— Присаживайся за столик, — предложил я. — Дай мне еще секунду, а потом обсудим детали твоего задания.

— Звучит неплохо, — ее голос был бодрым, а сама она выглядела расслабленной.

Но тут я заметил, как беспокойно метнулся ее взгляд… от моей груди к Стефани и обратно, а затем уперся в пол. Осознание того, что она могла заинтересоваться мной, еще больше усложнило ситуацию.

— Эй, — окликнул я Стефани, дойдя до рабочей зоны и оказавшись вне слышимости Эмили. — Поработай без меня, пока я буду занят.

— О! Мой! Бог! — выглянув из-за угла, она окинула Эмили оценивающим взглядом. Затем, прикусив губу, повернулась ко мне с округлившимися глазами. — Да она очаровашка! Я хочу знать все. Это очень важно. Она идеально подходит тебе. Особенно в таком наряде! — Стефани схватила меня за рубашку и слегка встряхнула. — Она вся в краске и растрепанная. Но при этом очень симпатичная и яркая. Иди к ней!

Укоризненно покачав головой, я тихо рассмеялся.

— Я рад, что ты одобрила художницу, которую я хочу нанять в сугубо профессиональном контексте для выполнения сугубо профессиональных задач.

Стефани сделала серьезное лицо и, энергично покивав головой, подмигнула мне.

— О, не сомневайся, я тебе верю. Я прекрасно все поняла. Зрю в корень.

— Ты просто чудо.

— Да! Вот с этих слов и начни. Просто подойди и скажи ей это. Но постарайся, чтобы твои слова звучали послаще и не так… ехидно.

Я вернулся к Эмили, запретив себе обращать внимание на Стефани, высунувшую голову из-за задней двери также незаметно, как это делает домашний песик, услышав шуршание пакета с лакомствами.

— Ты опоздала, — ворчливо сказал я, отодвигая стул и садясь напротив Эмили.

С назначенного времени прошло всего лишь десять минут, но мне было важно узнать ее характер. Именно благодаря способности хорошо разбираться в людях я в кратчайшие сроки сумел добиться стабильности и процветания «Игристого Пекаря». Мне хотелось посмотреть, начнет ли Эмили оправдываться или же признает свою оплошность.

— Да. Извини. Этого больше не повторится. Я всегда плохо ориентируюсь в незнакомом месте. Оказывается, даже хуже, чем думала. В следующий раз я распечатаю маршрут движения до нужной точки и выйду на пятнадцать минут раньше. Ну, знаешь, на случай, если я вдруг случайно переверну его вверх ногами и пойду в противоположном направлении, — выдав все это на одном дыхании, она тихонько нервно хмыкнула.

Пока Эмили говорила, глядя мне в глаза, ее чувственные губы мягко двигались. Меня буквально ошеломило это зрелище… как и нахлынувшее следом осознание, что я, похоже, становлюсь зависимым от ее внимания.

Я одобрительно кивнул ей.

Ее ответ мне понравился. Он был честным, подразумевал извинения и в то же время приоткрывал ее намерение не совершать впредь подобных ошибок.

— Ладно, принято. Надеюсь, ты успеешь сделать постеры к концу этой недели, а все остальное… к тридцатому. Я понятия не имею, сколько времени займет такой объем работы, но если график слишком жесткий, я заплачу сверхурочные.

Опустив взгляд в стол, Эмили несколько секунд, казалось, изучала его поверхность. Потом посмотрела на меня своими выразительными глазами и коротко кивнула. Мне понравилась та решимость, что я в них увидел. Судя по выражению ее лица мои слова ободрили ее, но, впрочем, она и без этого была готова принять вызов.

Черт, эта женщина не помогала мне сохранять эмоциональную дистанцию. Чем больше я с ней разговаривал, тем больше мне хотелось познакомиться с ней поближе.

— Расходный материал, разумеется, за мой счет, — добавил я.

Ее брови поползли вверх, но она тут же взяла себя в руки.

«Она не ожидала, что я компенсирую расходы? С кем она, черт возьми, работала?»

— Спасибо тебе за этот шанс. Я тебя… — ее голос звучал немного напряженно, — не подведу, — после небольшой заминки она все же посмотрела мне в глаза.

Кто бы знал, как мне хотелось, перегнувшись через стол, схватить ее за руку, которая, к моему удивлению, не дрожала, хотя язык ее тела явно выдавал волнение. В Эмили чувствовались несгибаемая воля и твердая решимость, что никак не вязалось с тем, как она выглядела, — казалось, ее вот-вот стошнит от нервов.

Пойди-ка разберись, но мне и это в ней понравилось.

— Отлично! — выхватив из диспенсера салфетку, я подвинул ее по столу к Эмили и положил рядом ручку. — Просто запиши, что тебе нужно, и я все куплю.

— Ну, вообще-то у меня уже есть почти все, что нужно, — задумчиво сказала она, постукивая кончиком ручки по губе и лениво ее покусывая.

Потом она быстренько набросала список необходимого: несколько видов красок, несколько цветов гуаши и бумагу с ватманом разных размеров. И еще дописала какую-то специальную компьютерную программу для распечатки постеров. Я уже решил, что она закончила, когда Эмили добавила что-то еще — прочитать это вверх ногами было практически невозможно — и расслабленно откинулась на спинку стула.

Я перетянул салфетку на свою сторону стола и перевернул ее. В самом низу мелким небрежным и, видимо, извиняющимся почерком было написано два слова. Рабочее место.

«Да-а, а вот об этом я как-то не подумал».

— А у тебя дома, случайно, не найдется места?

— А ты когда-нибудь пробовал рисовать в шкафу? Я, конечно, могла бы постараться, но моя коморка забита под завязку личными вещами. Было бы намного проще, если бы ты нашел место, где я смогу не только спокойно работать, но и хранить весь подсобный материал, — она ждала моего ответа с виноватой улыбкой на лице.

Я задумчиво провел рукой по волосам, обдумывая возможные варианты.

Ни одна из пекарен не подходила. Холст там можно было установить только посреди вестибюля. Но и к себе домой я не мог ее пригласить. Там был Стив... черт бы его побрал!

— Прости, — сказала Эмили. — Я обязательно что-нибудь придумаю, если...

— Нет, нет. Все нормально. У меня есть идея. Правда, не такая уж хорошая, но есть.

* * *

Эмили пообещала прийти ко мне завтра днем.

Она бодренько, с видимой непринужденностью попрощалась со мной и ушла. А вот у меня комок застрял в горле. Вся моя уверенность — что она окажется такой же, как и все мои бывшие подружки, — вмиг испарилась. Я уже даже начал сомневаться, что смогу перевести зародившиеся во мне романтические чувства в платонические.

Когда после ухода Эмили я вернулся за стойку, Стефани мечтательно вздохнула.

— Боже, как же великолепно вы смотритесь вместе. Такое напряжение! Такая химия! Столько экспрессии! Я уже ждала, что ты, — она с силой сжала кулаки и теперь буквально выдавливала каждое слово сквозь стиснутые зубы, — перемахнешь через стол и заявишь на нее права. Прямо здесь и сейчас.

— Может быть, в следующий раз, — усмехнулся я.

Стефани ударила меня кулаком в грудь… чуть сильнее, чем я ожидал.

— Смотри, не упусти свою удачу. Судьба даровала тебе шанс, а ты все еще недоверчиво хмыкаешь и пожимаешь недоуменно плечами. Сделай же что-нибудь. Иди и возьми ее! Срази наповал! Устрой романтику по всем фронтам.

— Я познакомился с Эмили только вчера, а ты уже упрекаешь меня, что я не обеспечил ей фронта? — я вновь усмехнулся.

— Романтику, — строго одернула она меня.

— Но я же о ней ничего не знаю. А вдруг у нее есть парень? А любимое занятие — наркотики или таксидермия (прим. изготовление чучел животных)? А если она вообще не любит мужчин?

Стефани бросила на меня уничижительный взгляд.

— Она смотрела на тебя, как собака на кусок бекона. Поверь, мужчины ей точно нравятся. И особенно ты. Подумаешь, ничего о ней не знаешь. Для этого и существуют свидания. Вы говорите, говорите... и между вами начинает искрить.

Я откинулся назад, прислонившись к рабочей стойке. Мне не хотелось оголять душу перед своей работницей, но я понимал, что Стефани не успокоится, пока я не объясню ей причину своей нерасторопности.

— Мне по жизни не везет с женщинами. Я предпочитаю избегать сердечные привязанности, дабы вновь не проходить через болезненный разрыв. А он неизбежно произойдет, если мы с Эмили сблизимся.

— У меня для тебя хорошая новость, парень. Нет ни одного человека на Земле, который, имея счастливую семью, не сталкивался прежде с разочарованиями. Но это не помешало им найти ту самую. Именно в этом и заключается успех. Один промах, второй… а ты все равно не опускай руки.

— Я бы хотел сказать, что твои слова не имеют смысла, но не могу.

— Так ты сделаешь это? — просияла она.

— Только ради того, чтобы ты от меня отстала. Никто не знает, ответит ли Эмили взаимностью. Так что не стоит слишком надеяться.

— Ух ты, так просто, — восхитилась она и приблизила ко мне свое лицо. Ее глаза расширились, словно я был какой-то неведомой зверушкой. — Разве ты не должен, собираясь пригласить ее на свидание, нервничать от неизвестности? А если она тебе откажет?

Я усмехнулся.

— Сначала ты принуждала меня это сделать, а теперь пытаешься убедить, что я должен бояться отказа?

— Нет-нет. Не бояться. Здесь тебе не о чем беспокоиться. Я имею в виду, еще раз оцени ситуацию. Просто мне показалось, что тебе будет неловко, если она скажет «нет», ведь вы вроде как вместе работаете. На этом все.

Взглянув на салфетку с перечнем покупок, я увидел, что Эмили приписала сверху номер телефона. А ведь я не просил ее об этом. Может, это какой-то намек? Она хочет, чтобы я ей позвонил?

Наверное, я действительно, как упомянула Стефани, должен был сейчас нервничать. Но, узнав, что могу позвонить Эмили, с уверенностью обозначил чувство, что пульсировало во мне, грозя поглотить, радостным предвкушением. Это предвкушение… и, возможно, чуток холодящего страха — как ожидание следующего разочарования в бесконечной череде рухнувших надежд — смешались воедино у меня в груди.