу принести, именно из-за непромокаемости. Плюс была сшита из ткани легкой, но прочной. Так что ветки бы вряд ли порвали ее… по крайней мере, быстро.

Что штаны, что лыжные ботинки показались облачившемуся в них Кряневу тяжеловатыми и жарковатыми в сегодняшнюю, уже по-настоящему летнюю погоду. Но не отмазываться же от поисков в лесу из-за такой прихоти. Тем более, дяде Мише наверняка приходилось всяко хуже.

Ближайший к Алексею поисковик, которому было по пути, заехал за ним не абы как, но на джипе «крузаке». Да и внешность имел весьма колоритную. Под стать. Не то располневший качок, не то толстяк, пытавшийся поддерживать себя в форме. Коротко стриженный, но с небольшой бородкой.

Легко было представить, как сей персонаж, гоняя на своем джипе, одновременно разговаривает по нелепо-огромной «трубе», все время с кем-то договариваясь («перетирая»), что-то решая. Какие-то проблемы, коих у подобных людей бывало как грязи.

Еще, полагал Крянев, подобный человек мог в приступе великодушия поставить тебе выпивку за свой счет. А мог с такой же легкостью поставить тебя же на счетчик… или даже на нож, если решит, что ты перед ним в чем-то провинился. Создал-де очередную проблему.

Да, в реале Алексей с людьми данного типа почти не сталкивался. Судил о них все больше по фильмам и сериалам. И, тем не менее, чувствовал себя рядом с одним из таких неуютно. Все равно, что возле клетки с хищником прогуливаться.

Ну и удивлялся еще: «Неужели и такие люди в волонтеры записываются?!» Сам-то считал, что владельцев джипов интересует только бабло.

Как бы то ни было, ни халявную выпивку ставить, ни что-либо предъявлять Кряневу сей обладатель «крузака» не спешил. Не в последнюю очередь потому, наверное, что не был с ним знаком. О чем не преминул доложиться, обмениваясь с Алексеем рукопожатием.

— Что-то я вас раньше не видел, — были его слова.

— Так я раньше и не участвовал, — признался Крянев, — да и… честно говоря, не знал… не слышал до сегодня про ваш… отряд.

— Тогда… меня Олегом зовут, — сказал хозяин джипа.

— Алексей, — представился Крянев в ответ.

Плюхнувшись обратно на водительское место, Олег подался в сторону дверцы у переднего сиденья рядом с собой. Открыл ее перед Алексеем.

— Не слышал, значит, — сказал он, когда джип тронулся с места, — но жизнь заставила, да?

— Семейные обстоятельства, — отвечал Крянев.

— А-а-а, ну можно было догадаться. Если старика ищут. Отец?

— Дядя. Но я к нему сильно привязался.

— Это хорошо, — с удовлетворением заключил Олег, — надеюсь, что ваши чувства взаимны. Неплохой якорек получится… чтобы дядю вытащить. Повысит наши шансы.

Алексей не стал уточнять, откуда, по мнению попутчика, придется вытаскивать дядю Мишу. И как Олег сам оценивает шансы на его спасение.

Дорога по большей части прошла в молчании. Бородатый поисковик сосредоточился на вождении. При этом умудряясь убить двух зайцев. И гнать как можно быстрее — Крянев, например, просто не ожидал подобной прыти от такой махины как «крузак». И при этом в ДТП не попасть. Как и вообще не допустить ни одного серьезного нарушения.

Пока оба человека в кабине молчали, говорила магнитола. И уже с первых звуков Алексей понял, что один из затертых стереотипов о людях вроде Олега сегодня попросился на покой.

Крянев ожидал услышать почему-то прозванный в России «шансоном» блатняк. Но Олегу больше по сердцу оказалась другая музыка. Нечто плавное, нарочито-гармоничное и вроде медитативное. Слышалось в этих мелодиях что-то восточное.

И никаких слов. О тяжкой (или наоборот веселой) участи зэков — тем более.

Добрались быстро. По ощущениям Крянева — примерно за пятнадцать минут.

— Все, приехали, — изрек Олег, останавливая свое авто возле местного «Магнита».

Здесь их уже ждали. На парковке перед магазином кучно стояли несколько машин. Среди которых Алексей сразу приметил черный внедорожник с эмблемой на капоте. Белый, обведенный красным, круг, а на нем — силуэты охотника с собакой. Еще, подобно какому-нибудь кораблю, внедорожник имел собственное имя. «Спасатель» было выведено белыми буквами на красной горизонтальной полосе, пересекавшей борт, как на машинах экстренных служб.